дворяне, и она отбирает своих вассалов по другим принципам, чем это принято в обществе. Просто посмотри на Родерика. Ему не давали рекомендаций ни его семья, ни вассалы. На самом деле все выступали против его кандидатуры. Он имеет низкий статус, и его семья принадлежит другой фракции, и хоть сейчас он считается вассалом члена эрцгерцогской семьи, его навыки совершенно не дотягивают до нужного уровня. Но леди Розмайн высоко ценит его навыки писателя, и заплатив высокую цену, он все таки был принят в качестве ее вассала.
Родерик дернулся от резких слов Хартмута, но то, что он не пытался их опротестовать, указывало, что все они были правдой. Филина посмотрела на него с явным беспокойством, но все же воспользовалась возможностью, чтобы добавить:
— Простой рекомендации будет недостаточно, чтобы гарантировать назначение, — сказала она. — В конце концов… леди Розмайн недавно пострадала из-за инцидента с лордом Трауготтом.
— Трауготт — это рыцарь-страж, который сдерживал всех во время прошлогодней игры в диттер? Верно? — уточнила я. В Дункельфельгере не подчиниться приказу было достаточным основанием для того, чтобы тебя больше никогда не выпустили на поле для диттера. Видеть, насколько он глуп, уже было достаточно для того, чтобы удивиться и запомнить его, но услышав, что он так же доставил проблем леди Розмайн, я почувствовала вспыхнувшую в сердце ярость и пообещала себе высечь его имя в памяти.
— Он больше не рыцарь-страж, — сказала Филина и рассказала о том, что произошло. Трауготт хотел стать рыцарем-стажем и получил это место по рекомендации своей бабушки. Но по правде он не собирался служить слабой женщине и планировал уйти со своего места сразу, как только осуществит свою цель. В последствии его освободили от этого долга, но пережитый опыт ранил леди Розмайн и подорвал ее доверие к возможным будущим вассалам. Так как после этого она не приняла ни одного нового стража, окружающим стало трудно осмеливаться рекомендовать ей кого-то из своей семьи.
Значит он не только мешался во время игры, но еще и бросил свою службу по такой корыстной причине, и вдобавок стал угрозой для моей цели?! Трауготт должен заплатить за это!
— Не говоря уже о том, — снова взял слово Хартмут. — Что я ожидаю, что лорд Фердинанд отвергнет любого кандидата, которого сочтет недостаточно полезным для герцогства.
— Прости, — перебила его я. — Я не очень понимаю… Опекун леди Розмайн может высказываться на счет ее выбора вассала, не смотря на то, что она уже обучается в Академии? Даже ее приемные отец и мать не могут вмешиваться, а он может? В Эренфесте подобное разрешено?
Кандидаты в эрцгерцоги обычно близки со своими вассалами больше, чем с кем либо еще. Поэтому они всегда сами выбирали тех, кого брать себе на службу. Сначала я полагала, что леди Розмайн слишком самодостаточна, чтобы опираться на чью-то рекомендацию, но теперь Хартмут говорит, что ее опекун имеет последнее слово в этом вопросе. Я не могла понять, что происходит.
— Леди Розмайн проводит много времени в храме, поэтому лорд Фердинанд откажет в праве посещения любому, кто не будет с уважением относиться к серым жрецам, которые поддерживают там порядок, и к простым горожанам, которые помогают воплощать ее идеи в жизнь. Даже близкие родственники не являются исключением из этого правила. Лорд Фердинанд — ее страж в храме, ее наставник, ее алхимик и ее лечащий врач. По большому счету, он имеет над ней больше власти, чем ее приемные родители.
Он объяснил, что это не Эренфест имел странные традиции, просто леди Розмайн сама по себе была необычной. Безусловно, это была ценная информация для любого, кто бы захотел стать ее вассалом. Я и не думала, что замужество с Хартмутом станет лишь началом моей работы, а не ее концом.
— Она настолько необычна, что планировать или предугадывать что-либо кажется невозможным… — вздохнула я, хватаясь за голову, чтобы пережить этот психологический удар, который только что испытала.
Филина посмотрела на меня полными беспокойства травянисто-зелеными глазами.
— Эм, Хартмут… Что мы можем сделать для того, чтобы помочь леди Клариссе присоединиться к нам в качестве вассала леди Розмайн? — спросила она. — Она хочет собирать информацию для леди Розмайн, поэтому мне бы хотелось, чтобы ее желание сбылось.
Я могла только удивленно посмотреть на нее. Ученики-чиновники известны тем, что лгут в лицо друг другу с улыбкой на лице, когда собирают информацию, поэтому искренность Филины застала меня врасплох. Мой шок должно быть был очевиден, потому что Хартмут понимающе улыбнулся мне.
— Первое, что мы можем сделать — это рассказать о ней леди Розмайн, — сказал он. — Кларисса, для человека из другого герцогства будет куда труднее, чем ты думаешь, стать вассалом леди Розмайн. Это будет долгий и трудный путь. Не хочешь ли ты отступить?
Мое сердце вспыхнуло решимостью.
— Никогда. Моя решимость не такая зыбкая — чем сильнее мой враг, тем ярче она будет гореть. Я сокрушу все препятствия на своем пути.
— Я так и думал, что ты это скажешь, — усмехнулся Хартмут. Он несомненно легко мог предсказать, что я соглашусь с его планом.
— Филина, Родерик, оставьте сбор информации в будущем году на меня, — с улыбкой сказала я, собираясь уходить. — Я передам вам всю информацию, которую соберут ученики-чиновники из Дункельфельгера. В свою очередь дайте леди Розмайн знать, что все эти сведения получены от меня.
— Понял. Мы надеемся на сотрудничество с вами, леди Кларисса.
Заручившись поддержкой Филины и Родерика, я протянула Хартмуту пачку бумаги.
— В качестве моего подарка и пожелания крепкого здоровья, я хочу подарить леди Розмайн эти рассказы о Дункельфельгере, которые я собрала. Пожалуйста, доставь их в Эренфест, указав при этом, что их автор я. Мы должны начать с того, чтобы она запомнила мое имя.
— Похоже у тебя есть куда больше способностей, чем нужно, чтобы найти подходящего мужа? Хм… Возможно мне стоит пересмотреть мнение о тебе… — сказал Хартмут и находясь под впечатлением от моих действий, он приступил к изучению бумаг. Я не остановилась на переписывании книг в рамках выполнения данного
