преданность Алекса брату в прежние времена была объяснима. За годы до революции Руна сама искала дружбы с Гидеоном. Алекс тогда был ее ближайшим другом, и она часто слышала от него разные истории о брате. Став старше, она поняла, что Алекс многое додумывал в рассказах, ибо был предвзят. Не он один, разумеется, боготворил старшего брата.
Будучи девочкой, Руна верила рассказам друга. Со временем ей стало казаться, что она хорошо знает Гидеона. Возможно, даже испытывала нечто, схожее с влюбленностью. Ей очень хотелось произвести на него хорошее впечатление при первой встрече.
Оглядываясь назад, Руна понимала, что это было глупостью и ребячеством.
В год их знакомства ей было тринадцать, Гидеону пятнадцать. Он не только не пожал ей руку, но и оскорбил, назвал расфуфыренной богачкой, а ведь платье она выбрала с одной целью – понравиться ему. Алекс потребовал от брата извиниться, но тот отказался.
Все, что рассказывал Алекс, было неправдой. Совсем. В тот день она поняла, что единственное, в чем нельзя ему доверять, – в оценке собственного брата и его поступков.
Гидеон был отвратительным парнем, и Руне больше не хотелось завоевать его уважение.
– Я привлеку на помощь марево, – сказала она Алексу и постучала кончиком пальца по флакону с кровью, спрятанному в потайном кармашке платья. Эту кровь она собрала во время последних месячных. – Он не узнает меня.
У Руны остался только один флакон. Если его использовать, до следующего месяца она не сможет прибегнуть к магии. А крови, чтобы спасти Серафину, надо много.
Алекс покачал головой:
– Гидеон почувствует колдовство. Он не один из влюбленных в тебя поклонников, Руна. Он…
– Я приглашу его на званый вечер.
А там она наполнит его кубок волшебным вином и задаст безмолвные вопросы, на которые Гидеон даст ответы, выдав ей все, что нужно.
– Он ненавидит званые вечера, приемы и балы.
Руна всплеснула руками:
– Тогда придумаю что-то другое!
Она развернулась к Алексу спиной и собралась уходить, когда услышала сердитый голос:
– Мне надоело все время видеть, как ты мчишься навстречу опасности.
Руна остановилась и резко выдохнула:
– Тогда не смотри на меня.
Она не стала дожидаться ответа и вышла из ниши…
И налетела прямо на офицера Кровавой гвардии.
Глава 5
Руна
Боль появилась сразу, как только она ударилась лбом о каменную грудь, будто отлитую из бетона. Солдат подался вперед, делая шаг, и от этого сила удара только возросла. Он точно сбил бы ее с ног, если бы не успел подхватить под локоть, что помогло устоять им обоим.
– Простите меня…
Руна посмотрела вверх и увидела черные холодные глаза, похожие на бездонное бушующее море.
Гидеон Шарп.
Его пронзительный взгляд будто разрезал на части, снимал один за другим все слои образа, который она надевала, чтобы казаться такой девушкой, какой хотела. Взгляд был подобен острому ножу, срезающему кожицу яблока с целью добраться до нежной и уязвимой мякоти.
Внутри все сжалось. Руна выдернула руку и отшатнулась. Сердце бешено колотилось. Перед ней был капитан Кровавой гвардии, который отправлял ведьм на казнь и от которого ожидали больше, чем от остальных солдат. Удивление и даже испуг на его лице мгновенно сменились мрачным и совершенно нечитаемым выражением.
Руна мысленно выругалась. У Багрового Мотылька было немало причин держаться подальше от этого чудовища. Но Руна Уинтерс – глупенькая, пустоголовая наследница огромного состояния, которой она притворялась, – не стала бы придавать этому большое значение.
Гидеон пронзил ее острым взглядом прежде, чем она смогла собраться. Это было похоже на выстрел из винтовки, направленный в сердце. Пульс мгновенно участился, горло сдавило, стало трудно дышать. Руна ощутила себя оленем, а Гидеон в их противостоянии был охотником. Он всматривался, отмечая мельчайшие детали, будто пытался понять, стоит ли открывать на нее охоту.
Через несколько секунд он поморщился и отвернулся.
Очевидно, решил, что она не заслужила внимания.
– Гражданка Уинтерс, примите мои извинения, я…
Тут он снова перевел взгляд на нее, точнее, за ее спину. Вероятно, Алекс вышел из ниши.
При виде младшего брата Гидеон немного расслабился и обошел Руну с таким видом, будто она не только разочаровала его, но и была забыта в ту же секунду.
– Алекс, в чем дело? Ты выглядел встревоженным.
– Что? А… – Он покачал головой: – Все в порядке, тебе показалось из-за освещения. – Он указал на канделябры на стенах.
Гидеон склонил голову набок, явно не впечатленный доводами Алекса.
– Когда ты вернулся?
– Вечером.
В братьях было много схожего и в то же время разного. Оба высокие, красивые, с правильными чертами лица, густыми бровями. Но от Алекса исходил какой-то свет – добрый и теплый, как в летний день. Гидеон же был мрачным и темным, словно запертая комната с глухими стенами без окон.
Два брата – плод любви пары Шарпов, которые были скромными портными во время правления ведьм. Однажды их изделия привлекли внимание сестер-королев. После этого родители Алекса и Гидеона стали личными портными семьи Роузбладов. Но успех в качестве придворных портных был недолгим – оба скончались в один день прямо перед самой революцией.
В кругах работников на поприще моды до сих пор с благоговением произносили их имена.
– И? – спросил Алекс немного напряженно. – Удачная охота?
Гидеон вздохнул и пригладил волосы.
– Не обошлось без досадного инцидента, но в целом да. Ведьма у нас под стражей.
Он говорит о Серафине.
Руна ощутила, как маска, которую она носила в этих стенах, слетела, стоило вспомнить разбросанную по земле одежду. Они наверняка смеялись, срывая с нее вещи. Вспомнился кровавый крест – размашистый знак на двери дома Серафины. Она знала, чью кровь он пролил, чтобы его оставить.
Подобно загнанному оленю, испытывающему парализующий страх, Руна повернулась и постаралась убрать из голоса нотки ненависти:
– Что за досадный инцидент?
Гидеон оглядел ее, удивленный, что она еще там, и посмотрел прямо в глаза. Пауза была долгой, словно он вновь оценивал ее и обдумывал ответ.
Руна воспользовалась случаем разглядеть его внимательнее. То, как сидела на нем форма, подсказывало, что он следит за собой. Тело было тренированным и подтянутым, мышцы крепкие и упругие. Гидеон был похож на неприступную крепость. Четко очерченные губы плотно сжаты, темные волосы мокрые, возможно, от дождя или даже ливня. Охота за Серафиной изрядно его потрепала, но все же Гидеон стоял перед ней опрятный и аккуратный, начищенный от пистолета на бедре до пряжек на ботинках, что заставило Руну задуматься, не смывал ли он кровь убитых с такой же ловкостью, с какой его родители шили наряды для королев.
Единственное, что выбивалось
