из общей идеальной картины, – сбитые костяшки на руках. Кожа была ободрана, словно он по чему-то ударил, и не раз.
Или ударил кого-то.
Кровь вскипела в теле Руны. Она посмотрела на Гидеона сквозь полуопущенные ресницы, зная, какой эффект это оказывает на молодых мужчин, хотя целью ее было скрыть ненависть.
– Надеюсь, ты не пострадал из-за этого… инцидента?
Казалось, он собирался ей ответить, но в этот момент колокол в фойе ударил третий раз.
Все трое огляделись, поражаясь тому, как изменилась картина, когда исчезли люди. Свободное от толпы пространство теперь казалось огромным, люстры под потолком слишком большими, свет слишком ярким, а роспись на потолке поражала великолепием – таких интерьеров ничтожные личности, теперь сюда приходящие, точно не заслуживали.
Работники стали выключать канделябры, бросая в сторону троих посетителей раздраженные взгляды. За дверями зала заиграл оркестр.
Поняв намек, Гидеон сделал несколько шагов подальше от брата.
– Я забронировал на завтра ринг. Ты не против нескольких раундов?
Алекс кивнул:
– Конечно нет. Замечательно.
Прежде чем отвернуться и уйти, Гидеон перевел взгляд с Алекса на Руну, а затем на нишу, из которой они вышли. Рот его приоткрылся, глаза на мгновение вспыхнули. Не сказав ни слова, он удалился.
Алекс проводил брата взглядом и выдохнул. Руна тихо выругалась. Она позволила себе испугаться, слишком поздно взяла себя в руки, потому упустила шанс что-то выведать.
Руки непроизвольно сжались в кулаки. Надо все исправить, и очень быстро. У нее совсем мало времени – Серафину скоро переведут в дворцовую темницу.
Разгладив платье, Руна сменила гневное выражение лица на приветливое и улыбнулась, готовая к роли, в которую вжилась за два последних года. Алекс потянулся к ней.
– Руна, не надо…
Он освободила руку и сделала шаг.
– Руна.
Она пошла за его братом, а он не двинулся с места. Туфельки из шелка почти не издавали звуков, пока она мягко ступала по мозаичному полу фойе. У Гидеона не могло быть и мысли, что за ним кто-то идет. Они незаметно поменялись ролями: Руна стала хищником, а он – ее добычей. Расстояние между ними неумолимо сокращалось.
Арочные лоджии на дальней стене фойе открывали вид на окутанный туманом город. Гидеон свернул к лестнице и стал подниматься в ложу, предназначенную для Кровавой гвардии. Через пару мгновений по ступеням шагала и Руна.
Приподняв юбку, она отодвинула тяжелую бархатную портьеру и оказалась в ложе. Перед глазами все было красным.
Все места были заняты охотниками на ведьм.
Руна даже немного растерялась.
Она и есть Багровый Мотылек – преступница, которую все разыскивают, не говоря уже о том, что она ведьма, творящая магию у всех на виду. Разумеется, она не первый раз была в обществе охотников на ведьм. Не раз и не два, а сотни, и выдержала.
Так откуда сейчас это семя страха?
Видимо, Алекс прав.
Она в оружейной комнате, среди экземпляров смертоносного оружия, и направляется к самому опасному, несется вперед, не разбирая дороги, а между тем заточенное лезвие грозит полоснуть ее по самому горлу.
«Он тебя не подозревает, – сказала она себе, чтобы унять бурление крови. – Все эти звери, глядя на тебя, видят то, что ты хочешь, – глупую и симпатичную светскую диву. И Гидеон Шарп ничем от них не отличается».
Вооружившись этими словами как поддержкой, Руна направилась к пустому месту в первом ряду ложи, рядом с Гидеоном, который сидел, положив руку на спинку кресла, и казался полностью расслабленным, словно предстоящая казнь Серафины вовсе не тревожила его.
Руна набралась смелости и произнесла:
– Не возражаешь, если я сяду?
Глава 6
Руна
Гидеон мгновенно убрал руку со спинки кресла, будто испуганный появлением Руны. Оркестр звучал крещендо, свет в зале стал тускнеть. Вскоре должен был начаться второй акт.
– Но это место…
– Впервые слушаю оперу из этой ложи, – восторженно произнесла Руна, будто не замечая, что перебила его. Из-за грозящей опасности ее охватило волнение. Руна посмотрела вниз – на первый ряд партера, забитый до отказа. К тем местам, что еще оставались свободными, уже пробирались люди. – Замечательный вид.
Даже почти в полной темноте она ощущала на себе силу его взгляда.
– Обычный. Алекс с тобой?
– Нет. Он… – Руна подняла глаза и наткнулась на глаза Гидеона. От электрических разрядов в воздухе волосы на затылке зашевелились. Появилось ощущение, будто началась гроза, ударил гром и вот-вот вспыхнет молния.
– Мисс Уинтерс? Все хорошо?
Вопрос вернул Руну на землю.
«Не забывай, что ты играешь роль, – велела она себе. – Это все спектакль».
Но какую выбрать роль? Героини, злодейки или дуры?
Пожалуй, все же дуры.
– Все замечательно, – пропела она. – Я обожаю оперу, а ты?
В зале вновь вспыхнул свет, на актерах засеяли атласные платья, расшитые блестками. Свет упал и на лицо Гидеона, глядящего куда-то в темноту.
– Здесь все так красиво, – не унималась Руна, продолжая играть роль той, какой должен считать ее Гидеон. – Костюмы, декорации, исполнение… – Она одарила его самой лучезарной из имеющихся в арсенале улыбкой. – Хотя спектакли могли быть и покороче. Лучше значительно короче, ты согласен? Мне они кажутся немного занудными, понимаешь? И так сложно не потерять нить! К концу у меня в голове все путается.
Она засмеялась, чтобы добавить красок образу. Но на самом деле на душе было тяжело и грустно.
Каждую субботу они с бабушкой посещали оперу. Это был самый любимый день недели Руны. Бабушка делала ей макияж и прическу, а еще позволяла взять любое украшение. Руна обожала спускаться по ступенькам, пританцовывая, любоваться новой пышной юбкой. Ей нравилось вести неспешные разговоры с искушенными театралами – подругами бабушки. Она будто переносилась в другой мир. Но больше всего удовольствия ей доставляло то, что было после спектакля, – они с бабушкой ехали домой и обсуждали увлекательные истории, которые разыграли на сцене актеры.
Это было до того, как Красный Мир объявил оперы вне закона. Все, что было в репертуаре сейчас, – жалкая пародия на прошлые постановки, но они были одобрены Министерством общественной безопасности. Современные спектакли были неинтересными – своего рода тонкий намек на то, как лучше поступать при новом режиме, напоминания о том, кто есть враг и почему следует его ненавидеть. Ведьмы всегда были злодеями, как и сторонники ведьм. Те, кто их выслеживал и уничтожал, – героями, достойными подражания. Все до тошноты предсказуемо.
Бабушке они бы не понравились.
Руна украдкой посмотрела на Гидеона. Он, вероятно, считает это высоким искусством.
– Я больше всего люблю антракт, – продолжала вещать Руна. – И конечно, званые вечера после представлений. – Она склонилась к нему ближе, словно собиралась
