Вбиваю адреса и подавляю стон, когда идет поиск машины. Вокруг нет ни одного такси, и это вгоняет меня в уныние.
И тут меня окончательно добивает звонок воспитателя из сада. Рука с мобильником дергается. Приходится стиснуть сильнее кулак, чтоб не выронить трубку.
– Боже, что ещё? – Принимаю вызов. – Слушаю.
Очень хочется скрестить пальцы, как в детстве, когда мы верили, что именно скрещенные пальцы спасают от неприятностей. Делаю вдох.
– Вероника Павловна, здравствуйте. Вас беспокоят из садика Кирюши.
– Да, Наталья Владимировна, слушаю вас.
Воспитательница откашливается, и от этой заминки перед глазами начинает плыть.
– Дело в том, что у Кирюши началась рвота. Он жалуется на боли в животе. Он неважно себя чувствует, не могли бы вы подъехать и забрать его домой?
Внутри все обмирает. Тело сковывает от страха за ребенка. Перед глазами начинают вспыхивать красные пятна, а в голове настойчиво внутренний голос твердит, что надо действовать! Хоть как-то.
– Какая рвота? Утром же все прекрасно было.
– Да, я понимаю, – начинает оправдываться воспитатель, – но я не просто так прошу его забрать.
– Конечно, да, – провожу прохладной ладонью по лбу и зажмуриваюсь, – я скоро приеду, Наталья Владимировна.
Отключаю вызов и открываю свернутое приложение такси. Но машина так и не найдена, а во мне постепенно поднимается паника. Потому что мы в какой-то промзоне и здесь не катаются маршрутки с автобусами.
Кручу головой, взглядом цепляюсь за фигуру Леши. Он выгибает бровь, когда мы встречаемся глазами.
– Помочь?
А разве у меня есть выбор, когда на кону здоровье ребенка?!
Сглатываю и пытаюсь собрать волю в кулак, чтобы опять обратиться к Леше за помощью. Напоминаю себе, что это ради ребенка, а не потому, что мне просто хочется побыть с ним.
Подхожу, преодолевая жуткую неуверенность. Леша внимательно следит за каждым моим шагом, и его голубые глаза заставляют меня ежиться.
Прокашливаюсь.
– Не могли бы вы подбросить меня до остановки? У меня сыну плохо стало, – от последней фразы язык немеет и внутри все болезненно сжимается.
– Что с ним? – с лица Леши слетает самодовольство.
Пожимаю плечами.
– Позвонили из сада и сказали, что ему плохо. Мне нужно как можно быстрее…
– Садись давай, – скрывается в салоне.
Быстро усаживаюсь и цепляюсь за ремень. Мы срываемся с места так быстро, что меня вжимает в переднее сидение.
– Чего ты трясешься? Нормально все будет с пацаном.
Удивленно моргаю. Это он так пытается меня успокоить? Сжимаю в руках сумочку.
– Спасибо, – прикусываю ноготь большого пальца, а сама слежу за дорогой.
Так хоть могу абстрагироваться от всего, что происходит вокруг. И от того, что Леша сидит рядом, и от того, что там Кирюша один и ему страшно.
Быстрый взгляд на меня.
– За что?
Откидываю голову на сидение и прикрываю глаза.
– За то, что согласился подвезти.
Леша усмехается.
– Ну это вроде как в порядке вещей – помогать друг другу. Кто знает, может, и мне понадобится твоя помощь, – ловлю его кривую усмешку.
– У тебя есть животные?
Бывший муж дергает бровями.
– Не-а, была собака когда-то, но состарилась и умерла.
От этих слов внутри екает. Это он про Найду, его собаку, которой я в свое время помогала. Сглатываю плотный ком в глотке.
– Как звали? Собаку.
– Найда. Сенбернар, – на его лице появляется теплая улыбка.
– Зн… – осекаюсь и прикусываю язык.
Боже, надо быть осторожнее.
– Что? – поворачивает ко мне лицо.
– Говорю, сенбернар – очень классная порода, – выдавливаю улыбку, чтобы Леша не продолжал задавать вопросы.
Не уверена, что смогу быстро придумать что-то и переключить его на другую тему. У меня слишком сильно сейчас забит мозг состоянием здоровья сына, и разговор ещё и с его отцом я не перенесу точно.
– Так что с отцом?
Хмурюсь.
– Каким?
Леша фыркает.
– Ну сына твоего. Ты ж не от Святого Духа рожала.
Делаю глубокий вдох. Да уж, знал бы ты правду, ты бы был в шоке, Лешечка.
– Он нас бросил, когда я ещё беременная ходила и должна была рожать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лицо Леши вытягивается от удивления.
– Да ты прикалываешься? – сжимает руль до скрипа.
А я пытаюсь понять, что его так сильно задело. А ещё я замечаю, что у него на пальце нет обручального кольца. И это вышибает весь воздух из легких.
Какого черта?
– Хватит меня разводить, – он повторяется.
А мне приходится отреагировать на эту реплику.
– Нет, я на полном серьезе. Меня бросили, когда я была с пузом.
– Вот же судак.
Киваю.
– Ещё какой. Вот сюда, пожалуйста, – указываю путь.
Салон оглашает звонок, и я сначала думаю, что это мой телефон. Но потом соображаю, что я держу его в руке и звонят совсем не мне.
Леша достает телефон из панели и болезненно морщится. Смотрит в зеркало заднего вида, выдыхает.
– Извини, – бросает в мою сторону и проводит большим пальцем по экрану.
Сжимаю губы, когда из-под манжеты его рубашки выглядывает тату. Я помню её. Помню тот день, когда Лешка пришел ко мне и начал хвастаться ею. А я потом… ночью… целовала каждый её миллиметр.
Горло сжимает, и приходится прикрыть глаза, потому что перед ними начинает все плыть. Долбаные слезы, ещё их мне не хватало.
– Да, Вероник, – грохаюсь на землю, – я пока занят. Что? Что значит, тебя сегодня дома не будет?
Хоть уши закрывай, чтобы не слушать их разговор. Потому что каждый звук доставляет мне неимоверную боль.
Ведь это мне он должен был звонить… и звонил когда-то. Но предательский голос шепчет, что он в свое время выбрал не меня…
– А, к родителям поедешь. Хорошо. Нет, я не поеду с тобой, у меня другие планы. Ага, пока.
Пытаюсь понять, что меня смущает в разговоре Лёши с женой. Слишком сильная отстраненность. Словно два чужих человека? Со мной он совсем иначе выстраивал разговор. А тут никакой нежности.
Но это меня никак не касается.
Леша сбрасывает и откидывает телефон. И даже может показаться, что он чем-то разозлен.
– Если тебе нужно по делам ехать, то я не могу тебя задерживать. Тут до сада несколько остановок, я справлюсь.
– Нормально все, – мотает головой, – рули дальше.
Прикусываю на секунду губу и все же решаюсь сказать то, что меня сильно волнует. Не прощу себе, если не скажу.
– Тебя же ждет беременная жена.
Леша грубо усмехается и вперивает в меня холодный взгляд.
– А с чего ты взяла, что меня ждут?
Черт… понятия не имею, что ему ответить на это.
– А разве нет? – и не придумываю ничего лучше, чем ответить вопросом на вопрос.
Леша закатывает глаза и кивает куда-то за меня.
– Этот сад?
Резко оборачиваюсь.
– Да, он, спасибо ещё раз, – тянусь к ручке двери, но замираю, – как тебя отблагодарить за помощь?
Это фиговая затея! Очень фиговая затея!
Встречаемся глазами с Лешей, и я перестаю дышать. Словно в этот момент тают года, которые разделили нас с ним. Словно он прежний и помнит меня. И мне снова нужно приложить неимоверные усилия, чтобы не показать слез, которые уже подкрадываются к глазам. Сглатываю желчь, которая топит глотку, прикусываю щеку до боли.
А внутри молю, чтоб он меня узнал… вспомнил… признал.
– Пацана береги, – добивает меня Леша просьбой, и в улыбке показываются его белоснежные зубы.
Внутри меня что-то обрывается, умирает. Нет прошлого! Нет ничего, что нас связывало.
Кирилл для Леши всего лишь пацан.
– Да, конечно, – давлюсь улыбкой и выскакиваю из машины.
Глава 6
Леша
Головная боль… нескончаемая и такая назойливая, давит в виски. Не убежать от неё, не скрыться. Четыре года уже…
Переступаю порог квартиры и натыкаюсь на недовольное лицо Вероники.
– И где ты был?
Закатываю глаза. Показательно начинаю массировать виски, без слов даю понять, что я не настроен на скандалы и выяснения отношений. Прохожу на кухню, плескаю в стакан ледяной воды и выпиваю залпом. Напряжение в висках ненадолго отступает, но не отпускает полностью.
