Начало пути
В полном молчании мы с дядюшкой Ликом просидели почти час. Я был потрясен его рассказом. Лицо монаха, которого я не видел никогда, да и не мог видеть, стояло перед моим мысленным взором так явно, что казалось только протяни руку и сможешь до него дотронуться. Вместе с тем я точно понимал, что рассказ этот был выбран дядюшкой Ликом сегодня неспроста, и эта мысль не давала мне покоя.
К концу часа молчания, когда впечатление стало потихоньку ослабевать, предчувствие продолжения разговора, который, я точно это знал, решит мою судьбу раз и навсегда, привело меня в чрезвычайное напряжение. Я даже с молчаливого согласия хозяина взял из портсигара сигарету и закурил, громко закашлявшись с непривычки, да так, что на глазах выступили слезы.
День клонился к закату, солнце почти приблизилось к кромке леса, и эта картина была еще более величественной, чем та, что я впервые увидел сегодня. Момент был под стать, что и говорить.
– Да, вы все правильно понимаете – вдруг сказал дядюшка Лик, – Я неспроста выбрал сегодня именно этот рассказ, и продолжение у него есть. Сегодня ваша судьба изменится раз и навсегда, но я вас заверяю, что узнав обо всем, вы вскоре испытаете то, что принято называть счастьем. Так что, успокойтесь, пожалуйста, и пойдемте в сад. Мистер Пик наверняка уже приготовил ужин и ждет нас.
Только мы поднялись с кресел, как на поручни ограждения смотровой площадки снова села та же красноголовая птичка. Мы с дядюшкой Ликом рассмеялись, глядя на нее, а это задиристое и бесстрашное создание вновь принялось нас разглядывать, поворачивая голову направо и налево. В ее взгляде так и сквозило торжество победителя и читалось что-то типа «нет, все-таки надо было их проучить». Мы повернулись и стали удаляться, и тут пигалица принялась громко посвистывать, торжествующе оповещая, надо полагать, всю округу о своей победе.
Мистер Пик и вправду сидел за столом в конце виноградной аллеи, попивая чай, мы к нему присоединились, но я со все нарастающим нетерпением ждал продолжения самого важного в моей жизни разговора. Но мистер Пик предложил не торопить события, вначале поужинать и уж затем приступить к важным делам.
У меня чувство голода отсутствовало напрочь, мне хотелось поскорее узнать все, понять, кто я такой, в чем мое предназначение, о котором начал говорить мне на заднем дворе дядюшка Лик, но я не стал возражать и не пожалел об этом.
Наконец посуда со стола была убрана, мы приступили к чаепитию, дядюшка Лик закурил скрученную сигарету, и я последовал его примеру. С этого дня, надо сказать, я и закурил.
Плотный ужин подействовал на меня умиротворяюще, внутреннее напряжение спало, чему во многом способствовали две рюмки вкуснейшей настоянной на травах водки, выпитые нами. Но вот дядюшка Лик продолжил начатый на заднем дворе разговор, а мистер Пик только изредка вставлял короткие реплики, порой очень тонко остроумные.
– Начну с неприятного известия, но это очень важно понимать нам всем – сказал дядюшка Лик. – Этот дом видит последних из нас, и после вынужденного окончания вашей миссии тут, сеньор Конти, он будет просто продан одному из постоянных посетителей нашей лавки. И этот выбор предстоит сделать вам.
При этих словах я удивленно посмотрел на мистера Пика, пытаясь оценить серьезность услышанного только что заявления, но тот лишь утвердительно кивнул головой, с грустью произнеся: «Да, к сожалению, это так».
Я совсем перестал понимать происходящее. Еще во время подготовки к ужину и самой трапезы я передумал многое, но ни к какому выводу не пришел, да и не мог придти, поскольку то, что мне открылось позже, представить себе было просто невозможно.
«Так, – думал я в тот момент, – Мне предстоит какая-то работа, и это совершенно ясно. Хозяин лавки и его друг весьма состоятельны, но при этом чрезвычайно скромны в своих материальных проявлениях, да и домишко не очень-то богато выглядит, мягко говоря. Но почему-то все окутано завесой тайны. И какое я имею ко всему этому отношение. Так, соберись! Либо это какое-то тайное общество, либо что-то связанное с криминалом. Судя по внутреннему содержанию лавки, это можно предположить, но обе эти версии как-то не вяжутся с обликом хозяина и его друга, а самое главное – с моим характером. Я уж точно не бандит и не масон».
В этот момент, помнится, опять какой-то тип внутри меня громко рассмеялся. Я вздрогнул, чуть не выронив из рук чашку с чаем, испуганно взглянул на дядюшку Лика. Тот понимающе улыбнулся, глядя на меня. Я перевел взгляд на мистера Пика, и он тоже смотрел на меня с улыбкой. Однако после того, как мистер Пик поставил на стол приготовленное на мангале мясо и налил в рюмки водку, я на время забыл о произошедшем, и вот теперь вспомнил эти мои рассуждения. Как и предполагалось, никакой пользы от них не было.
– Все гораздо серьезнее, сеньор Конти, – продолжил дядюшка Лик, – Мы занимаемся несравнимо более важными делами, чем контрабанда предметов искусства или заговор с целью мирового господства. Будь это так, мы бы нашли более подходящих людей на роль своих помощников. Причем, и это очень печально, сегодня мир людей предлагает, как, впрочем, и всегда предлагал подобный «товар» практически в неограниченном количестве. Но вы, сеньор Конти, один из тех немногих представителей рода людского, каковых сегодня по всей планете насчитывается ровно дюжина. Плюс еще дюжина их помощников, итого – две дюжины. Два представителя этих двух дюжин, исключая вас, в данный момент сидят за одним с вами столом, а когда-то нас было на Земле от трех сотен до тысячи в разные времена. Но эксперимент близится к завершению, а с его окончанием и наша миссия тут будет закрыта. На первом этапе количество ваших коллег сократится вдвое, вас останется шесть пар, а потом и вы, вместе с вашим помощником, а с вами и остальные покинут это благословенное некогда место.
– Но кто же это такие, кто эти «мы», и что за миссия нам всем предназначена? – Не выдержал я. – И куда мы потом все денемся? Простите, мне трудно сдерживаться и строить умозрительные версии, и вы должны меня понять! Ведь все это, в конце концов, меня касается, и я хочу знать, что ждет меня впереди, какого рода миссия мне предстоит, куда мне предстоит отправиться в тот день, когда придет, как вы сказали, пора покинуть это место!
Дядюшка Лик и мистер Пик терпеливо выслушали мою взволнованную тираду. По ее окончании мистер Пик предложил мне лимонаду и вступил в разговор.
– И правда, дядюшка Лик, мне кажется стоит уже посвятить сеньора Конти в курс дела, чтобы он с предельной ясностью представил все величие задачи, которую выполняли на протяжении веков его предшественники. Тем более, что ему, одному из немногих, придется взять, так сказать, последний аккорд в нашем деле тут. А вас прошу больше не нервничать, – обратился он ко мне и со смехом продолжил – Пора начать уже прислушиваться к своему внутреннему голосу и советоваться с ним, а не ждать его бурной реакции на ваши сомнения и беспочвенные предположения.
Эксперимент
– Ну хорошо, – сказал дядюшка Лик – Будь по-вашему. В свое оправдание хочу сказать только то, что для меня, сеньор Конти, это первый опыт передачи дел продолжателю, потому и не судите строго. Я конечно знаю, что нужно делать, инструкции мне известны, но это, пожалуй, единственный вид из всего многообразия человеческих отношений, где у меня опыт одностороннего порядка. Я хочу сказать, что был в свое время продолжателем, но предшественником, передающим дела, никогда. Ну, а теперь к делу!
Дядюшка Лик закурил сигарету, налил себе чаю, предложил и нам с мистером Пиком, помолчал немного, после чего я услышал удивительнейшую историю, одним из последних действующих лиц которой мне предстояло стать.
В голову пришла глупейшая мысль, словно я сам себя представлял главным героем некоего фильма, в титрах любого из которых пишут сначала «В главных ролях», потом просто «В ролях» и только в конце – «А также». Я не льстил себе мыслью о первом титре, но в перечне второго уж точно должно было быть имя сеньора Конти, подумал я, и тут же с удивлением обнаружил, что назвал себя именно этим именем, а не тем, что было мне присвоено при рождении.
«Почему так? – отчетливо спросил я, руководствуясь советом мистера Пика, как бы у самого себя, и услышал в ответ столь же отчетливо – Потому что так правильно!» «Ну и отлично, будет с кем поговорить в одиночестве, – подумал я в следующее же мгновение, и вновь услышал ответ. – Так всегда и было». «А одному мне теперь получится остаться?» – спросил я тут же и услышал голос дядюшки Лика, который предложил мне пока остановиться, поскольку, как он сказал, «с этим старым новым знакомым вы еще наобщаетесь», и начал очередной свой рассказ.
– Любой человек хотя бы вскользь, но знаком с теорией Дарвина. Можно сколько угодно ею увлекаться, но необходимо знать, что сам автор этой теории никогда не был атеистом, скорее агностиком. Должен сказать, теория прекрасна и в отдельных частных случаях вполне имеет право на существование, но только при условии, что вы закрываете глаза на присутствие некоторых экспонатов в разных музеях мира, секрета появления которых на этой планете не знает никто из живущих.
