Во главе стола находился сам Прибыслав. По левую руку от него князь поморян Рагдай, который вышел из битвы под Волегощем без единой царапины, хотя был в самой гуще сражения от его начала до разгрома крестоносцев. Справа сидел одноногий Никлот, коему теперь предстояло заново обживать свое разграбленное княжество. Далее расположился худой, словно скелет, и потерявший челюсть Мстислав Виславит, который не мог разговаривать и питался одними бульонами. Ну, а потом по кругу все остальные участники заседания. Сын Векомира и владетель Борнхольма варяг Идар, мои зеландские соседи Вартислав и Громобой, витязь Сивер из Щецина, старый воевода Крут, верховная жрица Макоши прекрасная Зареслава, хранитель храмовой казны волхв Яровита Войдан Лебедян, пара служителей других славянских богов и несколько наиболее авторитетных руянских вожаков. Короче говоря, чужаков не наблюдалось, можно было начинать, и я присел на свободное место. Затем посмотрел на Прибыслава, который о чем-то перешептывался с Рагдаем, расслабился и замер без движения.
Наконец, спустя пару минут, князья замолчали. Великий князь обвел собрание взглядом, обменялся кивками с Никлотом и Мстиславом, а потом заговорил и речь его была исключительно по существу. Он, как и все мы, думал о будущем нашего государства. Поэтому успел обсудить самые главные вопросы с другими князьями, и перед большим общевенедским сходом, который собирался провести через пару месяцев, подвел некоторые итоги и обозначил основные проблемы нашего молодого государства, коих было очень даже немало. Ну, а все мы, должны были одобрить решения князей или наоборот, отвергнуть их. Поэтому можно было сказать, что мы тестовая группа, наблюдая за которой, выборные правители Венедии определяли реакцию представителей племен.
Итак, о некоторых проблемах Венедии и первоочередных вопросах.
Первое, некоторые горячие головы, особенно среди варягов, предлагали воспользоваться смутой в Священной Римской империи и расширить наши границы. Отбить Нордмарк, где до сих пор воевал с католиками самовластный князек Якса из Копаницы, и одновременно с этим забрать у германцев развалины Любека и Ольденбурга. Сил на это нам должно было хватить, если оголить опасные направления и напрячься. Благо, войско пока не распущено и германцам сейчас не до нас. Однако удержать эти территории мы не могли. Сейчас у венедов не хватало воинов даже для охраны границ и зачистки земель бодричей. Так что, какие уж тут завоевания? Отбились от крестоносцев и хвала богам. Теперь бы молодежь поднять и обучить, окрепнуть, восстановить численность дружин и крепости заново возвести. Поэтому решение находилось на поверхности. Следовало тревожить европейцев морскими набегами, обживать Зеландию и Борнхольм, отстраивать порушенные города бодричей и лютичей, укреплять и расширять колонии и фактории на севере, в Финляндии и Швеции. Да засылать к противнику своих шпионов, которые должны были сманивать к нам покоренных католиками славян. А раз так, то долой авантюры, тем более, что в отличие от большинства присутствующих на совете людей, я знал о Винланде, куда тоже требовалось отправлять колонистов.
Второе, князь Мстислав Виславит хотел покинуть свой пост, ибо он ослабел и не мог водить дружину в поход, да и делами племени заниматься был не в состоянии, поскольку его донимали головные боли, и храбрый варяг лишился речи. Сделать это Мстислав собирался в самое ближайшее время, и попросил (написал на бумаге) поддержать на общеруянском сходе того, на кого он укажет. Правда, в своем выборе Мстислав пока не определился, но в целом никто против не был, и совет пообещал уважить героического князя. Вот только людей, которые могли бы занять его место, лично я, рядом не видел. Обмельчали Виславиты или в боях полегли, а молодежь, на которую мы возлагали свои надежды, еще не выросла. Значит, передать власть над племенем ранов Мстислав мог лишь двоим: витязю Доброге, который находился в храме Святовида, либо первопроходцу и колонизатору Будимиру. И если так, то неопределенность выбора становилась понятна. Не изберут Доброгу верховным жрецом, быть ему князем, а коли займет витязь кресло Векомира, тогда Мстислав станет ожидать возвращения Будимира, то-то он обрадуется, давно ведь об этом мечтал.
Третье, возник вопрос добычи. После разгрома крестоносцев ее было много и, по принятому перед войной закону, она принадлежала всем венедам, то есть передавалась в ведение великого князя. Однако если в ходе боевых действий это не вызывало никаких вопросов или споров, то сейчас многие вожди стали протягивать к дорогому оружию и ценным пленникам свои загребущие лапы. Кстати, среди них и меня помянули. Мол, авторитетный воин и витязь, герой и честный человек, но вот есть темное пятнышко на репутации. Вадим Сокол денежкой делиться не желает и, словно кугут, сидит в Рароге и думает только о себе. Озвучил этот упрек не Прибыслав и ни князья, а уважаемый мной воевода Крут. Поэтому пришлось оправдываться, и я привел свои доводы. Добычу брал, признаю. Но только ту, что хапнул на вражеской земле. Так что она под закон не попадает. Ну, а в остальном действовал как все, хабар сдавал людям великого князя. Мои объяснения были приняты, и Прибыслав подтвердил, что так и есть. После чего меня уже не трогали и обсуждали остальных хапуг, которым предстояло объяснить на сходе перед народом свои действия и поступки.
Вот такие дела обсуждались, и один вопрос сменялся другим. Нехватка продовольствия и голод в лагерях вынужденных переселенцев. Торговля с новгородцами, шведами, датчанами и финнами. Возможный оборонительный договор с вождями пруссов. Военные походы в Ла-Манш и дальше, в Ирландию и даже Испанию. Создание учебных лагерей для подростков и ежегодные сборы для племенного ополчения. Финансы и разработка полезных ископаемых. Желание кузнецов организоваться в Гильдию Оружейников и так далее.
Однако меня все это волновать перестало. Серьезные мужчины с красными плащами на плечах просто тянули время, ведь на деле все уже было решено, и меня эти заботы касались лишь краем, постольку поскольку. Что от меня потребуется, конечно же, сделаю. Но в политику мне лезть рано, ибо я не чувствовал себя готовым взвалить на хребет непомерный груз ответственности за сотни тысяч людей, и на данный момент меня более всего заботило предстоящее путешествие на Русь. Поэтому я сидел за столом, кивал и поддакивал, попивал вишневый взвар, а в перерывах общался с Идаром, Сивером, Войданом Лебедяном или волхвами.
Так прошел день, за ним другой и третий, а на утро четвертого ворота Святовидова храма распахнулись и все мы узнали, что новым верховным жрецом избран сотник Доброга. Нельзя сказать, что я этому обрадовался, но и не огорчился. Доброга настоящий воин, а значит, культ Святовида будет увеличивать численность своего Священного отряда, и в самом скором времени в Европу отправятся хорошо подготовленные убийцы. Для меня это было понятно, точно так же как и то, что если бы место Векомира занял Ростич, то упор делался бы на дипломатию и интриги, а Копылко сосредоточился бы на технических новшествах. Но раз уж судьба или воля богов, которые подали волхвам свой знак, избрала Доброгу, так тому и быть.
К вечеру в Арконе, после благодарственных жертв богам и официальных мероприятий, начались празднества. С новым верховным жрецом поговорить удалось только мимоходом, и Доброга известил меня, что отныне храм не станет снабжать меня деньгами на поднаем черных клобуков и дружинников Берладника. Это было ожидаемо и, пожелав витязю удачи и разумения на новом посту, я схватил за шиворот храмового летописца Звана Дубко, худощавого молодого человека, который при Векомире заведовал библиотекой, и велел отвести меня в хранилище книг. Парень мог не подчиняться, да и в святилище меня могли не пропустить. Ведь я служу не Святовиду, а Яровиту, и Векомира, который меня поддерживал, больше нет. Ну, а здоровую конкуренцию между культами никто пока не отменял, точно так же как и дисциплину. Однако все сложилось неплохо. Зван мне повиновался и послушно направился в богатую храмовую библиотеку, самую большую, какая только была у венедов, а стражники Священного отряда пропустили меня за валы святилища, и даже не поинтересовались, куда и зачем мы идем. Разгильдяи, хоть и элита. Видать, расслабились, после того как крестоносцы отступили. Но с другой стороны я не чужак и они привыкли к тому, что Вадим Сокол ходит где угодно и когда пожелает. Опять же они такие же витязи, как и я, а значит, опасность или недобрые намерения посетителя могли почуять сразу.
Вскоре мы оказались в хранилище знаний, где пахло пылью, потрескавшейся старой кожей, сургучом, воском и, как ни странно, жареным луком. Зван Дубко подошел к широкому продолговатому столу и зажег толстую свечу. Ее желтоватый свет рассеял сумрак помещения, и я втянул в себя воздух. После чего летописец улыбнулся, достал из-под лавки прикрытый крышкой горшок из камня-жировика, присел и сказал: