– Прошлый век, – чуть приподняв голову, оглядывал он верхние полки, – нежный звук и милая простота уже, к сожалению, история, – протянул он, не отвлекаясь от своего занятия, – и все-таки, почему фортепиано? – обернувшись после изучения нижних полок и глянув в упор на Лизу, повторил он свой вопрос.
Лиза почему-то смешалась. В его глазах не было вызова, искреннее любопытство, может ей тоже попытаться просто ответить?
– Это всего лишь мое желание играть выразительно. Активные пальцы, постоянная смена ритмов, звучания, длительности, музыка движется, переливается, forte и piano, crescendo и diminuendo, и всё это – сила и виртуозность пальцев. А сама клавиатура? Вы ведь владеете игрой, она требует силы, а не ласки, как на старинных инструментах и еще… наверное… —
Лиза замешкалась, она думала и никак не могла подобрать правильное слово, чтобы определить точнее то, что она пыталась передать, играя на фортепиано.
Что-то новое промелькнуло в глазах, скользнувшего по ней взглядом, опекуна.
– Вы хотите сказать – страсти, – произнес он, снова перенося свое внимание на содержимое шкафов.
– Наверное, да, – с вызовом произнесла Лиза, – страсти и чувственности.-
– Любопытно, – склонился опекун почти к самому стеклу двери шкафа, видимо разглядев за ним что-то его заинтересовавшее, – Вольтер, Дидро, Гомер, Жуковский, Пушкин, Баратынский, Шиллер, Байрон, полное собрание «История государства российского» Карамзина, Загоскин, такое разнообразие научной литературы, откуда уж тут страсти-то взяться, – невнятно пробормотал он, снова оборачиваясь к ней и, не отвечая на вскинувшиеся глаза Лизы, явно расслышавшей его бормотание, уверенно произнес, – у вас широкий диапазон интересов, Елизавета Дмитриевна.-
– Что я должна на это ответить? – надменно бросила Лиза, по выработавшемуся за столь короткий промежуток знакомства, устойчивому убеждению, что все его высказывания и начинания направлены исключительно против нее.
– Ничего. Считайте это комплиментом, – опекун был само спокойствие.
«Господин вселенское спокойствие», – тут же добавила про себя Лиза еще одно прозвище опекуну, как будто обилие прозвищ несло ей моральное удовлетворение и успокаивало возмущенные нервы. Ну, хотя бы так.
– Андрей Николаевич, я вся внимание, в, общем-то, уже поздно, – нет, все-таки погода поменяется, новое прозвище не помогло, раздражение опять вернулось к Лизе.
– Да, да, Елизавета Дмитриевна, я обрисую ситуацию вкратце, – поторопился отметить граф.
Лиза так и не пригласила опекуна присесть всем своим видом небрежного слушателя, подчеркивая неприязнь к появившемуся так внезапно в ее жизни новому человеку, да Андрей Николаевич и не нуждался в ее приглашении. Лиза не отягощала свой кабинет обилием функциональной мебели. Уютный диван, стол-боб и в углу, и прямо напротив уже оцененного графом фортепиано фабрики Плейеля в Париже, компактный, изящный, работы французских мастеров прошлого века, давенпорт – письменный стол с уравновешенной поднимающейся крышкой для канцелярских принадлежностей и доской для письма, которая так удобно выдвигалась в сторону. Обилием свободного пространства незамедлительно и воспользовался опекун. Он ходил по кабинету вызывающе свободно, периодически оглядывая по ходу обстановку кабинета, видимо что-то отмечая в своей голове и совершенно не заботясь об отношении Лизы к своей персоне, чем еще больше выводил ее из состояния душевного равновесия.
– Вы – девушка просвещённая, и наверняка следите за событиями, происходящими в России, да и в мире тоже. Прошлогодняя 1854 года военная компания на Балтике в рамках Крымской войны окончилась неудачно для англичан и их союзников. В этом году союзники усилили свои флоты. Немало, очень немало кораблей задействовано на балтийском театре военных действий. Эскадры под командованием английского адмирала Дандаса и французского Пено 19 мая сего года, в составе винтовых линейных кораблей, пароходофрегатов и корветов, а также ряда вспомогательных судов вторглись в территориальные воды России. Все лондонские газеты соловьем заливались, благословляя, как и сама английская королева, этот поход против варваров, призывая цивилизованные страны Европы заколотить, цитирую – «балтийское окно прорубленное царем варваров Петром». В прошлую летнюю кампанию, для взятия Бомарзунда, союзниками был выделен одиннадцатитысячный корпус с осадной артиллерией. Вдумайтесь, Елизавета Дмитриевна, одиннадцатитысячный! Высадка десанта длилась четыре дня. Его действия поддерживала корабельная артиллерия. А постоянные, пусть и меньшего масштаба десантные баталии на островах Беломорья, – он остановил свой размеренный ход и многозначительно глянул на Лизу, – милая Елизавета Дмитриевна, для чего я делаю этот краткий экскурс в историю Крымской войны, теперь вы понимаете всю серьезность обстановки на Балтике и в нашем локальном районе тоже. Так вот, на фоне этой пафосной шумихи, что имеем конкретно мы. Что означает появление нашего английского фрегата, если учесть, что в составе эскадры только винтовые корабли на паровом ходу. Парусные фрегаты-дедушки – заслуженные ветераны флота, их вовсю используют для особых миссий. Я думаю, вы вполне понимаете, что означает – особая миссия, именно поэтому я пришел просить вас, Елизавета Дмитриевна, сопроводить меня к месту, где вы наблюдали фрегат.-
Лиза невозмутимо молчала, ничто не дрогнула в ее лице, меняя надменную маску, хотя внутренне она полностью согласилась с опекуном. Ситуация, похоже, и вправду была не из рядовых.
Лиза поднялась и выглянула в окно: – смеркается, – задумчиво произнесла она.
Опекун терпеливо ждал, видимо по своей привычке, так и держа руки за спиной.
– Выезжаем рано, граф, потрудитесь не проспать, – все-таки не удержавшись, съязвила Лиза, подчеркивая своим титульным обращением к нему – «граф», что пока не намерена сокращать дистанцию между ними.
– Не смею вас более задерживать, – спокойно ответил Андрей Николаевич, опять не заметив ее дерзости, а, скорей, просто не отреагировав на юношеский максимализм, а проще – глупость, и вышел из кабинета.
Глава 2
Яркое солнце летнего утра осветило море. Легкий ветер пробежался по листьям деревьев парка, прогоняя последние ночные тени из их гибких ветвей, чтобы они, встрепенувшись от сонной одури, встретили начинающийся день.
«Нет, ведь отпели уже свое соловьи, а тут занесло в парк иволгу, да не одну видно, и о чем они поют, заливаясь оглашенным трелями летними ночами,» – хмурая, в дурном настроении Лиза спускалась по парадной лестнице Большого дворца. Трели желтой красавицы иволги или нежданный визит опекуна возмутил ее юную душу, унеся, уже почти вернувшийся в сердце, после неожиданной кончины папа, всё еще такой призрачный, зыбкий покой, но уснуть она смогла только под утро.
Лиза вышла на мраморное крыльцо Большого дворца, собираясь дождаться там опекуна, чтобы сразу заметить опоздание столичного щеголя, но вопреки ее ожиданиям, граф уже находился там.
«А этот причем?» – отметила про себя Лиза присутствие тут, на мраморном крыльце, так возмутившего ее вчера казака.
– День ожидается хороший, – сказал опекун, пристально вглядываясь в застывшую серую гладь залива, сливавшуюся с пронзительной голубизной неба, так и не обернувшись на остановившуюся чуть поодаль от него Лизу. Она и сама видела все предпосылки к яркому солнечному дню с раскинувшимся до горизонта бездонным чистым небом, в которое, может, и занесут шальные ветры несколько белых облаков, но тут же и утащат их за собой в голубую даль. Утро уже было теплым, на траве поблескивала прозрачными капельками роса. Лиза быстро оценила прелесть летнего утра и мысленно махнула рукой. Как знать, прелесть-то, прелесть, но уж очень переменчивы боги погоды в этих суровых краях и им точно нет дела до людских примет… Лиза не изменила себе и сейчас, одевшись по-походному в свои кавалерийские рейтузы, свободную льняную блузу, перетянутую широким кожаным поясом и высокие сапоги для верховой езды. Опекун, наконец, обратил свой взор на Лизу.
– Хорошая игрушка, можно взглянуть? —
– Пожалуйста, – Лиза равнодушно выдернула из-за пояса кольт 44 калибра. Граф взвесил на руке оружие, чуть качнув головой, словно утверждаясь в своем первоначальном выводе: – серьезная вещица, – заметил он.
– Еще бы, – незамедлительно, тоном знатока согласилась Лиза, – флотский кольт выпуск образца 1851 года, улучшенная копия драгунского кольта … —
– Да, да, разработанный для армии США, – продолжил, перебивая ее, опекун, – что ж, флотский кольт легче драгунского, ствол, несколько длинноват, но револьвер превосходный. Вы, сударыня, поаккуратней с таким револьвером, – заметил он, отдавая кольт Лизе, – можно и руку повредить. Барабан несколько ненадёжен.-
