27-29 ноября 1894
Три свидания
1
Черное море голов колыхается,Как живое чудовище,С проходящими блесткамиКрасных шапочек,Голубеньких шарфов,Эполетов ярко-серебряных,Живет, колыхается.
Как хорошо нам отсюда,Откуда-то сверху – высоко-высоко, —С тобою смотреть на толпу.Красивая рама свиданий!Залит пассаж электрическим светом,Звуки оркестра доносятся,Старые речи любвиК сердцу из сердца восторженно просятся.Милая, нет, я не лгу, говоря, что люблю я тебя.
2
В зеркале смутно удвоены(Словно мило-неверные рифмы),Свечи уже догорают.Все неподвижно застыло:Рюмки, бутылки, тарелки, —Кресла, картины и шубы,Шубы, там вот, у входа.Длинная зимняя ночьНе удаляется прочь,Мрак нам в окно улыбается.
Глазки твои ненаглядные,Глазки, слезами полные,Дай расцелую я, милая!Как хорошо нам в молчании!(Нам хорошо ведь, не правда ли?)Стоит ли жизнь, чтобы плакать об ней!Улыбнись, как недавно,Когда ты хотела что-то сказатьИ вдруг покраснела, смущенная,Спряталась мне на плечо,Отдаваясь минуте банально-прекрасной.А я целовал твои волосыИ смеялся. Смеялась и ты, повторяя:«Гадкий, гадкий!»
Улыбнись и не плачь!Мы расстанемся счастливо,У подъезда холодного дома,Морозною ночью.Из моих объятий ты выскользнешь,И вернешься опять, и опять убежишь,И потом, наконец,Пойдешь, осторожно ступая,По темным ступеням.
Мать тебя дожидается,Сидит, полусонная, в кресле.Номер «Нивы» заснул на столе,А чулок на коленях...Как она вздрогнет, услышавКлюч, затрещавший в замке!Ей захочется броситьсяНавстречу тебе, – но она,Надвинув очки, принахмурится,Спросит сурово:«Откуда так поздно?» – А ты,Что ты ответишь тогда, дорогая?
3
Холод ранней весны;Темная даль с огоньками;Сзади – свет, голоса; впереди —Путь, во мрак убегающий.Тихо мы идем по платформе.Холод вокруг и холод в душе.«Милый, ты меня поцелуешь?»И близкоВидятся глазки за тенью слезинок.
Воздух разрезан свистком.Последний топот и шум...«Прощай же!» – и плачет, и плачет,Как в последней сцене романа.Поезд рванулся. Идет. Все мелькает.Свет в темноту убегает.Один.Мысли проносятся быстро, как тени;Грезы, спускаясь, проходят ступени;Падают звезды; веснаХолодом дышит...Навеки...
6– 7 марта 1895
Белые клавиши
Белые клавиши в сердце моемРобко стонали под грубыми пальцами,Думы скитались в просторе пустом,Память безмолвно раскрыла альбом,Тяжкий альбом, где вседневно страдальцамиПишутся строфы о счастьи былом...
Смеха я жаждал, хотя б и притворного,Дерзкого смеха и пьяных речей.В жалких восторгах бесстыдных ночейОтблески есть животворных лучей,Светит любовь и в позоре позорного.
В темную залу вхожу, одинок,Путник безвременный, гость неожиданный.Лица еще не расселись в кружок...Вид необычный и призрак невиданный:Слабым корсетом не стянут испорченный стаи,Косы упали свободно, лицо без румян.
«Девочка, знаешь, мне тяжко, мне как-то рыдается.Сядь близ меня, потолкуем с тобой, как друзья...»Взоры ее поднялись, удивленье тая.Что-то в душе просыпается,Что-то и ей вспоминается...Это – ты! Это – я!
Белые клавиши в сердце моемСтонут и плачут, живут под ударами,Думы встают и кричат о былом,Память дрожит, уронивши альбом,Тяжкий альбом, переполненный старымиСнами, мечтами о счастьи святом!
Плачь! я не вынесу смеха притворного!Плачь! я не вынесу дерзких речей!Здесь ли, во мраке бесстыдных ночей,Должен я встретить один из лучейЛучшего прошлого, дня благотворного!
Робко, как вор, выхожу, одинок,Путник безвременный, гость убегающий.С ласковой лаской скользит ветерок,Месяц выходит с улыбкой мигающей.Город шумит, и мой дом недалек...Блекни в сознаньи, последний венок!Что мне до жизни чужой и страдающей!
21 августа 1895
ME EUM ESSE
1896 – 1897
Одиночеству тех дней
Новые Заветы
* * *
Как царство белого снега,Моя душа холодна.Какая странная негаВ мире холодного сна!Как царство белого снега,Моя душа холодна.
Проходят бледные тени,Подобны чарам волхва,Звучат и клятвы, и пени,Любви и победы слова...Проходят бледные тени,Подобные чарам волхва.
А я всегда, неизменно,Молюсь неземной красоте;Я чужд тревогам вселенной,Отдавшись холодной мечте.Отдавшись мечте – неизменноЯ молюсь неземной красоте.
23 марта 1896
Юному поэту
Юноша бледный со взором горящим,Ныне даю я тебе три завета:Первый прими: не живи настоящим,Только грядущее – область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй,Сам же себя полюби беспредельно.Третий храни: поклоняйся искусству,Только ему, безраздумно, бесцельно.
Юноша бледный со взором смущенным!Если ты примешь моих три завета,Молча паду я бойцом побежденным,Зная, что в мире оставлю поэта.
15 июля 1896
* * *
...и, покинув людей, я ушел в тишину,Как мечта одинок, я мечтами живу,Позабыв обаянья бесцельных надежд,Я смотрю на мерцанья сочувственных звезд.
Есть великое счастье – познав, утаить;Одному любоваться на грезы свои;Безответно твердить откровений слова,И в пустыне следить, как восходит звезда.
26 июня 1896
* * *
Я действительности нашей не вижу,Я не знаю нашего века,Родину я ненавижу, —Я люблю идеал человека.
И в пространстве звенящие строкиУплывают в даль и к былому;Эти строки от жизни далеки,Этих грез не поверю другому.
Но, когда настанут мгновенья,Придут существа иные.И для них мои откровеньяПрозвучат как песни родные.
8 июня 1896
Мучительный дар
И ношусь, крылатый вздох,
Меж землей и небесами.
Е. Баратынский
Мучительный дар даровали мне боги,Поставив меня на таинственной грани.И вот я блуждаю в безумной тревоге,И вот я томлюсь от больных ожиданий.
Нездешнего мира мне слышатся звуки,Шаги эвменид и пророчества ламий...Но тщетно с мольбой простираю я руки,Невидимо стены стоят между нами.
Земля мне чужда, небеса недоступны,Мечты навсегда, навсегда невозможны.Мои упованья пред миром преступны,Мои вдохновенья пред небом ничтожны!
25 октября 1895
* * *
Давно ушел я в мир, где думы,Давно познал нездешний свет.Мне странны красочные шумы,Страстям – в душе ответа нет.
Могу я медлить миг мгновенный,Но ввысь иду одной тропой.Кто мне шепнул о жизни пленной?– Моя звезда! я только твой.
25 января 1900
Il bacio[6]
Есть древняя чистая ласка,Прекрасней, чем буйная страсть:Есть ласка святая, как сказка,И есть в ней нездешняя власть.
Ее неземное значеньеНе тот на земле разгадал,Кто, в дикой игре наслажденья,Любовницы грудь целовал;
Не тот, кто за дымкой прозрачнойЛовил очарованный взглядИ после в уста новобрачнойВливал обольстительный яд.
Но кто уловил, хоть однажды,Таинственный зов чистоты, —Ничем не обманет он жаждыСвоей озаренной мечты.
Он будет блуждать и томиться,Искать отражений во мгле,И прошлому свету молиться,И жить неземным на земле.
Но в нашем вседневном туманеМечтам повторения – нет,И только за гранью желанийМы встретим желанный ответ!
27 ноября 1895
По поводу CHEFS D'ŒUVBE
Ты приняла мою книгу с улыбкой,Бедную книгу мою...Верь мне: давно я считаю ошибкойБедную книгу мою.
Нет! не читай этих вымыслов диких,Ярких и странных картин:Правду их образов, тайно великих,Я прозреваю один.
О, этот ропот больных искушений,Хохот и стоны менад!То – к неземному земные ступени,Взгляд – до разлуки – назад.
Вижу, из сумрака вышедши к свету,Путь свой к лучам золотым;Ты же на детскую долю не сетуй:Детям их отблеск незрим!
Так! не читай этих вымыслов диких,Брось эту книгу мою:Правду страниц ее., тайно великих,Я, покоряясь, таю.
15 июля 1896
