— Ей кажется, что ты ей можешь помочь.
— Да, — кивнула я. — Ей кажется, что я могу помочь, а я…
— Ты просто занята фигней, Камилла.
Он ответил в жесткой форме.
Здесь Джош был полностью в своем репертуаре. Да, с одной стороны, мой супруг надежен, честен, нормален. Его уважают, даже побаиваются. Когда-то он защитил меня от Марса. Когда никто мне не верил. А он просто взял меня под свое крыло и отрезал путь мерзавцу.
Может, это и не самая романтичная история любви. Но я благодарна Джошу, что он стал для меня опорой. За ним я как за каменной стеной. И у этой стены есть свои особенности. Ведь стена — порой она тверда, как кирпичи.
— Ты так считаешь? Думаешь, я просто ерундой маюсь? А вдруг это что-то важное? Что если я обязана им помочь, а не игнорить?
— Просто забудь об этом, Кэм. Выбей эту идею из головы, — вздохнул он, допивая кофе и читая новости в газете. Обычной, бумажной, шуршащей газете. — Ты не должна таким заниматься. Для этого есть психологи. И психиатрические больницы.
Его слова были жестоки. Ведь когда он говорит так о других — он подразумевает и меня. Выходит, мне тоже там место? В дурке, психушке?
— Не надо так говорить. Так ты унижаешь меня.
Он поднял на меня глаза, оставив газету в покое.
— В чем проблема, Кэм? Ты не с той ноги сегодня встала? Сначала едешь к своим упырям. Потом говоришь во сне имя, будто я не слышу, ничего не понимаю. А теперь вот зациклилась на каком-то странном мальчике из… Откуда он вообще? Он где-то тут неподалеку живет?
— Я не знаю. Не спросила.
— И не спрашивай. Я запрещаю.
— Как это "запрещаю"? — удивилась я. — Что я такого сделала вообще?
— Ты уже смотрела те фотографии? С места преступления… Есть какие-то догадки?
Джош имел в виду материалы, которые он принес домой. По сложному делу. Я ему помогала с расследованиями. Все эти годы я старалась быть полезной. Поэтому изучала документы, записи допросов, смотрела фотографии, чтобы потом во сне увидеть новую картинку — кто был виноват. Кого будут садить в тюрьму. И так мы отыскали не одну зацепку. Всегда, каждый раз, когда я указывала на кого-то, при обыске все подтверждалось. Виновный всегда признавался. Не было осечек, не было ошибочно подозреваемых.
Успехи Джоша — и моя заслуга. Хорошо ему — хорошо и мне.
Но порой мне казалось, что он меня использует.
— Ты знаешь… Как-то ничего не приходит в голову. Прости, мне ничего не снилось.
— Но ведь этой ночью ты что-то видела. Я знаю. Видела.
Я почувствовала, как немеют руки. Нервное покалывание, жар, мороз и пот. Я стала нервничать при мысли о том сне. Ведь он не видел, что происходило. А я — да. Не только видела, но и чувствовала. Словно наяву занялась сексом с другим.
— Это другое.
— Что именно? Поделись со мной. Может, я помогу тебе с разбором символов, подсказок. Что ты там видела? Я ведь знаю больше о деле. Вдруг ты пропустила важную деталь.
Мое сердце стучало и рвалось наружу. Он себе даже не представляет, что я видела и слышала сегодня ночью.
Рассказать ему? Или соврать?
— Почему для тебя так важно раскрыть это дело? — спрашивала я Джоша. — Ведь ты не книжный Шерлок Холмс, которого придумал автор. Ты просто человек. Пускай и опытный шериф. Но тебе ведь необязательно раскрывать все дела на свете.
Муж протяжно выдохнул, его скулы напряглись. Ему не хотелось упускать возможность выйти победителем. В том месте, где без меня он бы не нашел разгадку.
— Да, но дела моего округа я должен щелкать как орешки. Ведь люди на меня рассчитывают. С твоей помощью, Кэм — сам бог велел.
— Слушай, я правда ничего не видела полезного.
— Камилла, я должен предоставить отчет до пятницы. Иначе дело передадут полиции штата. Я останусь без премии, принесу меньше денег в дом. И…
— Что?
— Я уже поспорил с пацанами, что смогу раскрыть это дело. Как и все предыдущие.
Господи, он поспорил с подчиненными, что сам раскроет это дело…
Сам. Раскроет. Как и все предыдущие.
— А твои пацаны — они вообще в курсе, что тебе помогают?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но я ведь тебе тоже помог. Кэм. — Он подошел поближе, приобнял за плечи. Стал их поглаживать шершавыми ладонями. — Помнишь, как ты провалилась в депрессию? Как была невменяема периодически. Как ты покидала дом и шла куда-то, как лунатик. Ты могла погибнуть… Кто тебя искал в такие дни? Кто тебя ловил на краю моста? Кто приютил тебя, когда все были против?
— Это был ты.
— Вот именно, бэби. Это был я. Так может… ты все же найдешь в себе силы и поможешь мне с этим висяком? Как раньше…
— Такие дела меня выжимают, Джош. То, что я вижу потом во сне — это кошмар.
— Но ведь ты сегодня видела один такой. Сама ведь говорила мне. О чем ты видела сны этой ночью? Расскажи об этом Джошу.
Я упала ему на грудь и закрыла глаза. Хотелось плакать от бессилия. От терзаний и дилемм. Ведь я не могла ему рассказать, не могла признаться мужу, что ко мне во сне приходит Марс. Но и держать это в себе я тоже не могла. Это давило, выворачивало душу наизнанку.
— Прости, я ненормальная… Прости…
Из глаз тихо капали слезы. Я винила себя в том, что создаю проблемы. Я ломаю жизни всем, с кем контактирую. Кто мной опекается. Кто любит меня. И кого люблю я сама. Все вокруг меня страдают. А я молчу и ничего не делаю, чтобы спасти этот мир.
Я только ломаю его дальше.
— Ты ненормальная? Да что ты такое говоришь… Чш… С тобой все в порядке. Ты нормальная. Для меня ты не просто нормальная. Ты чудесная. Ты просто лучшая из людей, которых я встречал.
Он гладил меня по голове и нашептывал хорошие слова. А я лежала на мужской груди и только всхлипывала. Было мерзко от того, что я обманываю мужа.
Было стыдно. Меня грызла совесть.
— Ты страдаешь со мной?
— Я только страдаю, когда ты плачешь, Кэм… Не парься так. Ничего страшного. Придется отдать парням сто баксов из получки. Спор есть спор.
Джош отпустил меня, надел полицейскую фуражку. Готовился уйти.
Но я собралась с силами и решила помочь.
— Постой, я правда ничего пока не вижу. Но… может… Я могла бы сказать что-то конкретное, дай ты мне больше улик.
— Больше улик? Так ведь вот они, — вытащил он фотографии из папки, — на фото все.
— Нет. Я хочу посмотреть на все вживую. Увидеть улики, прикоснуться к ним. Это может стать проводником для видения.
— Ты хочешь, чтобы я провел тебя в участок и показал вещдоки?
— Да, — кивнула я без задних мыслей.
Думала, что помогаю ему таким образом. Но ответ был отрицательным.
— Извини, но я думаю, что это плохая идея.
Муж сложил обратно фотографии, поправил галстук. Сделал шаг к двери.
— Почему?
— Я не имею права это делать. Ты сама ведь это понимаешь.
— Но я хотела просто помочь…
— Ничего. Ты ведь сама говорила, что мне необязательно раскрывать все дела на свете… А теперь прости, мне надо ехать.
Я застыла посреди прихожей. И наконец-то поняла, в чем дело. Я это просто почувствовала между строк. Чутье меня еще ни разу не подводило.
— Тебе стыдно.
Джош замер, держась за дверную ручку.
— Что?
— Ты просто стыдишься меня.
— О чем ты, женщина? Это неправда.
— Правда, — настаивала я.
— Нет, Кэм. Нет.
— Да, Джош! Это так! Ты хочешь, чтобы я раскрывала за тебя преступления, а сам стыдишься показать меня своим друзьям! Ведь… вдруг они решат, что я ненормальная. Что я странная. Что я… ведьма, — смотрела я ему в глаза.
В его спокойные зеленые глаза. Он знал ответы на мои вопросы. Но, как и я, играл в игру. Мы оба были неискренни в последнее время. Не удивлюсь, если у него еще кто-то есть на стороне. Пока я сижу в этом долбаном доме, он может шастать по всему штату. Полиция крышует проституток. Шериф — всегда очень видная фигура.
Именно поэтому я спряталась за ней. Вот только не придется ли мне платить за это до конца своих дней?
