— Как я раньше не догадалась?! С ума сойти! Я ведь сразу заподозрила неладное! Я — самая младшая во всём отделе, а мне поручают такое ответственное задание. Плюс непонятная спешка и сроки далеко за пределами разумного. Явно же расчёт на то, что я не справлюсь и провороню, а потом это вскроется.
— Зачем Борисовне такое? Столько сил и махинаций, только чтоб поставить тебя под удар?
— Не меня. — Загрызалова с отчаянной усмешкой тряхнула волосами. — Не меня. Я тут вообще не при делах — просто коза отпущения. Сами подумайте, девчонки: чья голова полетит, если выявится дикая недоимка?
— Твоя!
— Это в первую очередь. А во вторую, притом сразу же, — Чернова.
Чёрт! Блин! Зараза! Вот тебе и «воздай ближнему своему»! Пожалела коллег, повелась на жалость, понадеялась на удачу, а в результате сама теперь села в такую лужу, что и утонуть недолго! А ещё считала себя умной девушкой! Нет, решено: тот приступ гуманизма был последним в Викиной жизни, больше никаких красивых жестов!
Вика приложила ладони к вискам.
— Да уж, грамотно подложила свинью — не подкопаешься! — Девушка чётко представила дальнейшее развитие событий. — Скандал, меня, естественно, вышвыривают, а то и садят в тюрьму. Семёна Валентиновича, поскольку он проморгал или вообще допустил такую халатность во вверенном учреждении, тоже уволят. Через заместителей Чернова наша Нина просто перешагнёт и не заметит. И вуаля! Через пару месяцев станет начальником… начальницей всей инспекции. — Вика глубоко вдохнула. — Самое противное — если я или Чернов вздумаем рыпаться, то доказать ничего не сможем. Письменных распоряжений Борисовна мне не давала, так что моё слово против её. Вряд ли кто-то из нашего отдела осмелиться давать показания против Борисовны.
Последняя фраза бала намёком, очень и очень прозрачным. Вика со слабой надеждой посмотрела на Олю, Свету и Аню. Надежда тотчас же потухла. Да, сожалеют. Да, ощущают себя повинными. Да, сочувствуют. Но против Нины Борисовны выступить не посмеют.
У Вики мелькнула идея — предупредить Чернова заранее, прямо сейчас. Но в таком случае девушке достанется не меньше, только от другого, более высокопоставленного, начальника.
Загрызалова вздохнула, вытащила из верхнего ящика стола бумагу с ручкой и начала писать заявление об уходе.
На следующий день Вика взяла больничный и не явилась на работу. Однако связь поддерживала — перезванивалась с Олей, чтобы узнавать о ходе проверки. Сведенья поступали неутешительные, с каждым днём всё страшнее и страшнее. Комиссия почему-то первым делом взялась именно за «проверенные» Викой бумаги и, разумеется, нашла даже не море, а океан упущений. Приезжим понадобились две недели непрерывных трудов, чтобы разобраться с этой документацией, учитывая, что работа велась едва ли не круглосуточно. Радовало только одно: обнаруженна недостача была не со стороны налоговой, а со стороны плательщика, то есть деньги предстояло требовать не с инспекции, а с предприятия.
Однако радоваться довелось недолго — секунды полторы. Когда Вика услышала сумму недостачи, мир померк, земля ушла из-под ног, сама Загрызалова едва не упала и попросила повторить число. Ольга повторила, и Вика всё-таки упала, правда, не на пол, а на стул.
Всё, это конец. Когда речь о таких деньгах, государственные учреждения ведут себя не многим лучше мафии. Пытать утюгом, конечно, не станут, но в места не столь отдалённые точно упекут и на приличный срок. Да ещё и всего имущества лишат, включая квартиру, — это как пить дать.
Что делать? Что делать?! Что делать?!!
Так, перво-наперво, успокоиться. Ладно… Засадить Вику в тюрьму и начать судебный процесс по отъёму имущества будет проблематичнее, если Загрызалова сумеет скрыться. Тогда волокита и путаница затянутся минимум на полгода. А там, глядишь, пыль уляжется, и дела более-менее наладятся. По крайней мере, легче будет планировать — что и как делать дальше. А пока надо спрятаться так, чтоб не нашли. Где? Глуповатый вопрос для того, у кого дома прямой выход в Австралию.
После распивания сока и стычки с Кристи, Вика и Марк виделись дважды, да и то мимоходом. Оба были заняты. Австралиец, оказавшийся ихтиологом, вообще укатил в командировку. Кстати, вчера должен был вернуться… Общались они через Интернет — обменивались сообщениями; это гораздо дешевле телефонных звонков.
Вика засела за компьютер, открыла нужную страницу и быстро настрочила: «Привет! Как командировка? Как только получишь моё сообщение, наполни ванну и напиши мне. Это очень важно!». Загрызалова специально не стала вдаваться в подробности. Не заявлять же полузнакомому человеку: «Знаешь, я решила к тебе переехать. Да ты не бойся, ненадолго — пока не устроюсь нормально, не найду работу и жильё. А если очень повезёт, то постоянных заработка и дома не понадобится, и я свалю через полгода обратно в Россию. О, к слову, я ведь теперь государственная преступница!». Ещё чего! Если всё сразу рассказать, Марк сроду больше не наполнит ванну, а демонтирует её и выкинет куда подальше. Лучше всё объяснить при личной встрече.
Вика заплатила за коммунальные услуги, электричество и телефон на шесть месяцев вперёд, раздала комнатные растения друзьям, сказала соседям, что уезжает на неопределённый срок. Собрала чемодан (ничего лишнего: нижнее бельё, одежда, средства личной гигиены, ноутбук, ткань, иголки, нитки и мулине) и старательно завернула его в целлофан. Кроме того, Загрызалова прихватила с собой все свои золотые украшения — две цепочки, браслет и кольцо. Ничего не поделаешь, придётся продать в Австралии, чтобы было, на что первое время покупать еду. Не жить же за счёт Марка.
Отклик от ихтиолога пришёл в полдень. «Наполнил. Что-то случилось?». Бывший налоговый инспектор ответила: «Да. Сейчас расскажу.».
2
— Привет! — доброжелательно улыбнулась Вика, протягивая Марку чемодан. — Можно попросить у тебя две вещи?
— Какие?
— Первое — фен. Неприятно быть мокрой. А второе — можно я здесь немного поживу, скажем… месяцев шесть? — Вика пыталась применить всё своё обаяние, чтобы несчастный парень не решил её утопить тут же.
На её счастье, Марк не стал падать в обморок и ахать, а просто проводил в гостиную, вручил фен и, глубоко вздохнув и погрузившись в кресло, спросил:
— Что случилось?
Спустя какое-то время Вика, уже с высушенными волосами, стояла за ширмой, точнее за открытой дверцей шкафа и переодевалась в сухое белье.
— Сколько-сколько???
— Четыре миллиарда, четыре! Так что я не придумала ничего лучше, чем спрятаться. А где лучше всего прятаться от русских? Правильно, в Австралии. Я пойму, если ты меня выгонишь, но мне правда больше некуда деться.
— Но это же не твоя вина! Нужно подать в суд на твою начальницу.
— Подпись моя, никаких доказательств нет. Не вижу другого выхода, разве что…
— Что?
— У тебя не найдется взаймы четыре миллиарда рублей?
Поразительно, даже в такой неприятной ситуации бывший налоговый инспектор не потеряла чувства юмора.
Парень взлохмачивал свои волосы, задумавшись. А задуматься действительно было над чем. Сначала эти фокусы с ванной и, как следствие, знакомство с россиянкой, а теперь вот это… Он был воспитанным и никогда бы не допустил, чтобы девушка, которая нуждается в его помощи, получила отказ. С другой стороны, эта девушка собирается поселиться у него на ближайшие шесть месяцев, и это только начало. Вдруг Вике ещё понравится, решит и насовсем остаться! Но ей некуда пойти! Не выставлять же её за дверь. В конце концов, на первое время для ознакомления со страной и климатом можно и одолжить комнату, ничего ужасного в этом нет, ведь правда?
Марк хмыкнул.
— Знаешь, извини меня, — тихо произнесла Вика. — Я вот сейчас осознала, какую глупость прошу. Пустить абсолютно постороннего человека в свой дом — безумие! Я лучше пойду. — Она собралась уходить.
— Иди за мной, — Марк принял решение. Может и наивное, но в данной ситуации единственно верное, как австралийцу казалось.
— Это комната для гостей. Последний гость здесь жил полтора года назад. Это был отец, вообще-то. Мама выгнала его за плохое поведение. Они иногда ссорятся, это случается редко, и практически сразу спешат помириться. В тот раз мама приехала и позвала папу обратно. Он сначала делал вид, что обижен до глубины души и никуда не поедет, и говорил, что он не плюшевый мишка, которого можно перекладывать с полки на полку и выбрасывать, если надоест. Они такие забавные, даже на их ссоры смотреть без улыбки нельзя. В итоге я уговорил папу на перемирие, а маму попросил, чтобы больше так не поступала. Усадил их в машину и дал исправительный срок.
— Ты такой строгий с родителями, — рассмеялась девушка.
— Что поделать, нужно же кому-то быть взрослым, — ухмыльнулся Марк в ответ. — Располагайся, чувствуй себя как дома и ни о чем не волнуйся. Русская милиция сюда не доберётся.
