– Нет, – качает головой Рабинович, – я не могу одолжить тебе ни одного цента.
– Но почему?
– Понимаешь, у меня соглашение с правлением банка. Я не даю взаймы, а они не торгуют семечками.
Звонок в квартиру. Хозяева открывают.
– Простите, Ивановы здесь живут?
– Какие Ивановы? Это коопеГативный дом!
В отделе кадров.
– Простите, а Вы кто?
– Я – дизайнер!
– Да я вижу, что не Иванов.
– Слушай, Лёва. А в каком месте в слове Хаим должна стоять буква Р?
– Так в этом слове вообще нет буквы Р!!!
– А если вставить?
Маленький Борух спрашивает.
– Бабушка, а кто такой был Карл Маркс.
– Карл Маркс, это был такой экономист.
– Экономист? А-а, это как наша тётя Фаня?
– Нет, внучек. Твоя тётя Фаня – старший экономист!
Встречаются два еврея. Один другого спрашивает:
– Ты кто по национальности?
– Русский, а ты?
– А я украинский!
– Быстро! Руки за голову! Ноги на ширину плеч!
– Это, что ограбление?!
– Нет, урок физкультуры!
Саша Белый (Tu-Tu BanD) всю жизнь играл на гитаре, но на самом деле был великим трубачом. Бывало, как только Бендельстон, Лаврентьев и Петринко выйдут из комнаты, он сразу шасть к шкафчику, достанет оттуда трубу и давай в нее дуть! Hо только заслышит шаги в коридоре – запрячет трубу в шкаф и бегом обратно за гитару. Так никто и не узнал, что он великий трубач.
На пляже:
– Сема, пойдем искупаемся!
– Зачем? Плавать я не умею, а писать еще не хочу.
Хаим говорит Абраму: – У Рабиновича сгорела дача. Ну, казалось бы, какое мне дело? А все равно приятно.
– Мама, это правда, что суперлайнер «Титаник» потопили евреи? – Правда, сынок. Все знают, что это дело рук какого-то Айсберга.
– Шпрехен зи дойч?
– Я.
– Ду рест аф идиш?
– Поц, посмотри на мой нос!..
– Лучше поздно, чем никогда! – сказал старый еврей, положив голову на рельсы и глядя вслед уходящему поезду.
Еврейская мама дарит своему сыну два галстука. Он повязывает один из них, приходит к ней в гости, она открывает дверь и говорит: – Лева, а что, другой галстук тебе не понравился?
Как-то барон Ротшильд подал нищему милостыню.
– Ваш сын дает мне вдвое больше.
– Мой сын может себе это позволить. У него богатый папа.
– Знаешь, когда я встречаю тебя, то сразу вспоминаю о Хаиме.
– Почему вдруг?
– Он тоже мне должен и не отдает.
Два еврея в машине проехали на красный свет. Инспектор останавливает и говорит, что придется платить штраф. Хаим говорит:
– А лауреатов Нобелевской премии вы тоже штрафуете?
Инспектор козырнул.
– Извините, можете ехать.
Машина отъехала. Второй еврей спрашивает:
– Хаим, а ты что – лауреат Нобелевской премии?
– Нет, но спросить я могу?
Рабинович выиграл главный приз в лотерее, поставив на число сорок девять. Хаймович его спрашивает:
– Как ты додумался поставить на сорок девять?
– Очень просто. Мне снились семерки, я сосчитал их, насчитал шесть штук и поставил на сорок девять.
– Но ведь семью шесть – сорок два, а не сорок девять!
– Вот и ходи без штанов со своей математикой!
Еврей-парикмахер во время работы все время говорит с клиентом о политике. Заведующий парикмахерской замечает:
– Абрам Моисеевич, зачем вы с клиентом разговариваете о политике?
– Как зачем? Я ему рассказываю наши ужасы – у него волосы встают дыбом. И мне легче стричь.
– А что произойдет, если парашют не раскроется? – Вы наверняка приземлитесь первым!
Звонок:
– Это КГБ?
– Да.
– У Каплана с Речной улицы в огороде закопано золото.
Другой звонок:
– Каплан, я тут договорился, тебе сегодня вскопают огород!
– Реб Мойше, что вы сегодня такой молчаливый? – В такой холод чтобы я руки из карманов вынимал?!
– Композитор Кальман родился в бедной еврейской семье. Когда он подрос, ему купили рояль «Беккер» и наняли учителя музыки.
– Позвольте, но вы сказали – в бедной семье.
– Я сказал – в еврейской.
В магазине для ветеранов висит объявление: «Холодильники со скидкой продаются только участникам Отечественной войны 1812 года». Покупатель прочитал и спрашивает у продавца:
– А разве такие еще живы?
– Да. Вчера два еврея приходили, справку от Кутузова принесли.
Целый час Рабинович роется в карманах и говорит жене:
– Не могу найти свой бумажник.
– А в брюках ты смотрел?
– Да.
– А в плаще?
– Смотрел.
– А во внутренних карманах?
– Нет.
– Почему?
– Если и там нет, у меня будет инфаркт.
На одесском рынке:
– Скажите, чем вы кормили свою курицу?
– А зачем это вам?
– Я тоже хотела бы так похудеть.
Циперовича ведут на расстрел. Он спрашивает:
– Какой сегодня день?
– Понедельник.
– Ничего себе неделька начинается!..
Купил Хаим два лотерейных билета. По одному он выиграл машину. Ходит ужасно расстроенный. Останавливает его приятель:
– Хаим, что случилось?
– Да вот, по лотерейному билету выиграл машину.
– Так это же прекрасно! Чего же ты расстроился?
– Я все время думаю, ну зачем я второй билет покупал?
– Рабинович, говорят, вы заядлый грибник?
– Да, есть немножко.
– И где же обычно собираете грибы?
– У нашего соседа Хаймовича на балконе.
– Он что, их там выращивает?
– Нет, сушит.
– Хаймович, наш директор, наверное, уйдет от нас.
– Откуда вы знаете?
– Он меня вчера вызвал к себе и говорит: «Мы с вами, Рабинович, наверное, не сработаемся».
– Вы слышали, посадили завскладом Рабиновича?
– Когда, за что? Постойте, так вот же он идет, по той стороне улицы!
– Значит, он еще ничего не знает!
Господин Польниц обращается к своему помощнику:
– Мордехай, раздобудь мне красивую таксу. Вот тебе пятьдесят марок.
– Пятьдесят марок, и вы говорите, это должна быть первоклассная такса? – колеблется Мордехай.
– Ладно, вот тебе еще двадцать марок.
– Думаете семьдесят марок достаточно?
– Хорошо. Я даю тебе восемьдесят. Это, конечно, слишком много, да ладно уж.
Мордехай берет деньги и идет. В дверях он оборачивается и спрашивает:
– Уважаемый господин, что такое такса?
– Вы слышали? Рабиновича-то сослали?
– И что он там, в ссылке, делает?
– Занимается научной работой. Женился на чукче и выводит морозоустойчивых евреев.
Хаймович давно должен Рабиновичу и не отдает. А Рабинович стесняется напоминать и начинает издалека:
– Хаймович, как вам эта погода? Холодно?
– Да, просто мороз.
– А помните, какая была жара, когда я вам одолжил деньги?..
Мать говорить сыну:
– Боря, то, что ты собираешься жениться, – это хорошо, но почему не на той девушке, с которой ты проводишь свободные вечера?
– А с кем же я тогда буду проводить свободные вечера?
– Доброе утро, господин Кон. Куда это вы так спешите?
– Да вот решил застраховать свою дачу от пожара и града.
– От пожара – это я понимаю. Но как вы устроите град?!
Страховой агент уговаривает Гольдберга застраховаться: – Господин Гольдберг, если, к примеру, вы сломаете руку, то вы получите двести рублей; сломаете ногу – триста; а если вам посчастливится сломать хребет – ну, тогда вы богач!
– Хаим, если ты выиграешь в лотерею десять тысяч, как ты их истратишь?
– Отдам долг Гольдбергу.
– А остальные?
– Остальные подождут.
Хаим известен своим немногословием. Приехав в Вену из Хелма, он зашел в парикмахерскую.
– Постричь?
– Ага.
– Побрить?
– Ага.
– Горячий компресс?
– Ага.
– Массаж?
– Ага.
– Одеколон?
– Ага.
– Двадцать пять шиллингов.
– Ого!
Два еврея стоят, у памятника Пушкину. Один говорит:
– Я все-таки не понимаю, за что ему поставили памятник. Пушкин, Шмушкин! Подумаешь. «Му-му» написал!
– Мне кажется, «Му-му» написал Тургенев.
– Вот видишь! Даже «Му-му» и то не он!
– Продавец, почему у вас помидоры зеленые? – Возьмите огурцы, они желтые…
– Тужьтесь, больная, тужьтесь! – Послушайте, доктор – а вы уверены, что аппендицит так выйдет?
– Скажите, пожалуйста, кто вас стриг?
– Мастер…
– Я понимаю, что мастер. А по профессии он кто?
Вы выходите на следующей остановке?
– Нет.
– Тогда давайте меняться.
– А что у вас есть?
– Жаль, что ваш муж скончался так рано… Он мог бы еще жить и жить… – Да, лекарств оставалось еще на три недели…
В квартире альпиниста вернувшегося домой после покорения Эвереста, звонок. На пороге пожилая еврейка:
– Это квартира Иванова?
– Да.
– Скажите пожалуйста, это Вы моего Изю вчера из пропасти вытащили?
– Я.
– И где, я Вас спрашиваю, его красная вязаная шапочка?
Едут в купе хохол и еврей. Хохол трескает сало, еврей обгладывает дохлую рыбёшку.
Хохол:
– Не пойму, и шо вы, евреи, в этой рыбе находите?
– Ты таки не понимаешь… в рибе много фосфора, он очень хорошо действует на мозги. Поэтому мы все такие умные.
– Та давай меняться!
Поменялись. Хохол пожевал минуту, плюнул:
– И шо я, дурень, согласывся!
– Ну вот видишь! Уже таки действует!
– Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь!
