Рабинович спрашивает у пилота: Вы знаете, что в самолетах используются маленькие «черные ящики», которые не разрушаются. Почему же не делают весь самолет из того же материала?
– Михаил Израйлевич, чего вы дрожите? – Отечество в опасности!
– Изя, привет! Во-первых я переспал с твоей Сарой. А во-вторых, как тебе нравится во-первых? – Во-первых, я с ней год как не живу. Во-вторых, у нее сифилис, а в-третьих, к тебе нравится во-вторых?
Рабинович, чтоб сберечь свой сад от воров развесил на деревьях таблички с надписью: «Б-г все видит». Ночью на одной из табличек была сделана приписка: «Но Он не доносит».
– Сто долларов или жизнь, – требует грабитель в темном переулке. – Послушайте, – отвечает Рабинович, – а может хватит пятидесяти, ведь я и так наполовину мертв от страха.
– Роза Моисеевна, вы не против поужинать вместе?
– С удовольствием, Наум Лазаревич!
– Тогда у вас ровно в восемь.
– Рабинович! Как правильно писать: ягодица или егодица? – Точно не знаю. Посмотри толковый словарь на букву «Ж».
– Абрам, позволь выразить тебе соболезнование. Я слышал, что господь взял твою третью жену… – Да, а я взял себе четвертую.
На стройку пришел наниматься здоровенный детина.
– А что вы умеете делать?
– Могу копать.
– А еще что?
– Могу не копать.
– А лестницу сделать можете?
– Да. Только это надо долго копать.
– Для чего у человека нос? – У мужчин для красоты, а у женщин, чтобы совать его куда не следует.
– Пани первачкова?
– Так.
– А цо пани не скажет «ой»?
– А цо, пан вже запшендив?
– Так…
– Тоды ой.
– Который час?
– Без пяти.
– Без пяти чего?
– Не знаю. Маленькая стрелка потерялась…
Абрам ночью пошел в туалет. В темноте наткнулся на мешок с картошкой, пробирается дальше. Ударился об ящик с макаронами. Идет дальше, натыкается на мешок с сахаром, спотыкается об ящик с консервами, падает: – Да когда же этот голод кончится?!
Стоит старый одессит на ипподроме.
– Да разве это лошади?
– Разве это лошади?! Это же б$%и! – вот у моего дяди в Киеве были бл$%и – вот это лошади!
Одесский кооператив «Рабинович и Ко» задолжал киевскому кооперативу «Петренко и сын» сумасшедшую сумму в 724 рубля. Поставленный в некрасивое положение перед компаньонами, Петренко прибегает на Главпочтампт и царапает на двух бланках телеграмму: «ИЗЗА СРЫВА СРОКОВ ВОПРЕКИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМ ВАШЕЙ СТОРОНОЙ НАШЕЙ СТОРОНЕ ПО ДОГОВОРАМ ПРИЛОЖЕНИЯМ ДОГОВОРАМ ДОПОЛНЕНИЯМ ДОГОВОРАМ СУММА ОГОВОРЕННАЯ ПУНКТАМИ…» еtс., еtс., еtс… Телеграфист, вычитав текст, решает вмешаться:
– Послушайте, деловые телеграммы так не пишут! Вы разоритесь на почтовых услугах, но своих денег не получите…
– А как надо писать?..
Телеграфист отрывает поле от газеты и на этом клаптике пишет: «ОДЕССА РАБИНОВИЧУ НУ?»
На конгресс Коминтерна не приехал представитель Черной Африки. Из ЦК телеграфируют в Одессу: «Срочно требуется негр». В тот же день ответ из Одессы: «Рабинович выкрашен. Сохнет».
(А)браша согрешил с чужой женой и, как положено, пришел в синагогу за отпущением грехов. Его встречает
(Р)аввин.
(Р) – Отвечай, с кем ты совершил грехопадение?!
(А) – Не могу, раби
(Р) – Можешь и не стараться! Я и так знаю, что ты согрешил с женой булочника Шихмана – она известная блудница.
(А) – Нет, раби.
(Р) – Нет?! Так, значит, ты согрешил с дочерью портного Каца?! Как та низко пал, несчастный!
(А) – Нет, раби.
(Р) – Что-о-о-о?! Неужели ты спутался с этой распутницей, племянницей лавочника Рабиновича?! О-о-о-о!
(А) – Нет, раби.
(Р) – Ах, нет?! Вон отсюда, развратник! Не будет тебе никакого отпущения!
(А) выходит из синагоги довольный, как слон. Столпившиеся у крыльца (Е)вреи спрашивают его:
(Е) – Ну как, Абраша, отпустил тебе раби грех?
(А) – Нет.
(Е) – А чего ты тогда такой довольный?
(А) – А я таких три адреса узнал!
– Рабинович, у вас дача…
– Так разве это плохо?
– У вас машина…
– Ну разве это плохо?
– У вашей жены норковая шуба…
– Ну что в этом плохого?
– Но у вас зарплата всего 120 рублей!
– Ну разве это хорошо?!
Рабинович идет по улице и громко возмущается:
– Вот паразиты! Вот мерзавцы!
Его задерживают и требуют пояснить, кого он имел ввиду.
– Конечно, Романовых! Не могли за триста лет наготовить нам на какие-то там пятьдесят!
– Господин Рабинович, здравствуйте. Тысяча лет и зим, где вы пропали? Как же вы изменились. Раньше вы были толстый, низенький, почти без волос, а теперь стали высоким, худым и волосы кучерявые.
– Я не Рабинович!
– Так вы и фамилию переменили?
У Рабиновича родился сын. Он приглашает гостей на праздник:
– Когда придете, стучите ногами.
– Почему ногами?
– Но вы же не с пустыми руками придете!
Вечером Рабинович нервно ходит перед своим домом, то и дело поглядывая на часы.
– Волнуюсь за свою Сару, – поясняет он соседу.
– А что с ней?
– С ней мой автомобиль…
У Рабиновича спросили:
– Что заставило вашего сына жениться на дочери банкира – любовь или деньги?
– Любовь к деньгам.
– Рабинович, за сколько вы пробежите сто метров? – Да, пожалуй, за трояк…
Мойша рассказывает друзьям ночное происшествие: – Ворвались, все обыскали, все разбили и забрали! Вы думаете это все? Нет! Трахнули меня, жену, тестя и кошку! Вы думаете, это все? Нет! Они сказали, что завтра еще придут. Вы думаете, что теперь все? Нет! Когда уходили, один меня пнул и говорит «У, бандюга!» Нет, вы подумайте, это я-то бандюга! Мы с женой так смеялись, так смеялись…
– Мойша, почем у тебя гробы?
– По пятнадцать.
– Ха! У Рабиновича по двадцать, так там есть где развернуться!
– Ребе, если гой мою кошерную ложку украл, а я у него отобрал, ложка – кошер или треф?
– Треф.
– А если шица в мой чан со сметаной упала, сметана кошер?
– Сметана-то, конечно, треф… Зато шица кошер…
Цадик с шамесом идут по местечку. Откуда-то с громким лаем выбегает собака. Цадик пускается наутек.
– Ребе, – урезонивает шамес, – зачем нам бежать? Ведь Талмуд говорит, что собака не тронет ученого человека.
– А ты уверен, что эта собака читала Талмуд?
– Ребе, должно ли жениться на сестре своей вдовы? – Может быть и должно, но возможно ли?
– Хаим, ты знаешь, что в Одессе приезжает Эйнштеин?
– А кто это, знаменитый аптекарь?
– Да нет, знаменитый физик.
– А что он сделал?
– Изобрел Теорию Относительности.
– А что это такое?
– Ну как тебе объяснить? Вот у тебя на голове два волоса – это много или мало?
– Мало!
– А теперь представь эти два волоса у себя в супе!
– Слушай, и с этой хохмой он едет в Одессу?
– Хаим, оказывается, у тебя брат в Израиле, – говорит жена. – Почему ты раньше не говорил мне, что у тебя есть родственники за границей? – Ха! Разве он за границей? Это я за границей!
Рабинович в Кнессете снял пиджак. Окружающие ему объясняют, мол, неприлично, в парламенте без пиджака. А Рабинович отвечает:
– А мне английская королева разрешила!
– То есть как это?…
– Был я как-то в Англии на приеме у английской королевы, снял там пиджак, а королева мне говорит: «Господин Рабинович, это вы там у себя в Кнессете пиджак будете снимать!»
– Ребе, я не понимаю: приходишь к бедняку – он приветлив и помогает, как может. Приходишь к богачу – он никого не видит. Неужели это только из-за денег?
– Выгляни в окно. Что ты видишь?
– Женщину с ребенком, повозку, едущую на базар…
– Хорошо. А теперь посмотри в зеркало. Что ты там видишь?
– Ну что я могу там видеть? Только себя самого.
– Так вот: окно из стекла и зеркало из стекла. Стоит только добавить немного серебра, и уже видишь только себя.
Изя сидит за прилавком. Пора закрывать лавку, а клиентов все нет. В последнюю минуту вбегает молодой человек, бросает на прилавок гривенник, хватает конверт за копейку и выбегает, не ожидая сдачи. Дома жена спрашивает:
– Ну, какой сегодня был оборот?
– Оборот так себе. Зато доход колоссальный!
Звонок в дверь. Хозяйка открывает.
– Здравствуйте, тетя Циля, Изя дома?
– А он кушает. Ты наверное, тоже хочешь кушать?
– Да.
– Так сходи домой, покушай.
Рабинович – своему бухгалтеру:
– Послушай, Изя! Гляди лучше в книги, а к двери повернись задом!
– Да я так и делаю, но посетители…
– А что посетители?
– Они говорят: «Здравствуйте, Рабинович»…
– Изя, откуда фингал? – А мне хотели дать под зад, но я таки дико ловко увернулся.
– Ребе, вы помните такого в нашем местечке – Исаака? Так он таки умер.
– Как? Ведь он был молод. И от чего же?
– Говорят, от голода.
– И он не мог обратиться за помощью? Ему помог бы любой житель местечка.
– Гордый был очень, стыдился обращаться за подаянием.
– Так и говорите: умер от гордости.
Исаак Левин хочет эмигрировать, но не знает куда. Он идет в бюро путешествий и там долго надоедает чиновнику вопросами. Потеряв терпение, тот дает Левину глобус и говорит:
– Вот, выберите себе тут что хотите. Через некоторое время Исаак подходит:
