Медведь молча выслушивая старосту, периодически только кивал. Старший сынуля уперев взгляд в землю, стоял в двух метрах от отца и после каждого кивка того, как мне казалось, становился меньше и смурнее. Староста же, видя реакцию Медведя, наоборот все больше распалялся.
— Так, что придется твоему сыну жениться на моей дочюле, — подвел итого пезанин, — а не то каторга.
Видно было, что местный блюститель порядка был не в своей тарелке: он как и Медведь служил во флоте, поэтому они часто вместе выпивали. Он и рад бы помочь собутыльнику, но не знал как, а староста славился склочным характером и мало кто хотел с ним связываться.
— Твоей дочери сколько лет? — вытащив из рта трубку поинтересовалась Медведь.
— Семнадцатый годок пошел.
— А моему лоботрясу пятнадцатый. Поэтому спрашивается: кто кого на сеновал затащил?
— Ну, понятно же всем, что твой! — удивленно ответил староста, — вон какой детина!
— Да нет. По-моему, ничего непонимающего пацана совратила твоя дочка. Она ведь славиться среди местных парней.
— Это чего же люди доброе делается?! — посмотрел староста на группу поддержки, — меня и мою семью позорят средь бела дня.
— Можно у местного служителя Единого поинтересоваться, — произнес я, тщательно подбирая слова. Чтобы случайно не оказаться на костре я уточнил у Грина по поводу местной религии: она в общих принципах мало чем отличалась от моего родного мира. — Тайну исповеди он не нарушит, но сможет хотя бы подтвердить или опровергнуть.
— Ну-да, он не позволит не виновному пострадать, — обрадовался блюститель порядка, вспомнив про третьего собутыльника, так же служившего в воздушном флоте в должности корабельного батюшки.
Видя как нервно переглянулись мужики из группы поддержки, Медведь выдохнув дым, добавил, — так, что с тебя золотой за совращение твоей дочерью моего сына. Либо я на тебя бумагу напишу волостному начальнику или самому губернатору: пусть проверят, а то может быть ты у себя дома притон устроил или ещё чего похлеще.
— Э-э! Это как!? — офигел староста. Он видимо не ожидал такого поворота.
— А так! У моего ребенка теперь психологическая травма на всю жизнь! — с небольшим трудом выговорил непривычное слово Медведь, — по приезду в город придется направлять его в хороший бордель.
Поняв, что идет не по его плану староста решил ретироваться: прихватив группу поддержки и пообещав напоследок это дело так не оставить.
— Деньги не забудь занести! — крикнул ему вдогонку тренер, — а вы чего стали? Быстро все по местам, — посмотрел он на греющих уши учеников.
* * *
На следующий день я вместе с Медведем и его старшими сыновьями отправился на стрельбище. Неделю назад я попросил продемонстрировать местное огнестрельное оружие. Стрельбище было устроено в полукилометре от особняка, так чтобы никто не смог случайно пострадать. Медведь как обычно пыхтя трубкой возглавлял наше шествие, за ним его второй сын катил тележку укрытую покрывалом. Я шел сразу за ними, в конце плелся хмурый Олаф. Придя на место, Медведь осмотрелся и стал доставать вещи:
— Я тут свой штурмовой набор захватил, хочу вам показать. — Надев кольчужную жилетку, прошептал тренер, — чего-то маловата стала.
Штурмовой набор Медведя представлял себя кольчужную жилетку спускающуюся чуть ниже животы, шлем-ведро, как у немецких рыцарей в старом фильме про ледовое побоище, по-моему, его называют топфхельм, в правую руку взял обоюдоострую секиру — лабрис, а в левую абордажную саблю. Убрав секиру в специальное крепление на спине, а саблю и шлем положил на специально стоящий здесь стол. Медведь достал, как мне в первый момент показалось пушку. В этом мире огнестрельное оружие было на уровне времен «наполеоновских» воин: кремневые ружья заряжались с дульной стороны дымным порохом.
— Моя «малышка», — любовно погладил медведь по оружию. Калибр был не меньше тридцати миллиметров, а вместо кремневого замка стоял ещё фитиль. Положив «малышку» на стол, он достал пояс с двумя кремневыми пистолетами и послав сыновей ставить мишени на расстоянии тридцати метров, стал заряжать оружие. Пока он возился с «малышкой» я внимательно рассмотрел один из пистолетов и подивился калибру — соответствовал ружью двенадцатого калибра моего мира. Когда все было готово, Медведь одел пояс с пистолетами и саблей, на голову шлем, а затем в руки взял «малышку». В этот момент мне на ум пришло танк Т-18, видео изготовление я видел в своем мире в интернете. Во всяком случае, калибр пушки был, по-моему, одинаков, а дополняло сходство прорезь в шлем Медведя — ну точь в точь, как смотровая щель у механика воителя.
Медведь от живота выстрелил в щит, при этом сделав шаг назад от отдачи, кинул под ноги оружие и обоими руками выдернул пистолеты. Не дожидаясь пока развеется дым, разрядил их в сторону щита скрытого пороховым дымом, а затем выхватил саблю и секиру.
— Круто! — воскликнул я и поинтересовался, — а какой результат твоей стрельбы?
— Как минимум один мертв, а если это маг, то выведен из строя до конца боя, ещё у одного отключился магический щит. Ну и вдобавок большая часть салаг обделалась. — Раздался из-под шлема довольный голос Медведя.
— Салаги это?
— Те у кого ещё не было трех боев.
— Понятно, — кивнул я.
Когда Медведь в своем время говорил, что главное в первом бою не обделаться, я не придал этому значению, так как решил, что со мной уж точно такое не произойдет. Сейчас я не был в этом уверен: на палубу твоего корабля падает этакие танк, палит из пушки, а затем размахивает топором и саблей. М-да, судя по виду второго сына Медведя — Куза, он тоже впечатлился по самое не могу. После того как дым развеялся я не поленился и сходил к мишени: все три выстрела попали не дальше пятнадцати сантиметров от центра. «Это не человек — это монстр какой-то! Может быть здесь местные производили какие-то опыты над человеком?!». Когда Олаф поднимал «малышку», то глядя на него я подумал, что он надорвется.
— На земле руны не успевают зарядиться, — произнес Медведь снимая шлем, — а так они отдачу и вес уменьшают.
— И на много руны снижают вес?
— Не намного, как хотелось бы, но позволяют её удерживать.
— Кольчуга твоя не коротка?
— Вот сразу видно — думающий человек! Не то, что вы балбесы! Даже бабу завалить как следует не можете! — посмотрел Медведь на Олафа: тот смотрел на мир как Кутузов на бородинское поле — одним глазом. Второй заплыл после разъяснения в доходчивой форме, о том к чему приводят беспорядочные половые связи. Что-то мне подсказывает, что слова отца Олаф запомнил до конца жизни и возможно даже передаст следующему поколению.
— Одно из самых поганых ранений — если в полете в момент высадки получишь такое, то до конца боя не выживешь: или весь кровью истечешь, или прирежет кто-нибудь. Даже магу не пожелаешь такого ранения. — Забивая трубку сообщил Медведь, — все стараются кольчугу одеть подлиннее, но тут тоже не все так просто: много железа на себя не повесишь, так как если промахнешься мимо корабля или придется срочно самому ноги уносить, то можно разбиться об землю. Как вы знаете, у земли эфира мало и амулет снижения из-за этого может не до конца затормозить или руны не выдержат: очень много народу бьётся. Есть конечно очень хорошие амулеты, но они очень дорогие и поэтому немногие могут их позволить себе. Я себе раза три на кораблях находил такие и благодаря им пока руны не исчезали смог таскать на себя столько железа, при этом в полете избавлялся от всего тяжелого, но даже так три раза ломал себе ноги, а один раз хребет.
Надо отметить, что местная медицина довольно хорошо была развита: все медицинское оборудование было сделано на основе рун и позволяла эскулапам выращивать даже органы и части тела, так на новую руку и или ногу требовалось максимум три месяца. Как понятно вырастить новое сердце, легкое, печень и другой орган для них также не составляло труда, как и пересадить их человеку — плати только деньги, а вот с этим не у всех было в порядке, а точнее: могли позволить аристократы и богатые люди. С таким уровнем медицины люди могли жить дольше: обычный человек спокойно доживал до ста лет, чародей до ста тридцати, а маг до ста шестидесяти. Причем восемьдесят процентов жизни они могли везти активный образ жизни, так например Медведю оказалось около восьмидесяти лет, а на вид не дашь и пятидесяти, при этом младшей дочери его было три года. Главной большой проблемой для местной медицины были вирусы, от которых умирало довольно много людей, особенно среди бедных. Так недавно по континенту прокатилась местная чума выкосившая чуть ли не десятую часть населения.
— Медведь, а много у тебя ранений было? — поинтересовалась я.
— Ну, к тем, что я сказал, то, по-моему, раза да отрубали ноги, три руки, пару раз вскрывали живот, так что кишки приходилось держать руками, один раз перебили пулей хребет. Ну, а мелочь вроде отрубленных пальцев, сломанных костей, выбитых зубов, синяков и всяких порезов я не считал — доктор их за несколько суток вылечивал. Главное в любом случае было дожить до оказания помощи, а док был хорошим парнем и большого ума человек. А хороший доктор на корабле это очень многое, скажу я вам!
