– Рад за тебя, – вытирая слёзы, Микай постарался придать выражению своего лица менее траурный вид – насколько это вообще было возможно в сложившейся ситуации, когда ты узнаёшь, что в одночасье лишился всего и пережил практически всех своих родных. – А в мире что нового происходит?
– В мире… – Каяял серьёзно задумался. – Да как тебе сказать: вроде бы и что-то как-то происходило: изобретали что-то новое, выдумывали разное, кто-то умирал, кто-то рождался, что-то снимали, строили, сносили… А так, чтобы конкретно выделить что-нибудь, что касалось бы нас лично и было важно… Тут уж даже и не знаю. Незаметно так годы подползли, а выделить толком-то и нечего. Может, это просто я уже стар стал, раньше то – от всякой мелочи начинал суетиться. На Ближнем Востоке – кто-то с кем-то опять воюет, у нас здесь – митинги, забастовки, протесты, погромы. Часть народа требует отставки действующего правительства, часть – его поддерживает. Активисты вступают в Фронт Народной Свободы, который клятвенно обещает им после победы – законные три дня мародёрства. Впрочем, многие, как я погляжу, решили не дожидаться. Население – беднеет, чиновники – воруют. В общем, всё то же самое, как и всегда, – разве что шлюх на экране и во власти стало больше, что да – то да. Оно, конечно, и раньше всё было, но – не настолько нагло, открыто и массово. И, во всяком случае, существовала хотя бы какая-то видимость порядка. А сейчас… Эх…
Махнув щупальцем, Каяял вновь подхватил «Фейрверк под ураганом», отхлебнув из горла.
– Значит – стабильность, которую нам обещали, так ещё и не наступила, – Микай вздохнул, побарабанив щупальцем по столу. – Откуда жизнь вышла – туда она и катится.
– Во-во, хорошо сказал, – ставя бутылку на место, согласился брат. – Я потому внучатам и говорю: поступайте на юристов. Нефть, рано или поздно, всю выкачают, а права качать в таком бардаке – можно бесконечно.
Какое-то время братья просто молчали. Каждый думал о своём. Наконец, Аренали-младший всё-таки решился нарушить молчание:
– Вот ведь как получается. Я хоть и родился позже, но теперь, вроде как, постарше, получается. Скажи, а как это тебе удалось сохранить такой молодой вид?
Микай глубоко вздохнул и развёл щупальца:
– Если б я только знал. Я лишь смутно помню вчерашний… Ну, день моего похищения. Какие-то обрывочные фрагменты из того, что было потом. А потом раз – и я уже снова здесь. Память – просто как отрезало.
– Они это умеют, – кивнул Каяял, задумчиво заёрзав на своём месте. – Вот ведь как получается: папа всё это время был прав. Но ему – никто так и не поверил. Даже мы…
Неловкое молчание уже снова было готово затянуться, когда он продолжил:
– И что ты собираешься теперь делать?
– Знаешь… – разбитый, опустошённый, Микай не представлял свою дальнейшую жизнь и не видел, есть ли смысл жить вообще, но, несмотря на это, неожиданно для самого себя ответил: Я – собираюсь рассказать правду. Я ведь – не один такой. Должны же быть другие… Не знаю. Учёные, исследователи, жертвы. Я верю, что не у одного меня случилась такая беда. Можно поискать в социальных сетях других похищенных, собраться вместе и рассказать о своих историях другим. Не может же никто не откликнуться.
– И что дальше? – поменяв положение, поинтересовался Каяял.
– Что дальше? Ну… Дальше примут какие-то меры. Чтобы больше ни с кем не повторялось подобное, – несколько неуверенно пояснил Микай, но следом добавил уже более жёстко. – Мы дойдём до властей и потребуем рассказать всем правду! Раскрыть глаза народу! Они, наверное, с ними в сговоре! Ну, с ними, с пришельцами. Эти чёртовы политиканы не могут не знать того, что творится у них прямо под носом.
– Тише, тише, тише… Попридержи пескоход. Я понимаю твоё состояние. Но ты сейчас рассуждаешь просто как ребёнок. Постарайся подумать серьёзно: да, так уж они сейчас возьмут и всем всё выложат? Если власти действительно в сговоре – они просто попросят тебя помалкивать или, если ты будешь слишком настойчивым, – особо вежливо попросят заткнуться. Если нет, но просто в курсе – не захотят поднимать панику, но эффект будет тот же. Хотя – тебя могут и просто высмеять, выставить идиотом, игнорировать и не воспринимать всерьёз, как уже многие годы делают со всеми прочими жертвами абдукции… – изложил опасения Каяял.
– Жертвами абдукции? – переспросил Микай.
– Да. Так называются те, кого похищали инопланетяне. «Абдукторы». А само похищение, стало быть, называется «абдукция». Мне отец как-то раз рассказал. А я – как-то случайно возьми – и запомнил, – пояснил брат. – Впрочем, как ни называй – не суть. Возвращаюсь к теме. Взять то же телевидение… Ты ведь помнишь, как мы раньше смотрели эти передачи, на которые звал нас отец, когда бывал трезвым? Собирались чудики вроде него, что-то подобное рассказывали, а потом – их высмеивали и воспринимали как идиотов. И действительно – шизофреников и просто любителей дешёвого пиара такие темы всегда притягивали. И тебя, если что, причислят именно к ним.
– Ну, допустим. И что ты предлагаешь? Просто так вот сидеть на заднице и ждать у пустыни бури? – Микая передёрнуло. – В любом случае мне необходимо кое-что узнать. Уяснить. Хотя бы для себя. Хотя бы увидеть, что я не один такой. Найти понимание и единомышленников. Помочь другим, кто встретился с той же проблемой и не нашёл понимания окружающих. Адаптироваться, в конце концов. Я должен вспомнить всё то, что они заблокировали. Ведь есть же всякие техники. Регрессивный гипноз там. Ну, я даже не знаю.
– Это уже можно понять, – согласился Каяял. – Надо будет заглянуть в сеть, спросить у дружка координаты одного доктора. Просто к любому я сейчас не смогу тебя взять и отвести.
– Это ещё почему? – не сразу понял Микай.
– Сам посуди. И вообще, подумай, чем ты в дальнейшем будешь заниматься по жизни. Ты пока ещё, во всяком случае, с виду – молодой? Молодой. Вся жизнь впереди? Впереди. Работа, жена, дом. Не Тирра, значит – другая. Это жизнь, что поделаешь. Если бы, скажем, всё было прозаичнее, – не пришельцы, а, скажем… Ну, не знаю, всякое в жизни бывает… Какой-нибудь несчастный случай. Ты бы нашёл в себе силы жить и бороться? Просто сейчас – документов у тебя нет. Официально тебя, в силу истечения срока давности, уже нет в живых. В крематории стоит пустая амфора. Пойти просто так восстанавливать документы, опровергать и утверждать: «А вы знаете, это мой старший брат, который на самом деле жив и выглядит моложе меня, просто его похищали инопланетяне» – и тогда меня упрячут в дурку, а к тебе возникнут вопросы. Усыновить тебя, чтоб смог дом унаследовать? Так документы нужны опять же – без них ни на работу, никуда тебя не устроить. Ладно, я тебя за своего признал, но ни дети мои, ни внуки тебя же в глаза не видели, решат – совсем старый дед из ума выжил, и погонят тебя кочергой. В общем, придётся сделать тебе липовые документы и что-нибудь выдумать – хотя бы на первое время. Угу? – подмигнул Каяял.
– Как же всё сложно. Да, я, действительно, обо всём этом ещё не задумывался, – Микай поник, поскольку к недавнему горю начали добавляться всё новые проблемы и сложности. – Ладно. Ты сегодня кого-нибудь ждёшь?
– Я ведь уже, кажется, говорил: дети меня почти не навещают, внуки – бывают, но – редко. Кому я тут нынче нужен. А что? – Каяял в очередной раз поднял бутыль и выжидающе отхлебнул.
– Да так. Просто, сегодня мне конкретно необходимо нажраться. В хлам. В дрезину. Думаю, я это, как минимум, заслужил. Просто, слишком много всего на меня навалилось. Мне нужно как-нибудь пережить этот день. А уже завтра будем думать, как быть дальше, – уставшим голосом ответил Микай. – У тебя в погребе осталось что-нибудь получше этой бурды, которую ты сейчас выпиваешь?
– Пошли, покажу, – поднявшись с места, предложил ему брат. – Знаешь, я даже, пожалуй, составлю тебе в этом плане компанию. Но я не позволю тебе напиваться, как на поминках.
– В смысле? – собравшийся было идти за ним следом, Микай остановился, с недоумением уставившись на младшего.
– В прямом, – улыбнулся тот. – Я понимаю, что ты сейчас переживаешь шок. Мне тоже тяжело сейчас всё это осознать и принять. И я понимаю, что ты сейчас потерял отца, мать, любимую. Ещё немножечко – и пережил бы меня. Но у меня сегодня – не траурный день. У меня сегодня – праздник. Ведь я – снова обрёл своего единственного брата. Поэтому – я сегодня буду пить за твоё возвращение.
Притянув Микая щупальцами, Каяял обнял его ещё раз, едва не задушив:
– Держись, брат. Что бы с тобой ни случилось – всё уже позади. Теперь – ты дома.
Яркий засасывающий луч. Парящее в небе утюгообразное нечто. Вид родной планеты, отдаляющейся всё дальше, дальше… И трое чудовищ, склонившихся со своими жуткими дьяволическими орудиями пыток над препарированным Микаем.
