Я медленно встала со скамьи и попятилась. Уже у двери я увидела, что кобра втянула голову, и удивилась.
— Почему ты не захотела на меня напасть? — спросила я змею. — Ты почувствовала мою боль?
Кобра посмотрела на меня, охваченную страхом и любопытством, потом отвернулась.
Тогда я пустилась бежать и мчалась прочь, пока не вернулась на тропу. Стоило мне позвать Мари и Али, как появилась еще одна кобра, на этот раз растянувшаяся поперек тропы.
Я встала как вкопанная. Бабушка как-то сказала мне, что у каждого человека есть как минимум один дух-покровитель. А если человек хороший, таких духов два или три. Зачастую это умершие родственники, вроде деда или Сантиджи, и приходят они в обличье зверя, птицы или рептилии. И вот мне встретилась вторая кобра за ночь. Я не сомневалась, что это неспроста.
— Что ты делаешь?! — вне себя от досады заорала я на кобру, которая преграждала мне путь, не позволяя идти дальше. — Если ты дух моего ангела-хранителя, пожалуйста, отползи в сторону и пропусти меня.
Змея не шелохнулась. Полная решимости, которой я раньше за собой не знала, я ринулась в темный кустарник. Сквозь лиственный полог лунный свет не просачивался, и я спотыкалась о камни и высокие извилистые стебли травы, но, упав, каждый раз вставала. Сделав крюк, я вернулась на тропу далеко от места, где видела змею.
Я брела, пока солнце не начало подниматься и от деревьев не потянулись длинные тени. Я старалась не сбавлять шаг, надеясь добраться до какой-нибудь деревни раньше мятежников, но вздрагивала при каждом звуке. Стоило ухнуть сове или мелкому зверьку хрустнуть веткой, мне представлялось худшее: мятежники засели в кустах вокруг меня, играют со мной, внушают, что бояться нечего, а потом убьют. Я понимала, что дело в разыгравшемся воображении, и корила себя: «Нет здесь больше никаких кобр. И мятежников нет».
Наконец впереди показалась поляна с маленьким озерцом. Я прибавила шагу, потому что очень хотелось пить и есть. «Доберусь до озера — попью воды и поем фруктов с дерева», — думала я. Еще хотелось развязать ткань и осмотреть раны. Но стоило приблизиться к поляне, из-за кустов выскочили две собаки, черная и коричнево-белая. Такого лая, как у черной собаки, я прежде не слышала. Она рвалась вперед, словно собиралась прыгнуть на меня, слюна рекой текла у нее изо рта.
В каждой деревне жило множество собак. Определенных хозяев у них не было, но все их подкармливали, а дети возились со щенками. В дома собак не пускали: стоило им сунуться внутрь, женщины тотчас их прогоняли. Зато собаки ходили с нами на ферму и увязывались за детьми, когда мы выбирались поиграть. Моим любимцем в Магборо был беспородный рыжий Тигр, хотя он доводил меня до белого каления, вечно цапая за лодыжки.
Далеко в кусты собаки одни не уходят: значит, поблизости люди. Я слишком боялась черного пса, чтобы идти по тропе вперед, но назад поворачивать не хотела — не возвращаться же к мятежникам. Медленно-медленно я отползла в кусты и на цыпочках углубилась в лесную чашу.
С самого детства я слышала байки о малышах, которые забредали в буш и не возвращались. Родные их больше не видели. «Наверное, их проглотил огромный жирный вепрь», — говорил Али. И вот теперь я шла по лесу, вспоминала его слова и гадала: «Неужели после всех мытарств меня проглотит огромный вепрь?»
Вскоре я отыскала другую тропу и шла по ней, пока не оказалась на перепутье. Тогда я и увидела его, первого живого человека после Манармы. Высокий стройный мужчина приближался к перепутью по другой дороге и замер, когда я крикнула: «Эй!» Он заглянул мне прямо в глаза и в ужасе разинул рот. Его страх я почувствовала даже раньше, чем он развернулся и побежал прочь от меня. Не раздумывая ни минуты, я бросилась за ним. Ноги у мужчины были длиннее моих, и повстанцы, похоже, его не ранили, поэтому я быстро отстала. Но я твердо решила нагнать незнакомца и от своей затеи не отказывалась.
Тропа привела к деревне. Добравшись до поляны, я увидела, что мужчина прислонился к хижине и пытается отдышаться. Я тоже сбавила шаг. Мужчина изумленно смотрел на меня. Я медленно двинулась к нему, отметив, что все постройки в деревне усыпаны длинными сучковатыми обломками манговых деревьев. Как и в случае с фермерским домом, где я напоролась на кобру, местные обитатели давно покинули свои жилища.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чего тебе надо? — спросил мужчина, когда я приблизилась.
— Мне очень больно. Помоги мне!
— Что с тобой случилось? — спросил он.
Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла издать ни звука. Попробовала еще раз — опять ни звука.
— Есть хочу, — наконец пролепетала я.
Мужчина наклонился и поднял с земли манго. Он протянул фрукт мне, но я даже не подняла руки, чтобы его взять. Тогда он увидел окровавленную ткань.
— Они тебе отрезали руки! — с гневом выпалил мужчина. — Ублюдки мятежники! Я понял, что тебе больно. Поэтому и пустился бежать: боялся, что повстанцы могут следовать за тобой. Тебе нужно к доктору, но я помочь не могу. Мятежники прострелили ногу моей теще, и мне надо найти человека, который вместе со мной отнесет ее в Порт-Локо, потому что идти она не в состоянии. Я не могу позаботиться о вас обеих. На, ешь. — Мужчина поднес мне манго ко рту.
Я покачала головой. Есть у него из рук я не могла. Разве правильно, что тебя кормят, как ребенка?!
— Тогда сюда положу. — Мужчина аккуратно поднял мои обернутые тканью руки и положил манго в складки повязки.
Мне удалось откусить несколько кусочков. Тем временем мужчина объяснил, что родом он из Манар — мы. Услышав о приближении мятежников, он вместе с семьей убежал в буш. Его старая теща бежала недостаточно быстро, поэтому получила пулю в ногу.
— Не помню, чтобы видел тебя в деревне, — продолжал мужчина. — С другой стороны, я даже не знаю, как ты выглядишь. Сейчас ты с ног до головы в грязи и крови.
Я молча смотрела на мужчину, имени которого так и не спросила, а потом из глаз у меня хлынули слезы.
— Хочу домой! — всхлипывала я. — Хочу домой. Хочу домой, — повторяла я, как заведенная.
Мужчина положил руку на плечо.
— Тебе нужно в больницу, — заявил он. — Иначе умрешь раньше, чем вернешься домой. Больница есть в Порт-Локо, который недалеко отсюда. Вот как мы поступим: я провожу тебя до дороги, которая ведет в Порт-Локо. А дальше придется самой.
— Мятежники сказали, что из Манармы пойдут в Порт-Локо, — выдавила я между всхлипами. — Я не доберусь туда… Одна не смогу.
— Сможешь, — заверил мужчина, стараясь меня успокоить, — В Порт-Локо стоят правительственные войска. Там безопасно, даже если мятежники попробуют напасть. Других вариантов нет, милая девочка. Без медицинской помощи, которую можно получить только в Порт-Локо, ты погибнешь.
Я понимала, что мужчина прав. Придется попробовать. Я вытерла слезы и кивнула мужчине, чтобы показывал путь. Пристроившись за ним, я зашагала обратно по тропе, которая привела меня сюда. Мы не сказали друг другу ни слова, пока не добрались до дороги на Порт-Локо.
Вдоль дороги росла густая слоновая трава, кусты и разные фруктовые деревья. Это напугало меня, ведь в зарослях вполне могли прятаться мятежники.
— Пожалуйста, возьми меня с собой! — взмолилась я, глядя мужчине прямо в глаза. — Пожалуйста! Я не хочу умирать!
Мужчина ласково положил мне ладонь на щеку, а другой рукой приподнял подбородок.
— Ты умрешь, если пойдешь со мной, — тихо сказал он. — Вряд ли ты понимаешь, насколько опасны твои раны, а вот я понимаю. Иди по этой дороге, и к полудню попадешь в деревню, от которой рукой подать до Порт-Локо. Кто-нибудь из местных наверняка поможет тебе добраться до города.
Прежде чем уйти, мужчина вытер мне лицо грязной синей тряпкой.
— Мне страшно, — прошептала я.
— Знаю, — кивнул мужчина. — Нам всем страшно. Тебе пора в путь. Прощай! — И он побежал обратно по тропе, оставив меня в полном одиночестве посреди пыльной дороги из красной глины.
ГЛАВА 5
В Магборо мы, дети, ходили на ходулях из деревяшек, консервных банок и веревок — устраивали забеги, чтобы выявить самого быстрого, и шуточные поединки, пытаясь сбить друг друга с ног. Каждому ходуль не хватало, приходилось делиться. Моя подруга Мариату вставала босыми ступнями мне на ноги и обхватывала меня за шею, а я держалась за веревки. Вдвоем ходить было трудно, хотя Мариату старалась поднимать ноги синхронно со мной. Но так мы становились в два раза тяжелее, поэтому в итоге валились друг на друга и хохотали.
