— Пошли, ниггер, поговорим под звездами, — сказал один из них и вытащил из кармана складной нож.
— У тебя есть нож? — спросил я чернокожего.
— Нет, сэр.
— Парень, отдай мне нож и можешь сходить прогуляться с этим чернокожим человеческим существом.
— Да пошел ты… — незнакомец испугался, но эти слова были оскорблением. Пришлось сломать ему руку. Мне даже не хотелось тратить энергию на мысленный приказ.
Он свалился на пол, словно я сломал ему ноги, и завыл. Противно так подвывая. Остальные четверо быстро охладели к шутнику и бросились к валяющемуся на полу приятелю.
— Вставай, Питер. Пошли, мы поможем тебе дойти до госпиталя, — сказал один из них, а уже на пороге добавил:
— Забирай своего ниггера и мотай отсюда. Чтоб я тебя больше не видел. Следующий раз вызову стражу.
Я кивнул, мне кроме чернокожего, видевшего звездную лодку больше никто не был нужен. Ах, нет! Еще Ларри. Я хотел, чтобы после победы она стала жить со мной. Во дворце…
— Спасибо, громила! Я работаю на Трехпалого Сэма и смогу тебя отблагодарить. В любом случае сегодняшний обед за мной, — пробился до моего сознания голос чернокожего.
— Как твое имя?
— Кири Берт, а тебя как кличут?
— Реутов, — с трудом поняв вопрос, ответил я.
— Хелло, Реутов. Куда мне пригласить тебя обедать?
— Туда, где кормят, — мне показалось, что он говорит на другом языке, но Берт засмеялся:
— Ты шутник… Так куда?
— Решай сам, только нужно взять еще Ларри с собой.
— Ларри? Это твоя девка?
Я решил, что девка, это наверняка сокращенное слово «девочка» и кивнул:
— Она уже проголодалась.
— О'Кей, — сказал Берт. — Поехали, я на колесах.
— Я думал, это у тебя ноги, — вырвалось у меня, и я взглянул на его ноги.
Это были ноги. Просто ноги и больше ничего, и никаких колес. Промелькнула мысль, что Берт сумасшедший и слово шулер именно это и значит.
Чернокожий опять засмеялся, хлопнул меня по плечу и вышел. Я вздохнул и последовал за ним.
Выражение «я на колесах» значило, что за углом стоял его механизм для передвижения, изготовленный намного аккуратнее трактора Пахана. Я обрадовался этому открытию, потому что очень не хотел бы иметь сумасшедшего проводника к звездному кораблю,
— Садись, Реутов.
— Здесь не далеко, пошли пешком.
Еще часа три мы истратили на переодевания. Дома не во что было переодеваться, но Берт привез нас в огромное здание, где масса одежды висело на витринах. Ларри была в восторге и совершенно забыла о голоде. Я тоже был рад, подобрав более удобную экипировку. Наконец, мы добрались до места, где кормили.
В довольно большом зале, тесно сгрудившись, стояли столики в окружении трех — четырех стульев. За столиками сидели люди. Некоторые из них ели, другие смотрели; потом они менялись ролями. Явно голодные ели медленно, чтоб не выдать своего голода. Явно сытые ели быстро, чтоб побыстрее забить в глотку ритуальный ужин, или обед, или завтрак и вернуться к своим делам.
Под низким потолком метались от лампы к лампе причудливые облака сизого дыма, который выпускали изо рта уже поевшие. Как они это делали, я разглядел немного позже, когда заметил, что они время от времени прикладывали к губам наполненные какой–то измельченной высушенной травой бумажные трубочки, предварительно подожженные.
В самом дальнем углу, надежно укрытые блаженными лицами вдыхателей дыма и сизыми облаками, сидели мутанты. Их отталкивающего вида конечности непринужденно сжимали столовые приборы, а блестящие в тени капюшонов глаза настороженно обегали зал в поисках врагов. И раз их искали, значит, враги у них были. Неожиданно, мне понравились мысли, что витали под грубой тканью балахонов. Мутанты были воинами. Их тела были приспособлены к войне, и мысли их говорили о готовности к нападению. Видимо, именно о таких существах упоминал Пахан во время ритуала знакомства.
— Берт, кто они, — спросил я у чернокожего человека, который привел нас сюда.
— Это горки.
— Почему они здесь, а не в отведенных для них кварталах? — задала вопрос Ларри.
Темнокожий побледнел. Довольно забавно было видеть, как это у него получилось.
— Тише, крошка, не дай–то Бог, чтоб они тебя услышали, — Берт наклонился к моему уху:
— Это банда Трехпалого Сэма. Он «держит» считай всю левую часть города. Вон он сам сидит, в кресле. Он может все … Что для него наши жизни…
Мне и это понравилось. Как я понял со слов Берта, Трехпалый Сэм кое–что мог в городе, и можно было попробовать заставить его работать на меня.
Пока я раздумывал, в зале что–то случилось. Вдруг наступила не свойственная этому месту тишина. Хорошо стали слышны неторопливые цокающие шажки. Люди спешно раздвигали стулья, и вскоре я увидел причину беспокойства: из своего темного угла выполз горк, и его костлявое тельце, закутанное в серо–бардовый балахон, держало путь прямо к нам. Берт, вернувшийся было в обычный черно–глянцевый вид, увидел приближение посла и снова побледнел.
Между тем чудовище подползло на расстояние вытянутой руки, остановилось, вытерло правой, трехпалой, рукой, на которой болтались лохмотья лишней кожи, выступившую розовую слизь из носовых отверстий, открыло рот, полный чудесных острых зубов и прохрипело:
— Кто это с тобой, Берти?
— Это Реутов, — пролепетал Берт.
— Реутов? Угу, — буркнул горк.
Он хотел еще что–то сказать, но мне захотелось быстрее добраться до Трехпалого Сэма, и я его опередил:
— Ползи к Сэму, падаль. Скажи, что я — Реутов, и я хочу с ним поговорить!
''А вдруг этот ублюдок из Другого города?'' - пронеслось в голове у чудовища. Эта его мысль устраивала меня.
— Передай ему, что я знаю ключи от Другого мира. Спеши. Трехпалая образина похвалит тебя.
— Реутов, я, пожалуй, пойду, — заторопился Берт.
— Хорошо. Увидимся, — махнула рукой Ларри.
Я в точности повторил ее жест и темнокожий ушел.
— Иль, ты хочешь заставить Сэма искать твой катер? — тихо и совершенно серьезно спросила Ларри.
— Да.
— Будь с ними осторожен. Никто не знает, что они могут. Люди говорят, они творят чудеса.
Я кивнул. По их меркам, я и сам умел творить чудеса.
В зал вошел какой–то туземец с явными признаками мутаций. Но это был еще человек. Он остановился, пропуская ползущего к нам абсолютного горка, и медленно отправился в угол Трехпалого Сэма. В мозгу его болталось только одно слово: «Убить!». Сэм мне был нужен живым. Пока. Я вскочил и крикнул:
— Эй, приятель!
Он резко обернулся, сунув руку в карман. Я напрягся, притормаживая его рефлексы, и, одновременно, выуживая свое оружие из кобуры на поясе.
— Хочешь, чтобы у тебя все было?
— Да, — прохрипел он, захлебываясь собственной кровью, хлынувшей ему в рот из проделанной моей пулей дырочки.
Потом он упал, опрокинув столик, за которым к тому моменту уже никто не сидел.
— Теперь для него все уже было…
Я всунул пистолет в кобуру, погладил слегка испуганную Ларри по голове и повернулся к гонцу гангстеров:
— А теперь пойдем к твоему хозяину.
Горк хмыкнул, повернулся ко мне спиной и пополз в угол, прокладывая дорогу.
— Зачем ты убил его? — прохрюкал горк на полдороги.
Я ответил ему правду:
— Сэм мне нужен живым.
— Ты уверен, что этот ублюдок хотел убить босса?
— Да.
Гонец кивнул, вытер накопившуюся слизь и пополз быстрее.
Джо Чеймер:
Моя вахта кончилась. Конвикт уже в зоне прямой видимости. Корабль покинул ненавистное гиперполе. До Конвиктского дня еще много времени, а раньше полудня, согласно новой инструкции, садиться нельзя. Так что я мог еще спокойно поваляться в слиппере до посадки.
Все–таки хорошо, что я уже — третий офицер. Третья дверь от ребра в жилом блоке — это дверь моей каюты. Мне всегда доставляло удовольствие читать «Джозеф Г. Чеймер. лейтенант–навигатор. Код пробуждения 28–95442DGC» на своей двери. Только не нужно думать, что это самолюбование. Просто надпись была сама по себе — прелесть. Ровные четкие буквы. Ни одной лишней. Все четко и ясно. Дескать, спит здесь между вахтами такой парень двадцати восьми лет от роду, а уже третий офицер. Захочешь с ним поболтать, спроси у комма. И если чертов компьютер позволит себе наглость разрешить доступ, то сам Джо проснется и, открыв дверь, скажет все, что о тебе думает. Замечательно.
Я открыл дверь, включил на готовность слиппер, связал его с мозгом звездолета, выпил призовые пятьдесят грамм виски, разделся и залез под силовой купол.
Боже, как хорошо. Многочасовая усталость мягко вдавливает в гидроматрас, воздушные пузырьки приятно массируют спину, в ухо мурлыкает тихая музыка…
Я закрыл глаза и нащупал кнопку включения. Но не нажал…
Я растворился в космосе. Миллиарды звезд видел одновременно, тысячи планет проживали по году прежде, чем я успевал моргнуть. Я увидел Конвикт, застывший на одном месте, и еще одну незнакомую планету, не покрытую облаками. Незнакомый мир сиял отраженным светом тысяч солнц, словно новогодняя игрушка.
