производства качественного биопласта необходимо огромное количество энергии.
Если эта энергия будет вырабатываться засчет земных ресурсов, то катаклизмов
станет больше. Земля примется сама себя «поедать». Наступит коллапс. Да и что
толку тогда от запрета на использование природных ресурсов?
Зал молчал. Герр сменил слайд – на экране отобразилось звездное небо:
– Безграничный космос сможет обеспечить планету энергией. Всё
необходимое нам количество даже орбиту не поколеблет.
На кнопку связи нажал министр экономического совета Лиги, Видрин Кутор:
– Но тогда ваша компания станет монополистом в сфере энергетических
ресурсов планеты! В вашей власти окажется безграничная энергия. Этого нельзя
допускать! Кроме того нет гарантий, что такого рода инноватика сработает как
следует. Насколько мне известно, ваши опыты уже приводили к человеческим
жертвам. Спасибо за представление проекта, после конференции он будет
рассмотрен комиссией Лиги.
По залу прошла волна возмущения. Хеминс был близок к провалу. Эти алчные
чинуши во главе с Ленгом готовы загубить планету, лишь бы на своем веку
накатать жирное брюхо. Ну, ничего, и в его руках были козыри! Директор
«Экостарс» включил модулятор. По телу прошла мелкая дрожь, он ощутил
слабость, слегка подташнивало. Образец работает исправно, но стоит выждать
несколько минут, дать излучению пропитать зал. Герр Кайрат пригубил стакан с
водой, слегка кашлянул:
– Достопочтимый Ленг, я разъясню ситуацию. Слухи, ходящие об
исчезновении людей, ничем не обоснованы. Несмотря на то, что в мире очень
выражена нехватка кадров, – а на безрыбье, как говорится, кхм… Наша компания
всё равно проводит очень жесткий отбор. Даже профессионалы не всегда успешно
проходят аттестацию и повышение квалификации. Это, естественно, приводит к
текучке. – Дыхание перехватило, Хеминс облокотился на кафедру. – Уволенные
работники распространяют сомнительного рода толки. «Экостарс» ставит
безопасность превыше всего – иначе вместо разработки композитных
экологических биопластов мы занимались бы – ну, например, тайной добычей
остатков природных ресурсов со дна мирового океана. Это намного легче и
прибыльнее.
Это был ответный удар. Многие подозревают о темных делах Ригана, его
обходе Лиги. Некоторые осмеливались кормиться от чиновничьего стола, подписывать липовые ксивы и оформлять «пропавших без вести». Хеминс
выдержал паузу:
– Стоит заметить, что у Лиги на данное время нет альтернативного выхода из
сложившейся ситуации. Вторая волна катаклизм может подняться в любой момент
– и никто не знает, чего от нее ждать. Согласно исследованиям, последние три года
атмосферный фронт и изменение состава земной коры меняются в соответствии с
принципом резонанса. Следующая волна не за горами, и – поверьте слову эксперта,
– она будет намного сильнее первой.
Модулятор делал своё дело. В глазах мелькали красные волны. Зал всецело
был обращен к нему. Исчезли мнения, споры, сомнения. Каждый премьер внимал
словам герра с детским доверием. Директор поборол тошноту:
– «Двулунье» потребует немалых вложений, но результат сполна их окупит –
так же, как окупаются биопласты. Мы сможем восстановить экологию островов, уменьшить радиационный фон, восстановить озоновый слой Земли. Кроме того… -
мужчина замолчал, собрался с мыслями, – в перспективе проект позволит
соединять острова и остановить их дрейфование в мировом океане.
Продолжать было невозможно. В глазах темнело, судороги схватывали тело.
«Должно хватить» – подумал Хеминс и отключил образец. Посвежевшим взглядом
герр Кайрат довольно подмечал изменения в зале.
На лицах Представителей Лиги, в том числе, и алчного Ригана явственно
читалось очарование идеей восстановлении планеты и бывшего мирового
единства. Модулятор унес их мысли и души в докризисное прошлое, когда суша
являлась довлеющей сферой земли, материки были статичны, а друзья и близкие
оставались живы. Мечты о восстановлении экологии и мировой безопасности
вытеснили всякий страх нового и уничтожили страсть личной наживы. Кайрат
Хеминс, директор «Экостарс» стал спасителем – и они были готовы следовать за
ним даже в пучину кипящего океана.
***
Юноша схватывал ратное дело с первого раза. За год он изучил савейские и
корианские методы боя. Схватки с учителем были уже не так коротки, и два раза
ему даже удалось оставить на теле Марха царапины.
–Учитель, – Авенир сидел возле цейхгауза и поправлял цеп, – как отражать
марлийский крест? На каждый изучаемое нами движение есть противодействие –
блок, защита или отражение. Но этот удар вы показали мне два месяца назад, и до
сих пор к нему не возвращались.
– Этот прием очень древний, – Марх закурил трубку, – мастера говорят, что сам
Единый подарил его марлийцам. Я тебе показал лишь жалкое подобие креста, которое собрал из истлевших от времени трактатов. Истинный удар во всем его
великолепии и силе может провести только марлиец. А значит, и отразить его
может только марлиец. Как? Не знаю. Есть в жизни вещи, которые даны одним и
никогда не получатся у других.
Цейхгауз увешан необычной военной утварью, из-за чего больше походит на
музей. Чего тут только нет – кармилитские клинки, азотские наручи, щиты из
Офира. Коллекцию Марх собирал долгие годы, получал трофеи в битвах, покупал у
торговцев, выменивал у захожих героев. Тренировочный подиум окружает двойная
стена, в расщелье которой хранилище учебных мечей и доспехов. Сама арена
находится под открытым небом, поверхность усыпана мелкой галькой вперемешку
с песком и глиной. Сабельщик считал, что тренироваться в крытом зале бесполезно
– в боевых условиях комнатные навыки бесполезны. Упражнения проходили и в
дождь и в град – после таких уроков весь учебный полк походил на стадо
выгулянных свиней. Даже в ясную погоду биться трудно – равновесие на зыбкой
почве удерживали немногие. Авенир протёр цеп:
– Почему Вы служите обычным сабельщиком? С таким опытом можно легко
податься в наемники, стать странствующим воином или даже попытать судьбу на
рыцарском поприще.
Марх пустил клубок сизого дыма:
– Кем я только в жизни не был. Для начала давай-ка условимся – ежели мы не
при народе, обращайся на ты. Я терплю эти вежливости лишь из-за устава
Глинтлея и ради воинской муштры, а сейчас нужды в этом нет. Отвечаю на твой
вопрос. Я был странствующим воином и даже принял монашеский постриг в
Элхои в свое время… Что глаза вытаращил, не похож я на духовно-ищущего? Да
только не нашел я в тех делах покоя. Странствующие воины только с виду – герои.
А на деле – пьяницы, драчуны и такая же мразь, с которой они воюют. Просто
кулаки у них чешутся и меч в руке держать умеют – вот и бьются с кем могут.
Тарсянин извлек из кармана тряпицу, принялся вычищать трубку:
– Благородных путников войны я встречал крайне редко – умирают они быстро
от своего благородия. Достал меня до печенок сей грешный мир со всей его грязью
и я подался в орден, поискать чего-то подальше от земли, поближе к небу.
Подвизался служить Высшему, тогда это божество еще считалось Творцом всего –
земли, небес, и всякой твари – от червя до теревинфа. Искал с рвением, на которое
только был способен, упражнялся в каждении, постах, заутрени и вечери не
пропускал. Но со временем почувствовал, что становлюсь таким же, как устав
ордена – холодным и жестким. Ощутил гнёт аскетичной жизни, телесные похоти
меня влекли сильнее небесных благ. Покинув орден, со временем попал в
Глинтлей. Стал сабельщиком и знаешь – мне это ремесло пока что нравится больше
кровавой бойни и святых служб. Каждому своё.
– Вам приказано явиться в советню.
Десятника – молодого краснощекого юношу, видимо, не заботили воинские
каноны и уставы разговора. Марх плавно перетек в сторону легкомысленного
служаки и ударил. Дыхание сперло, глаза выпучились и парень сложился
напополам.
– Это тебе витязь, небольшой урок вежливости. Перед тем, как войти, нужно
постучать. И не забывай отдавать честь старшим по званию, не то сами отберут.
Сабельщик кивнул Ниру – мол, пойдем.
Глинтлейский воинский стан представлял закрытый городок подле имперского
дворца. В нем помещалось все необходимое для жизни новобранцев и служак –
казармы, тренировочная зала, баня, небольшой базарчик. Воинские обители
отделялись каменной стеной в два человеческих роста высотой. Однако же
бойницкие окна шли через каждый локоть – и обстановку видно и не ощущаешь
себя совсем уж взаперти. Учителя и зрелые воины жили за станом, в самом городе.
