залетным
Расступается народ.
Да и есть чему дивиться:
Ворот золотом расшит,
На кудрях сибирский соболь,
На кафтане — аксамит.
А за ним толпою пестрой
Сходят царские стрельцы,
И низовые бурлаки,
И донские удальцы.
«Здравствуй, батюшка родимый! —
Все кричат, и стар и мал. —
Подобру ли поздорову?
Где, кормилец, пропадал?» —
«На царя работал, братцы;
За святую бился Русь…
Вот опосле, время будет —
Здесь делами разберусь;
А теперь гулять приглянул!
Пей, народ, на Стенькин счет!..»
И с ватагою казацкой
Шумно городом идет.
Всех поит, не разбирая,
Государевым вином,
Серебро горстями мечет,
Стелет улицу сукном.
А бабье и девки ловят
От удалых нарасхват —
Бирюзу, цветные бусы,
И парчу, и кановат.
Словно город весь огулом
Стал царевым кабаком:
Только Стенька показался —
Всё по городу вверх дном.
С воеводой вместе ходит;
По кормленому плечу
Бьет рукой да шутки шутит:
«Не ворчи! Озолочу!»
А чего ворчать? Недаром
Воевода с ним в ладу:
Стенька будет посильнее
Воеводы в городу…
За Степаном — только свистни —
Колыхнется весь народ…
А кому охота биться
За царевых воевод?
Стенькина шуба
(«От казацкого веселья»)
От казацкого веселья
Захмелела вся река.
На судах и пьют и пляшут,
Выбивая трепака.
Под ударами подковы
Разудалых плясунов
Рвется, словно холст дешевый,
Ткань узорная ковров.
На парчу золотной ткани
И на бархат шаровар
Льются редкие напитки
Из больших чеканных чар,
Налито рукою хмельной
И зеленое вино,
Алый бархат заливая,
Плещет с ними заодно.
И разносится далеко,
Громыхая и звеня,
По широкому раздолью
Бесшабашная песня.
Воевода от Степана
Не отходит, так и льнет:
На мосту на корабельном
С атаманом вместе пьет.
«На, попробуй воровского! —
Шутку шутит атаман
И из рук своих с заморским
Подает тяжелый жбан. —
Не претит?..» И тут же следом
Шлет поминки и дары:
Бирюзу, жемчуг и ткани,
И турецкие ковры.
Знай похваливай да клянчи —
Мимо рук не проплывет:
Наложил добра в амбары
Воевода семь подвод.
Да один ли воевода!
И приказные дьяки
Насовали по карманам,
Понабили сундуки.
Только всё ему, вишь, мало,
Недоволен, старый пес:
Так бы он, кажись, в амбары
Всё глазами и увез.
Кубок сильно приглянулся…
Весом будет гривны три,
Золотой, в каменьях ценных…
«Подари да подари!» —
«На, прими!..» Каймой цветною
Показалась больно шаль.
«Чай, уступишь, Тимофеич!» —
«На, бери, — не больно жаль!»
Со Степана дорогую
Шубу тянет за рукав…
Видно, соболь показался
Да персидский златоглав.
«Ну, брат, шубой не уважу;
Есть на ней большой завет…
На подарок этот ценный
Моего согласу нет». —
«Эй, отдай! Не ссорься лучше
И на зло меня не нудь:
В силах я цареву милость
Так и этак повернуть…
Вор ведь ты!..» Крепится Стенька…
Привскочил бы он с ковра,
Показал бы воеводе…
Да не Стенькина пора.
«Ты ведь, если разойдешься,
Так намелешь сгоряча…
Пошутил я…» И спускает
Шубу ценную с плеча.
«На, старик, бери да помни,
Что и я порой сердит…
Не наделала бы шуба
Много шуму», — говорит.
Суд
(«Не для торгу едет Стенька»)
Не для торгу едет Стенька
И не шуточки шутить, —
Сбил он всех казаков вольных
Город Астрахань громить:
Выручать соболью шубу
К воеводе он плывет, —
Ночью к стенам подступает,
К утру приступом берет.
Все по городу в тревоге;
Воевода на коне, —
Пушкарей, людей служилых
Расставляет по стене.
Просит он стрельцов царевых,
Городскую просит рать
За святую божью церковь
И за правду постоять…
Тяжело стучат пищали;
Бьют во все колокола,
Трубят… Мгла пороховая
Стены все заволокла…
Вдруг негаданно, нежданно
От Пречистенских ворот —
С тылу — шум несется, крики,
И бросается народ…
«Бей, ребята!..» Самопалов
Раздается трескотня:
Все смешалось, побежало, —
Воевода сбит с коня.
Горожане, побогаче,
Разметались по церквам;
Вдоль по улицам широким —
Звон оружия и гам…
Вот пробит ясак на сдачу —
Пять ударов… Город сдан,
И на площади соборной
Показался атаман.
Шапка на бок у Степана,
Раскраснелося лицо;
Аргамак под атаманом
Выгибается в кольцо.
«Ну, ребята! Где ваш ворог?
Подавай его сюда, —
Мы его теперь рассудим
Прежде страшного суда!»
Воеводу из собора
На ковре к нему несут;
У собора, под раскатом,
Стенька правит скорый суд.
Круг казачий в полном сборе;
Все ругаются, галдят:
«Что с ним, вором, время тратить?
Пусть попробует раскат!»
«Собирайся, — молвит Стенька, —
Близок твой последний час!
Показать тебя народу
Поведу в
