– Это же настоящий грабеж. Даже в Москве спекулянты в аэропорту и то дают десять тысяч, – возмутился он.
– Ничем не могу вам помочь. Таков официальный курс Государственного банка. Не я его устанавливаю. А вы что, продавали доллары спекулянтам? – поинтересовался портье, крепкий пятидесятилетний мужчина с волевым лицом.
– Лучше бы продал, – зло отрезал Смит, сгреб свои жалкие рубли и пошел прочь.
– Не советую этого делать, – послышалось вдогонку. – Десять лет строгого режима. Даже для иностранцев.
Это была последняя еда, которую он заказал себе в номер. Во-первых, за два бутерброда и стакан чая с него слупили почти пятьдесят долларов. Во-вторых, колбасу есть было решительно невозможно, ибо сои в ней было гораздо больше, чем сала, а чай, похоже, заварили не позднее недели назад, а затем с помощью соды в нем просто поддерживался присущий этому напитку цвет. Он съел только сыр и хлеб и запил добрым глотком виски из своей фляжки.
Делать было абсолютно нечего. Наталья категорически запретила ему звонить ей домой. Она сама должна была найти его. Смит включил телевизор. По первой программе шел «Сельский час». Бывший фермер из Саратовской области горячо убеждал журналиста, насколько здорово работается вместе, рука об руку с другими крестьянами в товариществе по совместной обработке земли. И трактор «К‑700» они сообща купили, и комбайн «Дон‑2000». А как выйдут все десять семей в поле во время посевной, так за считанные дни управятся. Не то что раньше, когда каждый поодиночке горбатился. И со сбытом продукции теперь проблем нет. Весь урожай еще на корню скупает потребительская кооперация, хлебоприемные пункты или городские предприятия, которые за продовольствие готовы поставить что угодно. Правда, урожайность в ТОЗе несколько снизилась по сравнению с той, какую получали фермеры, и продуктивность коров немного упала. Но это издержки переходного периода.
– Были и у нас вредители, которые супротив, значит, перемен на селе. Но, слава Богу, при поддержке нашей новой народной власти мы от них избавились. И сразу легче жить стало. Скотины в общественном стаде прибавилось. Жилье для городских переселенцев появилось. Да и деревня сразу как-то успокоилась. Не стало раздражающего, значит, фактора. Все теперь ровно живем. Никто никому не завидует, – рассуждал тозовец.
– А как вы относитесь к призыву Фронта о продовольственной помощи села городу? – спрашивает его журналист.
– Оно, конечно, понятно, что горожанам помогать надо. Ведь проклятые империалисты хочут задушить теперь нашу страну голодом. Раз по-другому не вышло. Но тут тоже с умом надо делать. Высокоудойных коров под нож нельзя пускать. Холостых, маститных, тех можно. От них проку мало. А продуктивное стадо – ни-ни. И без семян мы не сможем. Это ж будущий урожай. А так, сколько сдюжим, все городу отдадим. Только б самим до весны дотянуть, – грустно закончил крестьянин.
Смит еще отхлебнул виски и переключил телевизор на другой канал. Здесь транслировалась передача о фольклоре народов мира. Несколько чукчей прыгали по сцене под гудение шаманского бубна.
Австралиец продолжил свое знакомство с программой передач. Обское телевидение. Пожилая крашеная блондинка в очках, которую Георгий помнил еще со студенческих времен в роли дикторши местного ТВ, тем же четко поставленным официальным тоном поведала:
– Сегодня вся наша страна отмечает знаменательный день, день торжества советской законности, давший нашему народу такие права, каких нет больше ни у кого в мире, – День конституции. Сегодня в гостях у программы «Русский час» особенный гость – секретарь Обского обкома Фронта национального спасения по идеологии товарищ Константин Евгеньевич Веселый.
– Вот это номер! – Кузнецов-Смит подскочил от неожиданности и нервно заходил по комнате.
– Мое предприятие уходит за грань допустимого риска, – сказал он себе, глотнул виски и продолжил: – Ну и хрен с тобой, товарищ Константин Евгеньевич. Бог не выдаст, свинья не съест. Я все равно сделаю то, зачем приехал. А там – будь что будет.
Костю Веселого Кузнецов знал еще по университету. Учились вместе на журфаке, только Константин на два курса младше. А потом судьба свела их в бизнесе.
Фирма Георгия поставила в Обск большую партию кассовых аппаратов. Российское правительство вновь поменяло требования к контрольно-кассовым машинам, выкинуло из реестра одни и ввело другие. И многочисленной армии киоскеров снова пришлось изымать из оборота свои денежки на удовлетворение очередной прихоти властей.
Кузнецов любил такие ситуации. Они приносили больше дохода, чем любое стабильное дело. Их надо было только вовремя разглядеть. Это тоже требовало определенных навыков и интуиции. Зато в случае чего такой бизнес всегда можно было легко свернуть без особых затрат. Юношеские мечты о собственном издательстве остались в прошлом. После наезда налоговой инспекции ему, чтобы расплатиться, пришлось распродать все свое имущество. И тогда Георгий дал себе слово никогда не обрастать собственностью.
– Для успешной коммерции в нашей стране надо иметь три вещи: свежую голову, свободные руки и немного удачи, – учил он уму-разуму своих компаньонов за рюмкой водки. – Заработать на новом поприще – и вовремя успеть смыться. Чтобы у тебя не отобрали заработанное. Вот в чем смысл бизнеса по-русски.
Но в реальной жизни Кузнецов зачастую поступал вопреки своим умным пьяным мыслям. Он дважды разорялся. Побывал и миллионером, и нищим.
Кузнецов понял, что в бизнесе нет друзей, а есть только партнеры, объединенные общими интересами в получении прибыли. Жалость, сочувствие, стремление помочь ближнему – великолепные человеческие качества. Но они хороши по отношению к слабым и обездоленным – детям, старикам и инвалидам. Все остальное – ложь, придуманная бездельниками, чтобы доить работяг. Стоит пренебречь этими правилами и, следуя то ли природной доброте, то ли по каким-либо другим мотивам, попытаться поднять какого-нибудь никчемного человека до достигнутого тобой уровня, судьба жестоко покарает тебя. Он не станет богатым, зато ты скатишься до его бедности. Нельзя жалеть и потакать здоровым мужчинам и женщинам в расцвете сил. Помочь им проявить свои природные навыки и способности – да, содержать их просто так, из гуманистических или иных соображений, – нет. Этим ты наносишь вред и им, и себе.
– На свете нет хуже зла, чем неконтролируемая доброта, – любил приговаривать пьяный Джордж.
Школу Георгий закончил с золотой медалью, а университет – с красным дипломом и, единственный с курса, распределился сразу в областную газету. В двадцать пять он был уже заведующим отделом, а в двадцать восемь – первым заместителем главного редактора. Это была карьера по тем временам.
Единственное, что омрачало его продвижение по жизни, – неудачный брак. Другую такую «звезду» в Обске трудно было найти – это признавали все его коллеги, которые весьма сочувствовали ему. Развод стоил квартиры и карьеры. Если бы не происки бывшей жены, Георгий вряд ли ушел бы из газеты. В бизнесе ей труднее было навредить ему.
И вот однажды, оказавшись без гроша за душой, Костя с важным видом посетил офис Кузнецова. И держался при этом с таким апломбом, что старый товарищ по университету не выдержал и, сославшись на неотложные дела, поспешил поскорее распрощаться с неожиданным визитером. Веселый уже понял, что здесь его ждет от ворот поворот. И, уже уходя, как бы невзначай спросил хозяина офиса:
– А ты что, кассовыми аппаратами торгуешь? Моей маме в магазин такой нужен. Дашь в кредит по старой дружбе? Вечером деньги занесу.
Но ни этим вечером, ни следующим, ни через неделю Константин не принес деньги. По причине их полнейшего отсутствия. Он соврал про материн магазин. А кассовый аппарат загнал в ближайшем ларьке за полцены. Отдал долг соседу, который не давал ему проходу, и купил наконец-то еды домой. Не все же сидеть на шее у бедной учительницы.
Георгий узнал новый Костин телефон и напомнил ему, что в приличном обществе долги принято отдавать. Веселый кормил коммерсанта завтраками. Наконец, поняв, что дальше тянуть с возвратом долга нельзя, с покаянным видом появился в конторе Кузнецова.
– Жора, дай любую работу. Я отработаю. Даже с процентами. Просто у меня сейчас черная полоса.
Фирма Кузнецова получила под банковскую гарантию четыре вагона тушенки. Через две недели наступал срок расчета с москвичами за товар, а продано пока было меньше половины.
– Ты говорил, что у тебя есть микроавтобус? – спросил Георгий.
– Да, только у него стартер сломался.
– Сколько тебе нужно денег и времени, чтобы его починить?
– Сто баксов и один день! – выпалил Веселый.
