Под лучами полуденного солнца колоннада, окружавшая двор, сверкала белизной. Лисандр стоял на том самом месте, где они с Кассандрой прятались, наблюдая за прениями в Совете. Он вспомнил, как его охватило чувство гордости, когда он увидел, каким влиянием пользуется Сарпедон среди себе равных.
У одной из стен Лисандр заметил приставленное к колонне копье. Именно здесь он поднял такое же, когда занимался с дедом тренировками на силу и умение держать равновесие. Сарпедон уже никогда не будет учить его. Лисандр подошел к копью, взяв его правой рукой чуть ниже середины, как говорил наставник, и принял стойку, которой его обучал Сарпедон. Отведя левую ногу назад, он вытянул правую руку, так чтобы копье заняло вертикальное положение, а его конец находился на расстоянии фута от земли.
Лисандр чуть не рассмеялся — как теперь это было легко, и вспомнил, как в тот первый раз ему казалось, будто плечо разрывают на части раскаленным железом.
— Я думала, что ты уже устал от оружия, — раздался голос.
Лисандр опустил ногу и, обернувшись, увидел Кассандру, стоявшую у портика, который вел в ее комнату. Она выглядела усталой, под глазами были заметны темные круги. На этот раз она вместо нарядного платья надела простой серый пеплос — ниспадавшую красивыми складками длинную тунику, которая завязывалась на плечах и подпоясывалась в талии. Руки девушки были обнажены, волосы распущены.
Лисандр приставил копье к колонне и подошел к кузине.
Глаза Кассандры сделались круглыми, когда она взглянула на его лицо.
— Похоже на свежую рану. Мы расстались незадолго до рассвета. Ты вряд ли успел принять участие в новом сражении за столь короткое время.
— Это было не сражение, — ответил Лисандр. — Но…
Он умолк. Ничего хорошего не получится, если он впутает Кассандру в свои личные дела. Он взял девушку за руку.
— Хватит говорить об этом. Ты звала меня.
— Разве так встречают кузину? — спросила Кассандра и раскинула руки.
Лисандр обнял ее. Кузина крепко притянула его к себе, и он поморщился, когда она коснулась его ребер. Когда Кассандра отстранилась, юноша заметил, что у нее на глаза снова навернулись слезы.
— В этом доме полно призраков, — сказала она, оглядываясь вокруг. — В нем все напоминает о деде.
— Что ты собираешься делать? — тихо спросил Лисандр. — Ты позвала меня ради этого? Чтобы поговорить о твоем будущем?
— Мое будущее зависит от тебя, — ответила Кассандра.
Слуги вынесли мешок с бельем и поставили его у ног девушки. Лисандр заметил еще двоих слуг, которые пронесли сундук под колоннадой, затем вышли через ворота. Лисандр узнал сундук — он стоял в спальне Кассандры.
— Что тут происходит? Разве в нем не твоя одежда? — Лисандра охватила тревога.
Илоты снова торопливо вернулись в дом. Кассандра подождала, когда они исчезнут из виду, после чего заговорила.
— Я уезжаю. К семье матери близ Фаламеи. Здесь мне больше нечего делать.
Девушка повернулась к илоту, который выносил двойной канделябр.
— Не надо, Хилас. Оставь его здесь.
Кассандра направилась к слуге, но Лисандр схватил ее за руку.
— О чем ты говоришь? Ты не можешь уехать. Что тогда будет с домом?
Кассандра прикрыла глаза рукой и уставилась на Лисандра. Он не видел выражения ее лица.
— Этот дом теперь принадлежит тебе. Лисандр, ты наследник деда. Наследнику по мужской линии всегда отдается предпочтение перед наследницей. Продолжение рода переходит к тебе как единственному ребенку Торакиса по мужской линии.
Лисандр отпустил руку Кассандры, подхватил мешок и передал его Хиласу.
— Отнеси это на прежнее место, — приказал он, затем повернулся к кузине. — Не делай глупостей. О сыне Торакиса узнали только этим летом.
— Таков спартанский обычай, — сказала Кассандра.
— Ты такая же, как они все! — воскликнул Лисандр, отойдя в сторону. Он был в полном смятении.
— Я одна из них, — возразила Кассандра. — И ты тоже. Так что смирись с этим.
Лисандр воздел руку к небу.
— Что мне делать с таким домом — мне ведь придется вернуться в казарму.
— Речь идет не только о доме, — рассмеялась Кассандра. — Речь идет обо всем! О земле, богатстве… даже об илотах, которые живут на этой земле.
— Рабы мне не нужны, — ответил Лисандр, стукнув кулаком по колонне. — Я никогда не смогу обращаться с другими так, как когда-то обращались со мной.
Кассандра подошла и положила руку ему на плечо.
— Как ты не понимаешь? — удивилась она. — У тебя появилась возможность показать другим спартанцам, что они не должны проявлять жестокость к своим рабам.
Полгода назад Лисандр был рабом, трудился на полях и не имел никакой собственности. Теперь он был богаче, чем мог мечтать. Но он потерял все, что было ему дорого. А теперь еще Кассандра… Так он останется совсем один, точно муравей в колонии спартанцев, от которого ждут, что он сложит свою жизнь за порядок, не очень приходившийся ему по душе.
Лисандр чувствовал себя в ловушке, расставленной капризными богами.
— Но это твой дом, — отчаявшись, возразил он. — Я дарю его тебе.
— Ты не можешь этого сделать, — ответила девушка. — Сарпедон не пожелал бы такого.
— Сарпедон мертв! — прошептал Лисандр. — Он больше ничего не желает.
Лисандр отошел в сторону, в сердце кольнуло чувство вины. Кассандра тут совсем ни при чем.
Он взглянул на кузину. Только она могла понять, что он чувствует. Лицо девушки побледнело, и Лисандру на миг показалось, что она вот-вот расплачется. Но кузина вдруг протянула ему руку.
— Пойдем со мной, — сказала Кассандра. — Я хочу показать тебе кое-что.
Лисандр следовал за ней. Они вошли в комнату, где он сидел у постели умирающей матери. Теперь кровать прислонили к дальней стене, под открытыми ставнями окон стоял треножник. Посреди него в неглубокой чаше горело ароматное масло, распространяя запах жасмина. Вокруг треножника заботливой рукой были расставлены свечи и разные предметы.
— Это была любимая комната деда, — заметила Кассандра. — Я собрала здесь вещи, которые много значили для него.
Лисандр с интересом разглядывал окружавшие его предметы, обратив внимание на что-то мягкое и шерстяное. Эта вещь вполне могла служить плащом.
— Вот рубашка, которую носили наши отцы, когда были маленькими, — рассказывала Кассандра. — Она сделана из финикийских кружев. А это его любимая чаша для питья и несколько свитков пергамента.
Лисандр провел пальцами по гладко выделанной коже. С тех пор, как его учитель Ану перешел в другую казарму, Лисандр лишился возможности учиться читать и писать.
