Я рассмеялся.
— Меня никогда не считали красивым.
— Да вы посмотрите сами.
Я оторвался от кресла и прошел в ванную. Встал перед зеркалом над раковиной.
И в то же мгновение понял, каково быть никогда не стареющим Дорианом Греем. Такое лицо было у меня в двадцать пять лет. Почти такое, с незначительными отличиями.
Нос стал тоньше, скулы — более выступающими, отчего овал лица удлинился. Белые следы ожогов исчезли, кожа розовела, как у младенца. И лишь глаза ни в коей мере не подходили к этому лицу.
Глаза тридцативосьмилетнего мужчины. Они не помолодели, они по-прежнему помнили боль и славу гоночных трасс.
В зеркале я увидел и медсестру, остановившуюся на пороге. Повернулся и протянул к ней руку.
— Сестра.
Она поспешила ко мне.
— Вам нехорошо, мистер Перино?
— Будьте так любезны, поцелуйте меня.
Она заглянула мне в глаза, кивнула. Положила руки мне на плечи. Наклонила к себе. Поцеловала.
В лоб, в обе скулы, в щеки и, наконец, в губы. Я почувствовал струящуюся из нее доброту и нежность. Поднял голову.
В уголках ее глаз сверкали слезинки, губы дрожали.
— Вам стало легче, мистер Перино?
— Да, сестра, благодарю.
С моих плеч словно свалилась гора.
Глава 7
— Обойдется недешево, — тяжело вздохнул Лорен Хардеман Третий.
Я сидел напротив него, через стол. Он родился на два года раньше меня, но выглядел куда старше. А может, кабинет создавал такое впечатление. Со стенами, отделанными панелями темного дерева, с креслами и диванами, обитыми черной кожей, с выцветшими фотографиями гоночных и легковых автомобилей на стенах. Кабинет с большой буквы. Тут сидел его дед, потом — отец, теперь — он сам. Кабинет руководителя «Вифлеем моторс».
Ответственность тяжелым грузом легла на него в раннем возрасте. Ни в глазах, ни в улыбке не чувствовалось веселья. Да и была ли у него возможность как следует повеселиться?
В двадцать один год назначенный исполнительным вице-президентом «Вифлеем моторс», он женился на Алисии Гринуолд, дочери мистера и миссис Гринуолд из Грос-Пойнт, Саутгемптона и Палм-Бич. В то время мистер Гринуолд был вице-президентом «Дженерал моторс» и возглавлял отдел снабжения.
И далее все шло как по-писаному. Алисия родила дочь, Номер Два умер, Лорена Третьего избрали президентом, «Вифлеем моторс» получила от «Джи эм» самый большой в истории корпорации контракт на поставку комплектующих.
То было семнадцать лет назад, и газеты Детройта гордились третьим поколением своих кумиров, Генри Фордом Вторым и Лореном Хардеманом Третьим. Они, словно рыцари в доспехах из сверкающей хромом автомобильной стали, сражались за своих четырехколесных вассалов.
— Весьма недешево, — добавил он, разорвав тяжелую тишину кабинета.
Я не ответил. Достал сигарету, закурил. Дым поплыл к потолку.
Он нажал клавишу на аппарате внутренней связи.
— Пригласите ко мне Бэнкрофта и Уэймана, если они не заняты.
Он не собирался облегчать мне жизнь. Джон Бэнкрофт меня не пугал. Он ведал сбытом автомобилей, и мой план не сулил ему ничего, кроме выгоды. Но Дэн Уэйман… Для руководителя финансового отдела лишние затраты — сущее горе, и не имело значения, обернутся они новыми доходами или уйдут в песок. С деньгами он расставался лишь под сильнейшим нажимом.
Они вошли в кабинет, и несколько минут мы обменивались взаимными приветствиями и вопросами о здоровье и самочувствии. Затем они расселись по креслам и уставились на босса, желая узнать, ради чего их оторвали от дела.
Лорен сразу взял быка за рога.
— Дед хочет, чтобы мы включились в автогонки. Он предлагает, чтобы этот проект возглавил Анджело.
Они ждали расшифровки, и Лорен их не разочаровал.
— Есть основания полагать, что сейчас это не ко времени. Ключевыми в настоящее время становятся проблемы безопасности и охраны окружающей среды, а энерговооруженность автомобиля отходит на второй план. И еще стоимостный фактор. Расходы на автогонки растут.
«Форд» объявил о выходе из игры. «Шеви» сокращает свое участие. «Додж» лишь обещает выполнить уже взятые на себя обязательства, а затем подвести черту. Вот я и решил пригласить вас и все обсудить.
Первым взял слово Бэнкрофт.
— Нам такой проект ничем не повредит. Наоборот, подогреет интерес к нашей продукции. Владельцы автосалонов, продающих наши машины, постоянно твердят о том, что им нечем привлечь покупателей, — тут он увял, словно понял, что попал не в струю.
Дискуссию продолжил Дэн Уэйман.
— Предложенная идея обладает как плюсами, так и минусами. Нет сомнений, что успех в автогонках увеличит объем продаж. Но в какую сумму он нам обойдется? — он повернулся ко мне. — Вы прикидывали?
— Мы должны выставить не менее трех машин. В соревнованиях «Формулы-3». «Формулу-1» или «2» нам не потянуть. Серийного автомобиля, который мы могли бы использовать, у нас нет. Следовательно, придется начинать с прототипа. Конструировать практически новую машину с модернизацией готовых агрегатов. Полагаю, конструкторские проработки, изготовление и обслуживание каждой из первых трех машин обойдутся в сто тысяч долларов. Затем расходы начнут уменьшаться.
Уэйман кивнул, — Сейчас мы продаем чуть больше двухсот тысяч автомобилей, теряя на каждом сто сорок долларов. Вашими стараниями эти потери возрастут на полтора доллара на автомобиль, — он посмотрел на Бэнкрофта. — Тебе придется продавать на тридцать тысяч больше, чтобы наши потери остались на прежнем уровне. Это возможно?
— Полагаю, что да, — уверенно ответил тот, но тут же ввернул любимую присказку Детройта:
— Если, конечно, экономика не развалится ко всем чертям.
— Сколько нужно продавать машин, чтобы полностью компенсировать затраты на их производство? — спросил я Уэймана.
— Триста тысяч. То есть увеличить нынешний уровень на пятьдесят процентов. При большем количестве продаж мы начнем получать прибыль.
— Так в чем же дело? — решил я подколоть его. — «Фольксваген» продает больше.
— «Фольксваген» — еще не весь рынок. Мы конкурируем со многими компаниями.
Я не стал ввязываться в спор. Мы все и так знали, что конкуренция здесь ни при чем. Ему не хотелось отрывать ресурсы и производственные мощности от других отделений компании, дающих всю прибыль.
Пока мы обменивались мнениями, Лорен молчал. Теперь он заговорил, и по его тону я понял, что решение принято.
— Я думаю, надо попробовать. Хотя бы из уважения к деду. В конце концов, не будет особой беды, если мы потеряем на каждом автомобиле долларом больше. И кто знает, не выиграем ли мы пару-тройку призов, раз «форд» и «Джи эм» снимают свои команды.
Он встал.
— Дэн, позаботься обо всем остальном. Определи Анджело кабинет и распорядись, чтобы ему оказали необходимую помощь, — он посмотрел на меня. — Анджело, все финансовые вопросы будешь решать с Дэном. Технические и организационные — со мной.
На этом совещание окончилось.
В коридор мы вышли втроем.
— Как Номер Один? — полюбопытствовал Бэнкрофт.
— В отличной форме.
— Ходят слухи, что он сдает. Возрастное, знаете ли.
— Если б он сдавал, нам всем грозили бы крупные не» приятности. С головой у него, как и прежде, полный порядок.
— Рад это слышать, — чувствовалось, что говорит Бэнкрофт искренне. — Вот уж кто был патриотом автомобиля.
— Таким он и остался.
— Вот мой кабинет, — вмешался Дэн Уэйман. — Давайте зайдем и обсудим детали.
С Бэнкрофтом мы договорились встретиться за ленчем на следующей неделе, и вслед за Уэйманом я прошел в его кабинет. Скромный, без излишеств, с современной мебелью, как и приличествовало вице-президенту, ведающему финансами.
Дэн обошел стол и сел. Я устроился напротив него.
— Если память мне не изменяет, вы уже работали у нас.
Я кивнул.
Уэйман снял трубку и попросил принести мое личное дело. Сотрудников своих он вышколил. Папка легла на стол через две минуты, хотя уволился я одиннадцать лет назад. Он быстренько пролистал ее.
— А вы знаете, что у вас сохранился счет в нашем пенсионном фонде? — в голосе его звучало удивление.
Я этого не знал, но тем не менее кивнул.
— Деньги мне тогда не требовались. А у вас они хранятся не хуже, чем в банке.
— Вы обсуждали размер вашего жалованья?
— Вроде бы нет.
— Я переговорю с Лореном. У вас есть какие-то предложения?
— Никаких. Как он скажет, так и будет.
— А должность?
— Номер Один предложил: вице-президент, специальные проекты.
— Я должен согласовать это с Лореном.
Я кивнул.
Он еще раз заглянул в мое личное дело, закрыл его, посмотрел на меня.
— Пожалуй, теперь все ясно, — он встал. — Пойдемте в инженерный корпус и подберем вам роскошный кабинет.
— Особо об этом можно не беспокоиться, — ответил я. — Сидеть в нем подолгу я не намерен.
Глава 8
Раздражение копилось и копилось.
