— Я своими руками вырву чёрное сердце Великого Врага и повергну его богохульный флагман на землю Армагеддона в дожде священного огня. Хелбрехт, не оставляй меня здесь. Не лишай меня этой славы.
— Ты не откажешься от этой чести, — повторил Высший маршал, чей голос был столь же неумолимым, как и лицо.
Гримальд не хотел здесь больше находиться. И, что хуже, он знал, что здесь и не нужен. Пока обсуждали тактику будущих орбитальных боёв, реклюзиарх отвернулся от голографического дисплея.
— Брат, подожди, — голос Хелбрехта звучал как просьба, а не приказ, и потому отказать было гораздо легче.
Гримальд без лишних слов покинул зал.
Их цель называлась с типичной для этого мира мрачностью — Хельсрич.
— Кровь Дорна, — с чувством выругался Артарион, — ну и вид.
— Он… огромен, — прошептал Неровар.
Четыре ”Громовых Ястреба” рассекали сернистое небо, разгоняя болезненно-жёлтые облака. Из кабины ведущего корабля шесть рыцарей смотрели на громадный город внизу.
И громадный — было ещё мягко сказано.
Под вой стартовых двигателей четыре ястреба в изящном единстве облетели один из высочайших индустриальных шпилей. Серо-голубой, извергающий густой дым в грязное небо, один из сотен.
Звено прикрытия, состоявшее из маленьких, манёвренных и предназначенных для завоевания господства в воздухе истребителей ”Молния”, кружило вокруг кораблей астартес. Их не приветствовали и не прогоняли, просто игнорировали.
— Не может быть, что из всех астартес в город послали только нас, — Неровар снял белый шлем и под шипение выравнивающегося давления уставился невооружёнными глазами на сверкающий внизу метрополис. — Как мы будем защищать его в одиночку?
— Мы не будем одни, — заговорил сержант Бастилан. — С нами гвардия. И ополчение.
— Люди, — усмехнулся Приам.
— Легио Инвигилата высаживается к востоку от города, — сообщил мечнику Бастилан. — Титаны, брат мой. Не думаю, что ты станешь смеяться над ними.
Приам не ответил. Но и не согласился.
— Что это?
При словах лидера рыцари подались вперёд. Гримальд показал на обширную полосу покрытой рокритом дороги, достаточно широкую, чтобы на ней приземлился крейсер или неуклюжий войсковой транспорт Имперской гвардии.
— Шоссе, сэр, — ответил пилот. Он сверился с приборами. — Магистраль Хель.
Какое-то время Гримальд молчал, просто глядя на колоссальную дорогу и тысячи и тысячи транспортов, спешивших в обоих направлениях.
— Это шоссе — как хребет города. Я вижу, что от него отходят сотни ответвляющихся дорог и объездных путей.
— И что? — спросил Приам, интонация мечника ясно показывала, как мало его заботит ответ.
— И то, — Гримальд повернулся к отделению, — что контролирующая Магистраль Хель сторона будет держать в руках бьющееся сердце города. У неё появиться беспрецедентная, неудержимая возможность передислоцировать войска и технику. Даже титаны смогут двигаться быстрее, возможно вдвое быстрее, чем если бы им пришлось пробираться сквозь башни улья и городские кварталы.
Неровар покачал головой. Только его лицо не было скрыто шлемом. И оно выглядело настолько неуверенным, насколько может выглядеть лицо астартес.
— Реклюзиарх, — он запнулся, произнося новый титул Гримальда. — Как мы защитим… всё это? Бесконечную дорогу, которая ведёт в тысячи остальных.
— Мечом и болтером, — ответил Бастилан. — Верой и пламенем.
Гримальд узнал в речи сержанта собственные слова. В наступившей тишине он смотрел на город внизу, на безумно широкую дорогу, которая оставляла весь улей открытым, доступным.
Уязвимым.
Глава третья
Улей Хельсрич
”Громовые ястребы” приземлились на спроектированную для перевозки грузов посадочную площадку. Подъёмные краны разъехались, а сервиторы с шумом отодвинулись подальше от струй горячего воздуха из двигателей приземляющихся челноков.
Рампы лязгнули о землю, и четыре десантно-штурмовых корабля выпустили наружу своих пассажиров — сто рыцарей дисциплинированными шеренгами выстроились в боевой порядок перед ”Громовыми ястребами”.
За высадкой наблюдал, безуспешно стараясь скрыть своё изумление, полковник Саррен из 101-го Стального легиона Армагеддона. Он стоял сжав руки на весьма упитанном животе. Рядом с ним расположилась дюжина людей — военные и гражданские — все в разной степени взволнованные присутствием перед ними сотни гигантов в чёрной броне.
Полковник откашлялся, проверил все ли пуговицы на бледно-жёлтой шинели застёгнуты, и направился к Храмовникам.
Один из гигантов, в шлеме в виде сияющего серебром и сталью усмехающегося черепа, двинулся навстречу полковнику. За ним следовали ещё пять рыцарей, каждый нёс меч и массивный болтер, а один держал ещё и штандарт. На знамени, лениво колеблющемся от слабого ветра, был изображён красно-чёрный шлем-череп рыцаря, омываемый сверху золотой благодатью аквилы.
— Я Гримальд, — произнёс первый рыцарь, похожие на драгоценные камни глазные линзы шлема пристально уставились на тучного Саррена. — Реклюзиарх Крестового похода Хельсрич.
Только полковник набрал побольше воздуха, чтобы ответить на приветствие, как выстроившаяся сотня рыцарей в едином порыве, от которого мурашки побежали по коже, нараспев произнесла боевой клич.
— Imperator Vult!
Саррен посмотрел на рыцарей, стоявших в пять рядов по двадцать воинов. Никто из них не шелохнулся, пока они кричали на высоком готике: ”Так хочет Император!”
— Я полковник Саррен из 101-го Стального легиона и главнокомандующий всеми войсками Имперской гвардии обороняющими улей. Он протянул руку возвышавшемуся над ним рыцарю, но поняв, что Храмовник не собирается снисходить до рукопожатий, отдал честь.
Каждые несколько секунд раздавались приглушённые щелчки из-под шлемов рыцарей. Саррен был абсолютно уверен, что они переговариваются друг с другом по воксу. Ему это совсем не понравилось.
— Кто остальные? — спросил первый рыцарь. Огромной и тяжёлой булавой он указал на штаб Саррена, вольно выстроившийся полумесяцем за спиной полковника. — Я хочу встретиться с каждым командиром улья, если они здесь.
— Они здесь, сэр рыцарь, — ответил Саррен. — Позвольте их представить.
— Реклюзиарх, — прорычал Гримальд. — А не ”сэр рыцарь”.
— Как пожелаете, реклюзиарх. Это Кирия Тиро, квинтус-адъютант генерала Курова. Гримальд взглянул на стройную тёмноволосую женщину. Она и не попыталась отдать честь. Вместо этого она заговорила.
— Я исполняю обязанности офицера связи между прибывшими на планету войсками, такими как ваши рыцари реклюзиарх, Легионы титанов и солдатами улья Хельсрич. Просто вызовите меня, если вам потребуется моя помощь, — завершила она.
— Так и сделаю, — сказал Гримальд, совсем не собираясь так поступать.
— Это комиссар моего штаба Фальков, — продолжил полковник Саррен.
Названный офицер щёлкнул каблуками и безукоризненно сотворил знак аквилы на груди. Тёмная униформа комиссара резко выделялась среди охряных мундиров офицеров Стального легиона.
— Это майор Мордекай Райкен, второй офицер 101-го и начальник штаба обороны города.
Райкен осенил себя аквилой и осторожно склонил голову в приветствии.
— Командующий Кортен Барасат, — продолжил представлять офицеров Саррен, — из 5082-го Имперского авиакрыла.
Кортен, худощавая молчаливая фигура в сером лётном комбинезоне, энергично отдал честь.
— Мои люди были в ”Молниях”, прикрывавших ваше приземление, реклюзиарх. Мне приятно вновь служить рядом с Чёрными Храмовниками.
Гримальд сузил глаза позади обманчивой усмешки шлема. — Ты служил с Рыцарями Дорна прежде?
— Собственной персоной — девять лет назад на Датаксе — а весь 5082-й как минимум четыре раза. Шестнадцать наших истребителей отмечены геральдическим крестом, с позволения маршала Крестового похода Датакс Таррисона.
Гримальд уважительно склонил голову, его отношение к пилоту было очевидно даже несмотря на надетый шлем.
— Для меня это честь, Барасат, — произнёс он.
Майор сдержал довольную улыбку и отдал честь ещё раз.
После чего отступил в строй высших офицеров Стального легиона. В конце шеренги стояли ещё двое мужчин, один в чистой украшенной медалями лазурной униформе, гораздо более синей, чем небо этого мира, другой в забрызганном машинным маслом комбинезоне.
Полковник Саррен указал на худого мужчину в безупречной униформе.
— Достопочтенный примус-модератус Валиан Карсомир из Легио Инвигилаты, член экипажа благословленного ”Вестника Бури”.
Гримальд кивнул, но не продемонстрировал никаких иных признаков почтения. Пилот титана в свою очередь бесстрастно склонил худощавое лицо.
