Гримальд кивнул, но не продемонстрировал никаких иных признаков почтения. Пилот титана в свою очередь бесстрастно склонил худощавое лицо.
— Модератус, — сказал рыцарь. — Ты говоришь от имени своего легиона?
— В полной боевой группе, — ответил человек. — Я говорю от имени принцепс-майорис Зархи Мансионы. Остальные части Инвигилаты сейчас заняты.
— Удача сопутствует нам раз вы всё ещё здесь, — произнёс Гримальд. Пилот титана осенил себя шестернёй механикус, сцепив пальцы на груди, а Саррен представил последнего человека.
— И начальник доков Томаз Магхерн, старший бригадир Профсоюза докеров Хельсрича.
Рыцарь помедлил и всё равно кивнул, словно перед ним стоял военный. Нам предстоит многое обсудить, — обратился Гримальд к слегка вспотевшему на душном вечернем воздухе полковнику.
— Конечно. Прошу следовать за мной.
Томаз Магхерн не знал, что и думать.
Как только он вернулся в доки и вошел на склад, его окружили подчинённые и засыпали вопросами. Сколько было астартес? Какого они роста? Что ему особенно запомнилось? Верными ли оказались слухи?
Томаз не знал точно, что сказать. При встрече не было никакой торжественности. Высокий воин с лицом-черепом, казалось, не воспринимал его всерьёз. Рыцари в чёрной броне, выстроившиеся рядами, были молчаливы и нечеловечески бесстрастны, не желая никак контактировать с делегацией улья
Он отвечал на вопросы с некоторой неопределенностью, компенсируя её весьма убедительной притворной улыбкой.
Час спустя он вернулся в кабину своего крана, энергично плюхнулся в скрипящее кожаное кресло и врубил осевой механизм, снова приводя в действие погрузочные тиски. Рычаги управляли вертикальным положением тисков и захватами магнитных когтей. Томаз опустил крюк на палубу ближайшего к нему грузового танкера и стал поднимать подцепленный ящик вверх. Маркировка на борту прочного металлического контейнера бросилась ему в глаза. Ещё прометиум. Последняя на этой неделе поставка топлива для танков Имперской гвардии прибыла. Сухпайки и топливо — единственные грузы, с которыми они работали в последние месяцы.
Он пытался не зацикливаться на своей встрече с астартес. Он ожидал воодушевляющую речь закованного в золотой доспех воина. Он ожидал целей и обещаний, клятв и речей.
В целом, решил Томаз, это был день разочарований.
Город.
Я командую городом.
Подготовка шла уже несколько месяцев, но до прибытия Великого врага в систему, предположительно, оставались считанные дни. Мои люди, горстка рыцарей оставшихся со мной на Армагеддоне — рассредоточились по всему разросшемуся улью. Они должны будут вдохновлять солдат в самом пекле схватки.
Я признаю тактическую обоснованность этого и всё же сокрушаюсь из-за их отсутствия. Не так должен сражаться священный крестовый поход.
Часы проходят среди сливающихся статистических отчётов, таблиц, гололитических проекций и графиков.
Поставки продовольствия для целого города. Насколько их хватит, когда поставки извне станут невозможны. Где эти припасы хранить. Какая прочность у силосных башен, зданий и зернохранилищ. Атаки из какого оружия они выдержат. Как их защитить с воздуха. Продовольственные нормы. Планирование достаточного для поддержания жизни рациона. Планирование сокращённого рациона с предлагающимися списками предполагаемых потерь от истощения. Где вспыхнут продовольственные бунты, когда начнётся голод.
Центры очистки воды. Сколько из них должны функционировать, чтобы обеспечить потребности населения. И они явно будут разрушены сразу после падения городских стен. Подземные хранилища и их текущие запасы воды. Старые колодцы и родники — можно воспользоваться ими в случае нужды.
Вероятность вспышки инфекционных заболеваний, из-за затруднений со сбором трупов среди гражданских, погибших от артиллерийского огня. Виды болезней. Симптомы. Их тяжесть. Риск распространения. Сочетаемость с биологией орков.
Списки медицинских учреждений. Бесконечные, бесконечные статьи о том, как каждое из них обеспечено, и отчёты о последних поступлениях самого необходимого, вплоть до последней мелочи. Постоянно прибывают всё новые припасы. Информация обновляется именно в тот момент, когда мы учитываем предыдущую партию.
Подсчёт ополчения, призывников и добровольцев. Система обучения и программа тренировок. Поставки оружия. В настоящее время боеприпасы свободно выдаются всему вооружённому населению. Прогноз — сколько можно ещё продолжать подобное распределение.
Оборонительные войска улья распределены между ополченцами и гвардией. Кто возглавляет отдельные подразделения по секторам. Их вооружение. Их боеприпасы. Их близость к важным индустриальным целям.
Подсчёт Имперской гвардии. Трон, сколько же их. Полки, их офицеры, отчёты о точности их огня во время тренировок, их награды, их бесчестия, рапорты об их главных победах и поражениях на далёких мирах. Их символы. Их вооружение и боеприпасы. Наличие у них бронетехники — начиная с лёгких разведывательных ”Часовых” и ”Химер” и заканчивая сверхтяжёлыми ”Гибельными клинками” и ”Мечами бури”.
Одни только цифры в файле по гвардии потребовали два дня на изучение. И они говорят, что это только беглый обзор.
Далее посадочные площадки. Посадочные площадки сил обороны улья, их гражданские аналоги уже используют и гвардия и сами гражданские — поступают грузы от военного флота, торговцев на орбите или из других районов планеты. Доступ к ним жизненно важен — с одной стороны в улей поступают подкрепления, с другой город покидают беженцы, и враг захватит их как основание для своих войск сразу, как начнёт осаду.
Превосходство в воздухе. Подсчёты лёгких истребителей, тяжёлых истребителей и бомбардировщиков в нашем распоряжении. Документы по каждому пилоту и офицеру 5082-го Имперского ”Рождённых в небе”. Их я пропускаю. Если они с разрешения маршала носят крест Храмовников, то нет никаких причин просматривать их подвиги. Всё и так ясно. Проекция движется дальше и показывает, сколько примерно времени наши воздушные силы будут препятствовать десантированию врага, и в каких ситуациях целесообразно использовать бомбардировщики за городскими стенами. Дальше и дальше, симуляция движется, мерцая гололитическими картинками. Барасату разрешили не смотреть её полностью — он стал жаловаться сразу на дюжину головных болей. Я улыбаюсь, хотя и не позволяю никому это увидеть.
Позиции тяжёлых орудий Хельсрича. Какие противовоздушные башни расположены на стенах и где именно. Их оптимальные зоны поражения. Модель каждого ствола и калибр каждого снаряда. Численность расчётов, прикомандированных к позициям орудий. Предполагаемый ущерб, нанесённый ими врагу, просчитанный во множестве сценариев в зависимости от силы атаки зелёнокожих. Команды, пополняющие им боеприпасы, и откуда эти боеприпасы прибывают. Маршруты перевозки грузов от мануфакторий.
И непосредственно сами мануфактории. Промышленные предприятия, на которых производят легионы танков всех возможных типов. Другие заводы, где производят и отгружают боеприпасы. Какие из них являются самыми ценными, самыми полезными, самыми надёжными и больше всего пострадают при атаках в затянувшейся осаде.
Благородный и великолепный Легион титанов Инвигилата. Что за машины расположились в Пепельных пустошах за пределами города. Какие из них двинутся на защиту Хельсрича, а какие на усиление полчищ Кадианских ударных полков и наших братьев астартес — Саламандр, в дебри Армагеддона.
Инвигилата хранит свои секреты подальше от нашего взгляда, но у нас достаточно информации, чтобы добавлять во всё большее количество гололитических схем и моделирований мощь титанов — различных классов и размеров — для нашей будущей резни.
Доки. Доки Хельсрича — самый большой порт на планете. Прибрежная оборона — стены, башни и зенитные турели, запросы по торговле, жалобы и петиции профсоюза, спорящего о правах докеров и складах, переоборудованных в бараки для солдат, протесты торговцев и чиновников и…
И я терплю это девять дней.
Девять. Дней.
На десятый день я поднимаюсь со своего места в командном центре Саррена. Вокруг меня бронированная крепость полковника в сердце города, три сотни сервиторов и младших офицеров работают на своих постах: считающие, упорядочивающие, передающие, получающие, разговаривающие, кричащие, иногда тихо паникующие и просящие помощи у тех, кто рядом.
Саррен и несколько его офицеров и помощников смотрят на меня. Их шеи вытянулись, следя за моими перемещениями. Это в первый раз когда я пошевелился — за семь часов. Действительно, я не двигался с тех пор, как сел в кресло на рассвете.
