Однако реальные трудности в раскрытии и расследовании преступлений не снимают необходимости познания истины и по данной категории дел. Попытки решить такую задачу предпринимаются и в подобных ситуациях, но в условиях недостаточной информационной обеспеченности, изъянов организации и управления, несовершенства нормативной базы, непредсказуемых форс мажорных обстоятельств, низкой квалификации отдельных сотрудников и ряда других причин, они не смогли быть достигнуты.
Применительно к рассматриваемым положениям высказана точка зрения о необходимости различать две формы объективной истины: «объективную истину – должное» и «объективную истину – реальное». В первом случае под объективной истиной понимаются выводы следователя и суда, которые соответствуют обстоятельствам дела и содержат ответ на основной вопрос о том, кто должен нести ответственность за совершенное деяние. Во втором, – когда установлены не все обстоятельства совершенного преступления, когда разоблачены не все соучастники, а также в случаях прекращения уголовного дела или вынесения оправдательного приговора47. Мнение это нуждается в уточнении. В нем усматривается надуманное преувеличение, поскольку реабилитация обвиняемых (подсудимых) может осуществляться и на основании абсолютно достоверного знания, т.е. познанной истины. Именно поэтому вряд ли уместно подобные примеры объединять со всеми делами о нераскрытых преступлениях. Ну, а с точки зрения принципов уголовного процесса, достижение истины всегда представляет собой «должное», далеко не во всех ситуациях совпадающее с результатами реальной практики.
2. В силу такой юридической фикции как презумпция невиновности, о неустановленной истине приходится говорить также и в случае прекращения уголовных дел в суде ввиду недоказанной виновности обвиняемого. В данном случае юридическим основанием прекращения дела является непричастность подсудимого к совершению преступления (п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ), хотя понятно, что это основание охватывает не только ситуации достоверного установления факта совершения преступления другим лицом, но и случаи недоказанной вины «виновного» субъекта.
3. Ущемление принципа объективной истины проявляется и в такой юридической конструкции как отказ прокурора от обвинения в суде (ч. 7 ст. 246 УПК РФ). Какими бы аргументами прокурор не обосновывал свой отказ от обвинения, суд, не находя оснований для оправдания подсудимого, обязан прекратить дело. Даже если это решение противоречит внутреннему убеждению судьи.
4. Похожая ситуация может сложиться и при рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей. Имеются в виду казусы, в которых судья при постановлении приговора обязан руководствоваться формальной категорией – вердиктом присяжных – вопреки своему убеждению об установленных обстоятельствах дела. Нельзя констатировать, что в данной ситуации судом во всех случаях познана объективная истина в традиционном ее понимании.
5. Невозможно утверждать о достижении объективной истины также и в ходе рассмотрении дел в особом порядке (при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением) – гл. 40, 40.1 УПК РФ. (В особом порядке рассматривается уже свыше 60 % от общего числа дел, направляемых в суд). В отличие от обычного порядка, собранные по делу доказательства в этом случае вообще не исследуются и не оцениваются (ч. 5 ст. 316 УПК РФ). В соответствии с нормами, закрепленными в ч. 7 ст. 316 УПК РФ, судья постановляет обвинительный приговор и назначает наказание, если придет к выводу, что обвинение, с которым согласен подсудимый, обосновано и подтверждается доказательствами, собранными в ходе досудебного производства. Таким образом, судья как бы на веру опирается на доказательства, собранные не им, а другими субъектами в предшествующих стадиях, и соглашается с ними. В теории уголовного процесса подобного рода истина справедливо называется договорной (конвенциональной).
6. Упрощенные, максимально «свернутые» правила собирания и оценки доказательств, секвестирующие возможности познания, предусмотрены и при производстве дознания в сокращенной форме (гл. 32.1 УПК РФ).
7. Уместно еще раз вспомнить и о преюдициях, обязывающих суд, прокурора, следователя и дознавателя признавать без дополнительной проверки обстоятельства, установленные вступившими в законную силу приговором или иным судебным решением.
Наличие в уголовно-процессуальном законодательстве перечисленных институтов и норм логично для модели российского уголовного процесса. Они констатируют факт реального существования в УПК РФ необходимых (презумпция невиновности, преюдиция) или целесообразных (суд присяжных, досудебное соглашение о сотрудничестве, отказ прокурора от обвинения, сокращенное дознание) юридических конструкций, ограничивающих достижение достоверного знания. Однако далеко не только их наличие или, гипотетически предположим, отсутствие в законодательстве, определяют смешанный тип и основополагающие начала (принципы) отечественного уголовного судопроизводства. Поэтому мы солидарны с мнением С. А. Шейфера о том, что, несмотря на допускаемые законодательством ограничения, «стремление управомоченных органов государства установить обстоятельства исследуемого события такими, какими они были в действительности, сохраняет свое значение как ведущая тенденция доказывания, то есть его цель»48. (Подчеркнем лишь, что «тенденция» и «цель» суть принципиально разные категории).
Именно достаточная всесторонность и полнота знаний, объединенные с «объективностью» познающего субъекта, обеспечивают ее достоверность. А что же еще? (Вступать в полемику об абсолютной истине здесь, думается, неуместно – «имеющий уши, да услышит»).
Подобного рода понимание цели, на наш взгляд, принципиально не противоречит и международным стандартам доказывания («beyond a reasonable doubt» – отсутствие разумного сомнения), призывающими сочетать степень полноты и достоверности собранных по делу доказательств с их разумной достаточностью49. Такой достаточностью, которая на основе свободной оценки доказательств обеспечивает формирование внутреннего убеждения при формулировке юридически значимых выводов.
2. Постулат объективной истины и уголовнопроцессуальное законодательство. Бурная и неоднозначная реакция специалистов последовала вслед за размещением на сайте СК РФ законопроекта об объективной истине. Еще ни один закон или законопроект с момента введения в российское уголовное судопроизводство суда присяжных в 1993 г. не вызывал столь многочисленных и противоречивых откликов. Ни одно периодическое юридическое издание не обошло вниманием его обсуждение.
Укажем на основные новеллы, включенные в данный законопроект:
1) ст. 5 УПК РФ предлагается дополнить п. 22.1 следующего содержания: «объективная истина – соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения»;
2) гл. 2 УПК РФ «Принципы уголовного судопроизводства» дополнить ст. 16.1 «Установление объективной истины по уголовному делу». В ее ч. 1 закрепить обязанность субъектов доказывания по принятию всех предусмотренных Кодексом мер по всестороннему полному и объективному выяснению обстоятельств, подлежащих доказыванию, а в ч. 2 – право суда самостоятельно принимать меры к установлению действительных обстоятельств дела, если он сочтет мнения сторон несостоятельными;
3) ст. 17, 21, 119 УПК РФ дополнить нормами, предусматривающими всесторонность, полноту и объективность исследования всех обстоятельств уголовного дела.
Законопроект предусматривает также возвращение в уголовно-процессуальное законодательство института направления уголовного дела судом для производства дополнительного расследования. Такую возможность должны предоставить новые нормы ст. 252 и 237 УПК РФ при установлении «неполноты предварительного следствия или дознания, которая не может быть восполнена в судебном заседании»50.
Сторонники закрепления в законе принципа объективной истины обосновывают тезис о необходимости активного сочетания состязательных начал уголовного процесса с всесторонностью, полнотой и объективностью исследования обстоятельств дела. Полагают, что объективность, полнота и всесторонность – очевидные и необходимые условия уголовного судопроизводства. Что альтернативой истины выступает лишь ложь и обман (хотя истине может быть противопоставлено также и вероятное знание, и более «рафинированная» истина. – И. З.). Что совокупность доказательств, обосновывающих виновность подсудимого, должна исключать какой-либо иной вывод по этому вопросу. Что истинным, с позиций соответствия установленных фактов фактическим обстоятельствам дела, должен быть и оправдательный приговор. Отмечают, что чрезмерно пассивная роль суда не может не сказаться негативно на исходе судебного разбирательства. Что движение к истине – это не только уголовнопроцессуальная проблема, но и вопрос судебной культуры, вопрос морально-этический, нравственный. Подчеркивают, – истина и стремление к ее установлению являются общечеловеческими ценностями. Они необходимы для защиты потерпевших от преступлений и невиновных граждан от незаконного и необоснованного обвинения и осуждения51.
