Диас внимательно слушал, изредка косясь на засов, но не поддаваясь на пустой звон лживых речений. Кажется, этот засов легче сдвинуть телекинезом, чем спровоцировать парня. Ладно, мы поедем другим путём.
Продолжая гипнотизировать засов, Бенито запустил мотор моноцикла. Крепче перехватил руль. Вот теперь поскорее!
— Маданес, окно! — заорал Диас от двери.
Да, ребята, окно. Может быть, даже то самое, в которое недавно проникла сбежавшая от вас музыкантша. Аста ла виста, сеньорес.
Диасу вовремя подскочить к окну помешала десятиметровая длина кабинета. Маданес оказался немного проворнее. Вывернувшись из мягкого рабеновского кресла, он вскочил на стол ровно в тот момент, как Родригес уже отталкивался колесом от столешницы. Бросок — и вот мастер боя надёжно облапил и «трактор», и его седока.
Что, поймал? Не спеши радоваться! Моноцикл и Бенито уже в полёте. Между прочим, куда-то туда, где посадка не будет мягкой.
Вместо того, чтобы остановить своим весом прорывающийся к окну снаряд, Маданес отработал амортизатором. Это он принял на спину звонкий удар об оконные стёкла. Это он, судорожно вцепившись в Бенито и вжавшись в моноциклетную раму, так сместил центр тяжести при полёте, что увлёк на себя весь нехилый груз, стартовавший с третькеэтажной высоты. Это он, громко хряпнувшись позвоночником оземь, поставил финальную точку в безумном прыжке Бенито — и, угасая в своём океане боли, не смог его дальше держать.
Моноцикл пружинисто взмыл над вмазанным в камни телом и, вновь разгоняясь, резво понёс Родригеса к пешеходным воротам. Седоку, коли правду сказать, тоже крепко досталось при падении. В лучшем случае пара сломанных рёбер да нещадно отбитые колени. А что в худшем — сейчас не стоит расстраиваться. Доктор Гонсалес все нужные подробности спуска на грешную землю легко разыщет и без анамнеза. Только бы довезти до доктора все части себя, не растерять по дороге.
Вот и Внешние ворота. Надо бы у них сбросить скорость, а не то невзначай наедешь на кого-нибудь из пешеходов. Да и с Лопесом попрощаться бы надо.
— Эй, дружище!.. Гляди, я отобрал коня назад!... — но что-то с зычным голосом у Бенито не больно сложилось.
Вернее, больно-то оно больно! Но не сложилось.
Пришлось указать на моноцикл жестом. Погляди, мол, былая справедливость возвращена. Посрамлены её попиратели.
— Что с тобой? — встревожился Лопес. — Кажется, ты крепко избит. Может, врача?
— Я отомщён, — просипел Бенито безголосой глоткой. — Крепко избитого тебе, может, ещё покажут. Если выживет, станет мудрецом…
— Мудрецом?
— Да, я преподал ему одну истину. «Не умеешь летать — не пытайся поймать пилота».
Глава 2. Я в раю,
или К вопросу об институциализации эйфории
1
Кай находился в раю. Рай был умопомрачительно скучен.
Благостные лица, заунывные сигналы к проповеди, скованные движения паствы, согбенные спины, примечательная шаркающая походка у каждого третьего. А уж речи — квинтэссенция теологического дурновкусия. Кай их слушал вполуха, а сам всё надеялся на весточку от Бенито. Правда, раз её до сих пор нет, это наводит на грустные мысли. Каша, заваренная в Бабилоне, всё ещё опасна для Кая? По всему, таки да. И наивно надеяться на обратное. Служба безопасности колонии наверняка разведала, где ныне Кай находится — не могла же его потерять. А раз так, молчание верный знак.
Знак того, что придётся внимательней вслушаться в райскую болтовню.
— Истинное благословение, братья, в верном понимании Писаний и в слышании животворных истин, влекущих ко спасению избранный народ Ковчега, — сообщил пастор Джордж. — Верно понимает Писания только тот, кто способен услышать в сердце своём животворные истины. Верно слышит животворные истины лишь тот, чьё сердце открыто к слову спасения. А слово спасения говорит вот что: Создатель вас любит. Он готов пустить вас обратно в Эдемский сад. Надо только верить в него и слушаться. Слушаться, братья! И к Эдемскому саду не надо идти далеко: он ведь здесь, в нашей уютной низиночке…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кай уже уяснил, что посёлок Новый Зеон убеждённо считают по совместительству райским садом. Ну подумаешь, разница: Божий град на холме и естественное обиталище сотворённых людей на востоке. Нет, различий немного, при желании можно спутать. Да и как не обманешься, если Сионский холм расположен во влажной тенистой низине, почти в овраге. Ясно, из чёрной грязи на самом на дне холма вырастет если не сад, то по крайней уж мере лесочек. Да и вырос — так собой ничего, но не по-райски воняет. Чем-то затхлым — лужами да болотцем.
Почему этот сад Эдемский? По причине безгрешности обитателей. Все безгрешные, все! Никакого греха не приемлют, на лице выражают полное послушание. Вот Адам — тот по глупости оступился, но они ему не потомки. Никакого древа познания, ни добра, ни зла… Можно ль их жестоко судить, если ни разу не видели ни опасных плодов, ни ствола, ни свободы, ни искушения? Поделом Адаму, но нас-то за что? И Создатель знает, что не за что. Потому и вернул в Эдем. Всё природно-первоначальное здесь добыто вновь послушанием.
— …Но скажите, братья, разве Эдем наш мал? — пастор Джордж показал на пальцах полсантиметра. — Нет, он больше! Он размерами с наш счастливый Новый Зеон? Да, всё верно. Но какие размеры Зеона, размеры Зеона истинного? Всё, что в периметре стен посёлка? Нет, он больше! Всё, что в рудной колонии? Нет, он больше! Весь континент? Он больше! Планета Эр-Мангали?.. Отвечайте, братья, не слышу!
Соискатели ответили однообразным хором. Запустив рефрен, пастор Джордж довёл размеры зеонские до масштаба метагалактики. На вселенную не замахнулся. Почему, легко догадаться. Надо где-нибудь разместить и дьявольский принцип…
Ну а дальше словесный фокусник снова сдул свой Зеон до размеров одной планеты. Карантинной планеты — «в этом нам повезло».
— Отчего же нам повезло, братья?! Я отвечу: всё оттого, что мы можем строить Зеон на отдельно взятой планете. Ведь у нашей планеты — знаете, что за имя? Имя прекрасное! Да, профаны её называют «Эр-Мангали». Лжепророки зовут адом. Они врут!!! Настоящее её имя Зеон, и только Зеон. Кто-то думает, что Зеон — имя нашего посёлка, и всё. Это не так. Вовсе не так, братья! Ведь Зеон — имя для всей планеты и галактики к ней впридачу. Я свидетель: везде Зеон! Просто профаны и лжепророки назовут их именами другими. Глупыми, злобными, адскими! Но уж мы-то истинно знаем, каково верное имя! Мы его не оставим, мы будем послушны истинной воле Создателя. Истинной, братья! Истинная же воля Создателя состоит в том…
Вот зараза! Да в курсе ли собственной воли сам Создатель?
2
Рай ежеминутно напоминает о себе. И других напоминать заставляет. Чтобы не забыли. Братство Зеона, оно же «Духовное воинство свидетелей Зеонского холма» обречено напропалую свидетельствовать, причём непременно вслух.
Воинство организовано иерархически. Над всеми здесь стоит его преосвященство верховный бишоп отец Амос, чуть ниже — другие бишопы, а также предводитель Зеонской стражи, как бишь его… ну, неважно. Ещё ниже — преподобные отцы попроще: пасторы вроде Джорджа, командиры силовиков. Все отцы проходили обряд посвящения в тайное имя Господа (другие, нетайные, ведомы всем, но в этом-то вся интрига). Дальше — братья, которые такого обряда ещё не прошли: рядовые стражи Зеона (смиреннолицые мордовороты с бластерами для охраны, или мечами — экзотики ради), а также братья из простого, не военизированного воинства, выполняющие послушания там, где только отцы прикажут. Ну а низшая страта — соискатели, послушники — новички. Этих тоже зовут братьями, но как бы «навырост», из желания морально приподнять над их истинным бедственным статусом… Ну так вот, на все социальные уровни от верховного бишопа до соискателя возложена Господом почётная обязанность утверждать, что их низина выступает холмом и раем. И не только она.
