– Раз, два, левой! Раз, два, левой! Выше коленки! Ход поубавили, а то с рельсов сойдём!
Этот строй больше напоминал паровоз, – солдаты отбивали так же дробно, как и колёса железнодорожного состава. Руки же их совершали круговые движения против часовой, словно толкатели в поездах.
– Так! Чего разогнались? Не видите, что впереди опасный поворот? Сбавили обороты! Гудок!
– Дуу, дуу! – истошно завопил Синий, предупреждая всех и каждого о приближении бешеного паровоза.
– Так молодцы, поворот прошли на отлично, а теперь ускоряемся. Впереди далёкая, и пока не видимая за чертой горизонта дорога на дембель!
И тут паровоз разогнался, пуще прежнего застучали колёса.
– Пары!
– Пшш, пшш! – зашипели ребята.
– Гудок!
– Дуу, дуу! – прогудел Синий.
– Впереди шлагбаум! – ещё громче заорал сержант Аминахун.
Это он часовому, что стоит впереди на посту, к которому и приближается локомотив. Тот в свою очередь, быстро спрыгнув с грибка, подбежал и перегородил дальнейший путь паровозу. Грибок – это небольшой навес для часового: столб, на котором прикреплён телефонный аппарат, и круглая крыша над ним. Впрочем, часовой уже довольно умело успел превратиться в шлагбаум, согнувшись буквой «г» и издавая звуки сирены.
– Сбавили обороты! Потихоньку остановились у шлагбаума!
– Тэк-тэк, тэк-тэк!
– Выпустили пары!
– Пшш! – постепенно затихая, зашипели ребята; вплоть до полной остановки паровоза.
– Вот и прибыли, товарищи пассажиры, к первой станции. Забрать одного пассажира, оставить другого. Остальным – оставаться на местах!
«Шлагбаум» вдруг разогнулся, и строевым шагом подошёл к сержанту:
– Товарищ сержант, за время несения боевой службы…
– Отставить! Брысь в вагон!
– Есть!
– Рядовой Мечтающий, на выход!
– Есть!
– К посту шагом арш!
– Есть!
– Паровоз! Кругом, шагом арш! Раз, два, левой… Выше коленки. Гудок!
– Дуу!
– Прибавить обороты!
Отдаляющимся стуком об асфальт паровоз утащился от поста, оставив на нем Прокла. Пост был оборудован вблизи высоких закрытых ворот, через которые вероятнее всего проходил настоящий, двигающийся по рельсам состав, а не тот, что в кирзовых сапогах и по асфальтовой дорожке; рельсы здесь были уже, чем на обычной железной дороге. Далее, по обе стороны от ворот, уходил забор с путаной колючкой поверху. Рельсы появлялись из леса, и уходили через ворота в огромное бетонное здание с большими, и так же закрытыми воротами. Само же здание походило на выстроенный людьми объект лишь со стороны поста; с других сторон это была всего лишь гора, покрытая землёй, травой, а на вершине даже росли деревья.
Прокл стал под грибок. Взяв в руки телефонную трубку, доложил:
– Рядовой Мечтающий на пост номер один заступил!
– Принято, – последовал ответ дежурного, сидевшего в помещении караула.
Зелёный лес за высоким, колючим забором шуршал листьями, щебетали птички, жужжали насекомые, ярко светило солнце, прячась порой за редкими облаками, ползущими по голубому небу… А солдат Прокл стоял и мечтал о таком же нежном и тёплом лете, но только без сапог, формы и колючего забора. А ещё он представил женское тело, и его образ в этот миг был божественным. Постепенно картинка становилась всё более ясной, вырисовывалось нечто знакомое, черты становились узнаваемыми до боли… Да, конечно, это божественное имело имя: Нэля. Как же сильно он хотел бы увидеть её прямо сейчас! И может, тогда у него появились бы силы и смелость сказать всё то, что тысячу раз говорилось в мечтах… Но нет. Вот грибок, вот забор, на котором сверху путаная колючка, – Прокл быстро вернулся к реальности; что, впрочем, нисколько не помешало ему вновь мечтать и вспоминать.
На проводы Прокла Нэля пришла не одна; с Сирасиком. Сирасик был довольно близким товарищем Прокла, и бывшим его одноклассником, оставшимся однажды из-за плохой успеваемости на второй год. Когда началось застолье они сели рядом, и как-то отделились от шумной компании, проболтав весь вечер о своём; в перерывах между разговорами Нэля звонко смеялась. Каждый всплеск её смеха доносился до Прокла, пронзительно вонзаясь в сердце и страстной истомой напоминая о чувствах, которые он испытывал, и в коих хотел бы исповедаться непременно, но нужной обстановки, как, впрочем, и смелости, всё никак не находилось. Опрокинув уже не первую рюмку спиртного, и обретя смелость, Прокл наконец-то попытался пригласить свой объект вожделения на очередной танец, но ему почему-то отказали.
– Прокл, спасибо, этот танец занял Сирасик. Правда, Сирасик?
– Конечно. Извини, друг! – буркнул тот.
– Хорошо! – ответил Прокл и удалился прочь, в ожидании очередного подходящего момента и снова собираясь с духом.
Подзаправившись ещё несколько раз, Прокл совершил очередную попытку. Но едва он подошёл, как Нэля сразу встала, и ушла по каким-то своим делам. Тогда Прокл сел на её место, предложив Сирасику выпить с ним. Тот и без того был уже в хорошей кондиции, но от предложения выпить не отказался. Нэля где-то задержалась, и товарищи тяпнули ещё пару раз. После чего у Сирасика с Проклом началась бесконечная беседа об их хорошей и близкой дружбе, о том, как же они всё-таки друг друга уважают, и какие они всё-таки уважаемые люди.
– Вот как на духу мне скажи, скажи… – твердил Прокл.
– Скажу! – сильно икнув, ответил Сирасик.
– Что у вас с Нэлей?
– С какой такой?.. А-а, с Нэлей… Да ничего, а что…?
– Да вот, понимаешь, она такая… такая… Короче, я её…
– Что ты её?..
И в этот момент Нэля появилась. И была она не одна, а с высоким и симпатичным парнем. А как она улыбалась ему, а как она смотрела на него, утопая в его взгляде!..
– Вот шалава! Со щёголем каким-то… – очень раздосадовано произнёс Прокл.
– Да ты моих друзей оскорблять! – возмутился Сирасик.
– А ты, петух гамбургский, и вообще молчи!
– Что, кого…?
– Пошли, гамбургский, выйдем на улицу. Там и разберёмся! – предложил Прокл. А в душе такое отчаяние, досада: и при чём тут Сирасик?..
– Пошли! – уверенно ответил друг.
Они покинули квартиру, и вышли во двор. Бывшие рядом гости, даже не сразу поняли, что между парнями назрел конфликт. А те, кто заметил, несколько погодя вышли во двор.
– Ну, что! Давай, бей, давай! Жду удара! – разгорячено прокричал Сирасик, скинув с себя футболку и оставшись с голым торсом. Он выставил вперёд кулаки и смотрел зло, но все же от идущего вперед Прокла пятился.
– Да не хочу я драться!
– Боишься! Давай биться, а то я сейчас тебе просто так рожу разобью!
Сделав ещё пару шагов назад, Сирасик споткнулся, плюхнувшись мягким местом на круглую деревянную площадку карусели, и, ударившись, о железную втулку тыльной частью головы, закричал от боли:
– Ах ты, гад! Драться, да из-за чего!?
– Да люблю я её! – истошно проорал Прокл. Шагнув к карусели, он со всей силой крутанул её; так, как если бы от этой скорости зависел весь личный успех его дальнейшей жизни.
– А-а-а! А-а-а!
К этому времени половина гостей выбежала во двор – поглазеть на голосистую разборку. Остальные вышли посмотреть с балкона или уставились в окна, как, впрочем, и большинство жильцов всего пятиэтажного дома…
– Люблю я её… – еле шевеля губами произнёс Прокл, задрав голову к небу. Словно ища там помощи.
Но там её не было. Да и вообще – в животе заурчало; желудок просил еды, любой, пускай и не самой вкусной и привлекательной. По небу пролетела пара уток, – видимо, где-то неподалёку находится водоём. Дичь сразу представилась в готовом жареном виде, но только в голодной фантазии Прокла больше напоминала курицу, – такую аппетитную, сочную, что даже слюнки потекли. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда: от всех любовных мук и воспоминаний ничто так не отвлекало в армии, как вечное желание что-нибудь съесть.
– Дзэн, дзэн! – зазвенел висящий под грибком телефон.
Прокл взял трубку:
– Рядовой Мечтающий на связи.
– Ты что, тело бесхребетное, совсем всякий страх потерял?! – прокричал дежурный, что находился у пульта связи в караульном помещении.
– Что случилось, товарищ ефрейтор?
– Что случилось! Третья мировая война, товарищ солдат! Вы проспали доклад, который должны доносить до моего слуха каждые полчаса!
– Рядовой Мечтающий, на посту номер один без происшествий…
– Поздно солдат! Вас объявили предателем Родины, и вы приговорены к расстрелу. Из-за вашего несвоевременного доклада я был вынужден поднять по боевой тревоге всю дивизию. А там дошло и до главнокомандующего всей нашей доблестной армии, так как пост, который вы охраняли, есть самый секретный и важный для нашей страны. А коль охраны на нём не стало, то решение оказалось одно: поднять вверх ракеты, и направить их на потенциального врага. Поздравляю вас! Вы стали причиной третьей… – Тут связь на мгновенье оборвалась, и послышался голос сержанта.
