выглядят как люди, а внутри хуже зверей. И это вдвойне страшнее.
Пальцы от одного их вида начинают дрожать. Сжимаю кулачки, и пытаюсь проскочить как можно быстрее, но один из незнакомцев, даже криво стоя на своих двух, умудряется закрыть мне проход.
— Гля, зазналась ципа, — говорит он своему товарищу.
— Пропустите! — хочу сказать им, но страх так сковывает тело, что не могу даже шептать. Тут же кидаюсь в обратную сторону, но не успеваю сделать и пары шагов.
— А ну-ка стой! — рявкает второй и хватает меня за волосы. Ай!
Дорогие читатели, моя Муза или Муз очень хочет узнать, как вам история. Жду в комментариях!
Глава 7. Где мои вещи?
— Ты видел, как она на нас смотрела? — бросает он своему товарищу, а потом тянет меня за волосы так, что я корчусь от боли.
— Мы, че, не люди, по-твоему? — дышит мерзким перегаром прямо мне в лицо.
— Ничего подобного. Я так не смотрела. Отпустите, пожалуйста! — молю я, но мужлан настолько не в себе, что вообще не понимает моих слов. На своей волне. Хватает меня за шкирку и плющит к облупившейся стене с такой силой, что боль пронзает ребра.
— Ты че такая несговорчивая, ципа? — рычит он.
— Пожалуйста, отпустите! — умоляю я, смотрю на второго. Может, хоть у него разум прояснится?
Нет.
В его глазах не больше пугающей похоти, чем у того, что меня держит своими грязными ручищами.
От нездорового огня в их пьяных глазах мне становится еще страшнее. Колени не просто дрожат, а трясутся.
— Ты чего скулишь, как быто мы монстры какие? Мы ж полюбовно договориться хотим, — у него заплетается язык, но он выговаривает предложение до конца.
— Ага, а потом этой самой любовью заняться, — гогочет второй. — Тебе понравится, ципа.
— Нет! — пугаюсь я, хочу вырваться, но этот пьяный бугай припечатывает меня обратно к стене.
— Помогите! — кричу, что есть сил. Толкаю его в грудь, но тут же получаю такую оплеуху, что звенит в ушах.
— Ты че дерзкая такая? Не воспитывали что ли? Щас я воспитаю! — рычит он а затем тянет меня за блузку вверх так, что она трещит по швам и рвется.
Я пытаюсь отползти, теряя туфли. Он хватает меня за волосы, поднимает на ноги, заставляя выть от боли, и приписывает лицом в стены. Напирает всем своим немытым, грязным телом на спину.
— Помог…, — пытаюсь крикнуть я, но рот зажимают грубые пропахшие дешевым табаком и солидолом пальцы.
Из глаз рвутся слёзы, я реву, а они будто не слышат.
— Тащи ее на стройку, — говорит один другому, но его притивный голос заглушает визг тормозов.
Хлопок. Резкий. Это была дверца? А затем один из бандитов тут же отлетает в стену рядом со мной.
— Ты кто так..? — второй едва отстраняется от меня, как и его поганого рта тут же вырывается болезненный стон, а затем и вовсе визг.
Я стремительно оборачиваюсь и вижу, как мой обидчик падает на колени, перед тем, кто выкручивает ему пальцы до характерного хруста.
Сломал?
Кирилл откидывает поверженного на землю и тут же уворачивается от первого. В руках негодяя что-то мелькает. Сталь? Нож!
— Брось зубочистку, по-хорошему прошу, — предупрежает его Кирилл, но враг не слушает, замахивается острием, и я уже хочу закрыть глаза и завизжать, но Кирилл ногой с разворота выбивает оружие, а затем одним ударом в нос отправляет бандита в нокаут.
— Давай руку, — командует он мне, а я словно в шоке. Только и смотрю на него огромными, полными слез глазами, а затем чувствую, как горячие пальцы Кирилла обжигают ладонь. Он тянет к машине, а я даже ног не чувствую, но как-то иду.
— Алло! — сквозь шок слышу голос Кирилла. Отрываю взгляд от негодяев и смотрю на спасителя.
Говорит по телефону. Называет адрес и велит отправить наряд. Кто он такой?
— Пять минут? Давай быстрей, — приказывает он, отключает телефон, открывает дверцу и подталкивает меня внутрь.
Как ведомая сажусь в автомобиль. Меня колошматит так, будто на улице минус двадцать. Во все глаз смотрю, как Кирилл обходит машину спереди, и занимает водительское кресло.
Смотрит на меня и его взбешенный взгляд становится несколько взволнованным.
— Тише, — шепчет он, и я понимаю, что не просто дрожу, а трясусь. Немые слезы топят щеки. Я, наверное, на сумасшедшую сейчас похожа. — Все будет хорошо.
Смотрю в карие глаза и завидую той уверенности, что в них живет. Хочу так же, но после первого шока, накатывает второй, и я с ужасом осознаю вновь и вновь, что эти люди могли со мной сделать, если бы не этот Мустанг….
Всхлип вырывается из горла и я зажимаю рот руками.
— Лера, — зовет он меня по имени, касается ладонью плеча, будто внимательный взрослый успокаивает ребенка с истерикой. Я вздрагиваю, хоть и знаю, что он ничего мне не сделает.
— Меня не нужно бояться. Я на твоей стороне. Хорошо? — говорит мне Кирилл не отводя от меня внимательного пронзающего взгляда. Эти глаза… они словно гипнотизируют. Но я и рада подчиниться, потому что страх медленно, но верно угасает.
Кирилл крепче сжимает плечо, словно делясь со мной своей уверенность, и теперь мне хочется плакать не от страха, а от счастья, что я в безопасности.
— С-спасибо, — шепчу ему едва слышно, и слова прерывают слезы.
— Плачь, — разрешает он, наклоняется ко мне и прижимает к себе, словно пряча от всего мира в момент слабости. И я плачу, пока не слышу звука знакомых серен.
Стыдливо отстраняюсь от него и вытираю слезы.
— Дальше без нас разберутся, — говорит Кирилл, наблюдая, как на повороте появляется машина наряда ППС. Заводит мотор и переключает скорость.
— Разве нам не нужно остаться? — тихо спрашиваю я. Не то, чтобы мне хочется. Совсем наоборот.
Я хочу быть за тысячу километров отсюда. Но ведь, я свидетель, точнее жертва. Так это называется у правоохранителей?
— Я улажу, — обещает Кирилл, и Мустанг срывается с места.
Чем дальше мы отъезжаем, тем легче мне становится. Уже не реву, просто хлюпаю. И в полной тишине эти звуки смущаю меня все сильнее.
— В бардачке фляжка. Выпей, станет лучше, — подсказывает Кирилл, затем наживает на панель, и бардачок открывается. Только сейчас примечаю, как чисто в него в машине. Ни пылинки, и в бардачке полный порядок. Матовая папка с документами, планшет и… фляжка.
Послушно тянусь к ней, открываю, и в нос бьет резкий запах.
— Что это? — хмурюсь я, хотя прекрасно знаю. Я подаю такое клиентам в клубе.
— Виски, — отвечает Кирилл. — Или ты не пьешь?
