— Уже думал об этом. Только Сержант на выезде, а я здесь ещё на пару часов зависну, не меньше… Потерпи, Машунь.
Не стала спорить и напоминать о том, что я уже большая девочка, могу и одна посидеть в совершенно безопасной — они же со Стёпкой сами меня в этом уверяли — квартире.
Ошибался Димон, я не устала. То есть, физическая усталость, конечно, была, но она ни в какие сравнения не шла с внутренними моральными терзаниями. Ибо во мне всё клокотало от обиды, негодования и острого чувства собственной бесполезности.
Когда-то в детстве мне на глаза попалась статья «Разрушение легенды». Автор, чьё имя я никогда не знала, писал о муравьях и о том, что напрасно их считают образцом трудолюбия. Они, как выяснилось, ещё те тунеядцы, ибо более семидесяти процентов обитателей муравейника целыми днями бездельничают, лишь создавая видимость работы.
Сегодня я чувствовала себя так, словно входила в число тех семидесяти процентов. Потому что мы суетились и бегали по кругу, а по сути не сделали за целый день ничего.
Да, выяснили, что пожар начался в котельной — взорвался один из газовых котлов. Но на вопрос, был ли это несчастный случай или котлу кто-то помог, эксперты ответить затруднялись.
— Нужны лабораторные исследования, — сообщили нам. — Результат будет не раньше среды готов.
Стало также известно, что после того, как пламя удалось потушить, руководство Центра не досчиталось семерых человек, трое из которых были работниками Монастыря, ещё трое — прихожанами, а один — прибывшим для проведения какого-то таинства жрецом. Опять-таки, погибли эти люди, пропали без вести или, будучи причастными к взрыву, сбежали с места преступления, пока было неясно, так как из-за взрыва частично обрушились три этажа, и поиски велись в режиме нон-стоп.
Правда, если быть уж до конца честной, памятуя о первоначальной причине визита в Монастырь, Димон попытался добыть сводную таблицу о деятельности Центра и затребовал для проверки бухгалтерию. Но быстро выяснил, что взрыв в котельной каким-то волшебным образом уничтожил всю документацию, находившуюся вообще в другом здании, а также к чертям собачьим полностью снёс информацию с сервера Центра. Само собой, как нам пообещал местный сисадмин, всё будет восстановлено в самые кратчайшие срок. К середине июля. На худой конец, к началу августа.
И пусть меня назовут параноиком, но в совпадения такого плана мне верилось с трудом.
— Они же врут нам самым наглым образом! — прошипела я Димону на ухо, когда наглый компьютерщик удалился, сообщив, что у него ещё дел по горло.
— Может, и врут, — спокойно согласился демон. — А может, и нет. Доказать сейчас мы всё равно ничего не сможем. Зато мы можем просмотреть записи с камер.
— Спорим, они не работали, — проворчала я, разумно полагая, что ни один, даже самый тупой злодей, не забыл бы о такой мелочи, как видеонаблюдение.
Я говорила, а Димон слушал и снисходительно улыбался. Честное слово, вот эта вот его снисходительность злила даже больше, чем самоуверенность.
— Я бы с тобой с огромным удовольствием поспорил, — заверил он, и я почувствовала, как под его тяжёлым взглядом закололо губы. — Но, к сожалению, не люблю проигрывать. Я проверял, они действительно не работали.
И когда успел только?
— Тогда какого чёрта?
— Я передумал. Давай всё-таки поспорим!
И снова эта насмешка во взгляде, и снисходительность, и самодовольство, и что-то ещё, от чего неизменно бросает то в жар, то в холод.
— Ну, уж нет! Я с тобой в эти игры больше не играю.
Он так понимающе улыбнулся, что я от злости зубами заскрипела.
— Очень жаль. Ибо мне кажется, что злоумышленники не озаботились тем, чтобы уничтожить записи за прошлые месяцы. И мы всё-таки узнаем, все ли пропавшие посещали Монастырь, а также, с кем они встречались.
Робкая надежда шевельнулась внутри моего сердца, но почти сразу же угасла:
— Думаешь? Они здание разрушили и целый сервер снесли, что им стоило стереть заодно и записи?
— Вот чувствую, зря я с тобой не поспорил, — Димон поднёс мою руку к губам и невесомым поцелуем прикоснулся к кончикам пальцев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да?
— Да. Потому что, во-первых, не факт, что случившееся здесь сегодня как-то связано с нашим расследованием. Подумай сама! Никто не знал, что мы сегодня приедем. Да мы и сами только утром решили. Разве не так?
— Так, — нехотя согласилась я.
— Ну и во-вторых. У начальника охраны Монастыря была странная привычка всю информацию хранить в двух копиях: на сервере и в компьютере.
— Но мы же выяснили…
— Не перебивай. С неделю назад его по состоянию здоровья ушли на пенсию, что вызвало со стороны старика бурю негодования. Ну, он и решил напоследок слегка напакостить. И поверь мне, я его за это не виню! Он здесь всё с нуля сделал, а они на его место директорского сынка посадили.
В голосе Димона появились какие-то подозрительно знакомые ворчливые нотки, словно он кого-то пытался пародировать. Не вполне удачно, раз я не могла узнать, кого.
— Он вынул из рабочего компьютера жёсткий диск, — продолжил свой рассказ Бьёри, — и, так как вынести ему его всё равно не позволили бы, припрятал его здесь же, в кабинете охраны.
— Да откуда ты знаешь?
— Оттуда, звезда моя, что уже назавтра Георгия Яковлевича так замучила совесть, что он позвонил мне, чтобы во всём признаться. А сегодня за обедом, пока ты считала машины за окном, выдал подробную инструкцию о том, где именно он его спрятал… Маш, тебе говорили, что вот так вот на мужчин лучше не смотреть?
— Как? — шепнула я, следя за тем, как лицо Диметриуша неумолимо приближается к моему.
— Словно ты не знаешь, чего ты хочешь больше: прибить меня или поцеловать? — ответил он, а в следующее мгновение за моей спиной неожиданно оказалась стена, к которой меня весьма недвусмысленно прижал один вконец потерявший страх демон.
— Что ты…
— Т-с-с! — он склонился к моему уху, но не пытался ни облапать меня, ни поцеловать. — За нами следят.
Я тут же попыталась найти подтверждение его словам, за что меня довольно болезненно — и возбуждающе, чёрт возьми! — куснули за шею.
— Не дёргайся. Я сам.
— Что сам?
— Справлюсь сам, — прошипел он, обдавая жарким дыханием место укуса. — Ты главное с места не сходи и не кричи. Хорошо?
— Ладно…
Я ещё не успела решить, пугаться мне или нет, как за спиной Диметриуша прямо в воздухе возникло чёрное смолянистое пятно, похожее то ли на чернильную кляксу, то ли на раздавленного грузовиком мультяшного осьминога. А в следующий миг мужчина, обнимавший меня, исчез, превратившись в столб пылающего пламени.
Секунды не прошло, как всё закончилось. Пламя погасло, пятно исчезло. Словно и не было ничего, кроме майских сумерек, наполненных отдалёнными голосами людей.
— Дим? — позвала я, но мне никто не ответил. — Что это было?
Тишина.
— Это не смешно, — проворчала я и сделала осторожный шаг от стены. Справа от меня кто-то жалобно всхлипнул, послышался горестный вздох, а затем мою голову пронзила ослепительная боль, и мир закружился перед глазами.
— Ничего личного, — произнёс где-то у меня над ухом запыхавшийся тонкий голосок, и я провалилась в темноту.
Глава 17, в которой герой мечтает стать героем
То, что его обвели вокруг пальца, как пацана, Диметриуш понял в тот момент, когда в его руках вместо ожидаемого Охотника оказалась полуобнажённая рыжеволосая дева.
— Зачем такому страстному красавчику, — томно опустив ресницы, прошептала она, — эта смертная мышь? Возьми меня. Я вкуснее и опытнее.
С трудом сдерживаясь от того, чтобы не сжать на тонкой бледнокожей шее пальцы, Бьёри хорошенько тряхнул женщину и прорычал:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Какого дьявола здесь происходит? — и сглотнул непроизвольно, потому что от незнакомки головокружительно пахло желанием, сладким и сочным, как спелый персик. Она изогнулась, чтобы потереться твёрдыми сосками, проступающими сквозь тонкую ткань платья, о грудь демона, и с её приоткрытых пухлых губ сорвался хрипловатый стон. Просто невозможно было сдержаться. Никто бы не сдержался!
