— Под нашим приглядом, — добавила Вероника, — мы готовы взвалить тяжкий груз обратной дороги на свои хрупкие женские плечи.
— Что творится-то! — деланно удивился Алексей, закончив разливать "Сангрию", — вот что перенос в пространстве-времени с дамами делает! Сразу и во всём готовы мужикам уступать!
— Так феминизм ещё не внедрили в широкие женские массы, — лукаво сказала Вероника, стрельнув глазами в Алексея, — пользуйтесь моментом.
— Учтём, — улыбнулся Мишин, — ну, за всех нас!
Выпив прохладного вина, разобрали по шашлыку. Дети носились по поляне, периодически наведываясь к столу за порцией мяса или фруктами. Самая младшая, набегавшись, была уложена спать на заднем сиденье "Сценика", старшие дети вновь отправились купаться, а взрослые вернулись к обсуждению животрепещущих тем. Что всегда бывает на застольях по всему постсоветскому пространству.
— Вот я не пойму, — Олег держал в руке полупустой шампур, как шпагу, — на кой… — он взглянул в сторону женщин, увлечённо разговаривающих на свои женские темы, — вся эта затея с Республикой реализуется? Да так напористо и без всякой оглядки на то, где мы и когда мы находимся?
— А что, в Союзе это кого-то сильно нервирует? — Алексей поддержал разговор на эту весьма острую тему, — вот ты, уже пару раз к родне, наверное, ездил, — Олег кивнул, — что там народ говорит?
— Контрреволюция, говорит, в Харькове победила!
— Да ну? — Алексей даже положил на пластиковый поднос свой шампур, — какая такая контрреволюция? У нас, не забывай, совсем другой мир и другая история. Об этом в газете "Правда" товарищ Сталин написал, лично читал на той неделе. Даже коммунисты наши его в этом поддержали.
— Какие? — хмыкнул Меркушев, — этих компартий после переноса развелось, как собак нерезаных. Всесоюзная, украинская, русская и пару штук ещё каких-то. Все клянутся в верности идеалам Октября и пролетарскому интернационализму, хотя пролетариев там практически нет – бывший офисный планктон и пенсионеры.
— Откуда советские граждане информацию о нас получают? — спросил Олега Мишин, — телеящиков у них нет, радио тоже, из газет, что ли? Так там такого не пишут – я сам несколько номеров "Правды" и "Известий", привезённых из Белгорода, читал.
— Ну, говорят, — неуверенно ответил Олег.
— Кто? — Алексей нащупал слабое место и начал давить на него.
— Несколько раз приезжал уполномоченный, собирал актив и рассказывал, — Олег вспомнил, что ему говорил Фёдор, — что в Харькове капиталисты подкупили рабочий класс и крестьянство, что… что здесь смешного? — он удивленно смотрел на захохотавшего во всё горло Алексея. Женщины прервали своё щебетание и так же недоумённо смотрели на Мишина.
— Извини, — Мишин утёр выбежавшие слёзы, — ну, дают, "подкупили". Нет, за это надо выпить!
Он быстро плеснул в стаканы вино.
— Ну, за победу коммунизма! — и немедленно выпил, не дожидаясь остальных.
— Эх, хорошо! — добавил Алексей, откусил добрый кусок мяса от шашлыка с косточкой, — думаешь, что меня так на смех пробило? — обратился он к Олегу, — а то, что по меркам сорокового года у нас, здесь, — он обвёл пространство широким жестом, — коммунизм уже построен! Счастливое будущее наступило, блин!
— Непонятно? — Алексей наслаждался произведённым эффектом, — ну что понимает под коммунизмом простой советский гражданин? Всего вдоволь, даром и работать почти не надо!
— Нет! — горячо возразил Олег, — коммунизм означает полную реализацию возможностей каждого человека на благо всего коммунистического общества! Разве наши местные олигархи реализовали свои возможности на благо общества?
— А им кто-то в этом помешал? — Алексей внимательно смотрел на Олега, — вот ты, разве можешь вспомнить хоть какие-либо демонстрации или там выступления против, — он на мгновение задумался, — ну хотя бы против раздерибанивания предприятий бывшего советского ВПК? Что, например уже сделали с "Хартроном" и планировали сделать с "Малышевым"? А? Разве кто-то протестовал против создания рынков и прочих торговых центров на площадях бывших фабрик? Скажи! Так чем народ недоволен был?
Олег мрачно молчал. Возразить в этом контексте, действительно было не о чем. Вероника, внимательно смотрела на Алексея. Он мельком взглянул на неё и она, словно подавившись взглядом тигровых глаз, уткнулась в тарелки с едой.
— Не все так думали, — вполголоса сказал Меркушев.
— Верно. Например, ты, — развернулся к коллеге Алексей, — что решил сделать, когда понял, что "Хартрону" недолго осталось? Ушёл в бизнес, так? Не нашёл для себя лучшего варианта? Нет, чтобы побороться за светлое будущее!
— Один только ты весь в белом и остался, — ответно съязвил Николай, — как всегда от всего откосил.
Алексей молча разлил ещё по одной, вытряхнув последние капли себе в стакан. Так же молча поднял его и, смотря куда-то в сторону, тихо сказал.
— Я своей вины в том, что случилось, не снимаю. Именно поэтому пошёл в правительство работать. Только сейчас можно хоть что-то сделать полезное. Не знаю, надолго ли это, но сделаю всё что смогу. Потому что, — он взглянул на веселящихся детей, — просто так возможность исправить прежние ошибки никому не даётся. Кому-то нужно было нас обратно отправить, дать ещё один шанс… не сглупить.
Алексей залпом выпил остаток вина, рывком поднялся и пошёл к плескающимся на мелководье детям. Остальные растерянно смотрели ему вслед.
— Что сидите, — крикнул им из воды Мишин, — айда купаться!
Выбравшись из воды и загрузив мангал рыбой, они снова расселись на берегу. Вероника о чём-то перешепнулась с Олегом, он вытащил из привезённых закромов ещё одну бутылку вина литрового обьёма.
— Думаю, на сегодня нам хватит, — сказал Реутов, откупоривая Рейнское.
— Под рыбу, самое то, — расслабленно сказал Алексей, лёжа на спине и повернув голову, смотрел за манипуляциями Меркушева над мангалом. Он периодически поворачивал гриль-решётки, чем-то спрыскивал улов из пластиковой бутылки и даже махал над рыбой журналом "За рулём".
— Ещё пару минут и готово, — сказал Николай в ответ на немой вопрос отдыхающих.
— Слушай, — Олег меланхолически чистил банан, — ты считаешь, что перенос неестественное явление?
— А как же? — Алексей сквозь прищуренные веки теперь наблюдал за движением облаков, — во время катаклизма никто не погиб! Никого пополам не порезало и за белую стену не утянуло. Люди успели убежать или отъехать подальше. Представляешь, — он перевернулся на бок, — скотина и растения не пострадали! Когда послали патрули вдоль хронораздела, они не нашли даже распиленных пополам кустов и деревьев. Что это – естественное явление? Как будто при переносе сработали азимовские законы робототехники. Нет, такими природные явления не бывают. Если это был бы, какой нибудь междувременной шторм или там смерч, закинувший нас почти на семьдесят лет обратно в прошлое, мы бы так легко не отделались. Да ты ведь сам видел, как чётко граница раздела прошла – миры словно ножницами разрезали и аккуратно подшили один к другому.
— Так уже не раз бывало, — сказал кто-то справа. Алексей внимательно посмотрел на другую сторону скатерти. Вероника заметила его взгляд и опять опустила очи долу, — не раз люди проходили сквозь… — она помолчала, — мы здесь, на Земле, не первые и не последние.
— Интересная теория, — сказал от мангала Николай, — мне что-то подобное твоя мать рассказывала, после свадьбы. Но я не поверил.
— Могущественные пришельцы сделали нас самыми якобы самыми могущественными на этой Земле, — Алексей сел, отряхнул со спины прилипшие травинки, — таким подарком так быстро не разбрасываются. Кстати, — он нашёл ответ на высказанные ранее Олегом вопросы, — именно поэтому область и не влилась в состав Союза. Как бы тебе, наверное, хотелось.
— А как же? — искренне удивился Олег, — я, например, считаю что, отказавшись во всём помочь Союзу, мы только ухудшим этот вариант истории. Это разве исправит все прежние ошибки?
— Нет! — Алексей даже вскочил с места, но, потоптавшись, уселся обратно, — мы сможем помочь ровно в той степени, в которой Союз способен принять нашу помощь. Не больше и не меньше. Но вся закавыка в том, что очень многое для СССР сорокового года просто неприменимо. Даже чисто по техническим моментам – нет промышленности, нет подготовленных кадров, даже нет минеральных ресурсов! Что толку от месторождений, которые нам известны, но разработать их быстро нет никакой возможности! Страна годами и десятилетиями осваивала, например месторождения нефти или там бокситов. Годами! Строили дороги, города, переселяли людей! А самое главное, — он взял почти остывший кусок мяса, повертел его в руках, — что в Москве этого не понимают. Да что в Москве – этого даже в Долбино наверняка не понимают! Мы – не всемогущие боги с неизмеримыми возможностями, мы не можем всех сделать счастливыми даром и безвозмездно, мы просто люди и нас очень мало для такого скачка. А там, в Кремле и Долбино, фактически ждут чудес. От нас, — он посмотрел в глаза Олегу, — представляешь, какое будет разочарование, когда они поймут, что мы мало на что способны, в краткосрочной перспективе? Собственно, все эти республиканские понты этим и вызваны – набить себе цену. Одно утешает – дурачить мир мы сможем достаточно долго. Да и вообще – кроме нас, ещё никто сюда и за территорию Союза не попал.
