У Равены затряслись губы. Она чувствовала, как исказилось в гримасе лицо, а из глаз потекли горячие слезы. Собственный голос, чужой и далекий, прошептал едва слышно:
- Папа.
Словно услышав ее, Гидеон де Авизо проснулся и медленно раскрыл глаза. На его губах появилась слабая улыбка, когда глаза остановились на ней.
- Дочь, - осипшим голосом произнес он. – Я рад, что с тобой все хорошо.
Библиотека поплыла у Равены перед глазами, а пол ушел из-под ног.
Родное лицо заволокло темнотой, и сознание покинуло Равену.
44. ПЕРЕД ВЫБОРОМ
Очнувшись, Равена в первый момент не поняла, где находится. Огонь в камине, стеллажи с книгами до самого потолка... Тотчас все вспомнив, Равена судорожно вдохнула и подскочила.
Первым, кого она увидела, был склонившийся над ней Марис де Фаль. Хмурясь, он заглядывал ей в лицо, и, осмотревшись, Равена поняла, что сидит в кресле.
- Ты упала в обморок, - констатировал Марис, но Равена его не слушала.
- Папа! – устремив на него требовательный взгляд, воскликнула она.
Марис бросил взгляд через плечо, потом снова повернулся к ней, выглядя при этом слегка недовольным, и кивнул. После чего отошел в сторону.
Это был не сон, не обман – перед Равеной и впрямь сидел ее отец: спокойный, любящий взгляд, мягкая улыбка...
- Как? – дрожащим голосом спросила Равена. – Как это возможно? Я ведь видела своими глазами...
Гидеон де Авизо кивнул.
- Все так, как ты видела. Мальчик, которого я растил, как сына, убил меня своей собственной рукой. – Отец Равены тяжело вздохнул: - К сожалению, мне не удалось смягчить его сердце. Даже с его отцом, одним из самых жестоких драконов, что правили этим кланом, мне когда-то удалось поладить. Но его сын в своей гордыне превзошел отца.
- Но Амир не убил тебя, - со слезами в голосе произнесла Равена и закрыла рот ладонью; ее плечи вздрагивали, она смотрела на отца с недоверием, широко раскрыв глаза.
Гидеон де Авизо склонил голову набок и печально улыбнулся.
- К сожалению, он это сделал.
- Ты ведь жив! – не понимала Равена.
Отец покачал головой и посмотрел ей в глаза со слабой улыбкой.
- Вернее будет сказать: я нахожусь между жизнью и смертью. Посмотри на меня хорошенько.
Равена видела. Видела, что ее отец выглядит так, словно тяжело болен. Эти темные круги под глазами, исхудавшее лицо...
- Это не болезнь, - опередил ее Гидеон де Авизо. – Это умирание. Долгое умирание.
- Я не понимаю, - прошептала Равена, глядя на него во все глаза.
Отец кивнул.
- Я поясню. – И со вздохом продолжил: - Как и мой брат Марис, я хранитель.
- Что это... что это означает?
- Мы родились обычными людьми, - произнес Гидеон де Авизо. – Но однажды – позже я расскажу тебе, как это вышло, - оказались в пещере. Это место называется Колыбелью Жизни. В тот раз... она исполнила наше желание. Колыбель поместила в наши сердца по шесть кристаллов, содержащих в себе духовную силу всех кланов. Эти были всего лишь крохотные осколки каждого клана, но сосуществующие в одном теле, они даровали нам магию и бессмертие. Ни одной из шести духовных сил мы не можем распоряжаться в полной мере. Но из-за того, что в каждом из нас хранится сила всех шести, потомки духов вынуждены считаться с нами.
- Но если хранители наделены бессмертием, - недоумевала Равена, - то почему тогда ты так ослаб?!
Отец мягко улыбнулся.
- Потому что один из кристаллов во мне был расколот – и его духовная сила ушла из моего тела, - ответил он. – Ты знаешь, когда это произошло.
Губы Равены задрожали.
Пляшущие по стенам и потолку отсветы огня из камина, темная фигура посреди библиотеки и кинжал, который рука ее названого брата вынимает из груди Гидеона де Авизо...
- Значит... – произнесла Равена и замолкла, начиная понимать.
- Наверное, тебе станет понятнее, если я скажу иначе, - произнес отец. – В тот день Амир не убил меня. Но расколов кинжалом один из кристаллов в моем сердце, оставил меня между жизнью и смертью.
- Расколотый кристалл – не Сапфир, - словно размышляя вслух, добавил он, - иначе я уже был бы мертв. Потому что именно кристалл с духовной силой Сапфиров продлевает нам жизнь и исцеляет наши тела. Это и не кристалл Смерти – его исчезновение ослабило бы кристалл Сапфиров, они неразрывно связаны, как жизнь и смерть. Выходит, это один из кристаллов с духовной силой детей земли. Я умираю, но не могу умереть – и находиться в таком состоянии я могу долго.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Равена открыла рот, чтобы спросить, как этому помочь, но не успела произнести ни слова – рядом раздалось настойчивое покашливание.
- Прощу прощения, что прерываю, - сказал Марис. – Понимаю твои чувства, Равена, но сейчас перед нами очень большая проблема, и в первую очередь мы должны поговорить о ней.
Равена посмотрела на Мариса, не понимая, что может быть важнее ее встречи с отцом, которого она так долго считала мертвым, а брат ее отца тем временем продолжал:
- Там, на улицах городов, умирают люди, поэтому прежде всего нужно подумать о том, как остановить Клан Смерти. Я привел тебя сюда, потому что знаю: твой отец – единственный человек, которому ты поверишь. Позволь, я все расскажу, Гидеон. Ты сегодня и так слишком много говорил. Отдохни. А если твоя дочь не поверит мне – просто подтвердишь мои слова.
Сделав глубокий вдох, Марис решительно начал:
- Прежде всего, повторю то, что уже говорил: противостоять детям исхода могут только дети неба. Это неизменно. Нет другого пути.
Равена растерянно посмотрела на отца. Ей было трудно вернуться мыслями к Клану Смерти и странной болезни, которая превращала людей в стариков, словно выпивала из них всю жизнь. Но все же она признавала: Марис был прав – с отцом она может поговорить позже. Происходящее на улицах городов не станет ждать. Однако чем она может помочь?
- «Клан Сапфиров спит вечным сном», - произнесла Равена. – Это сказали вы. А я услышала эти слова от вашей дочери.
Марис кивнул.
- Все так.
- Но вы ведь не случайно повторяете, что Клан Смерти может остановить только Клан Сапфиров? Значит, детей неба все же можно пробудить ото сна.
Равена мотнула головой и задумалась:
- Я могла бы отдать все свои силы ради пробуждения клана...
- Бесполезно, - категорично ответил Марис. – Твоей духовной силы слишком мало – ничтожно мало, - для того чтобы пробудить весь Клан Сапфиров.
- Тогда о чем же вы говорите?
Марис и Гидеон переглянулись. И тотчас лицо Гидеона омрачила тень, а черты Мариса ожесточились.
- Клан Сапфиров на протяжении всего своего существования делился своей силой с Четырьмя Кланами, - произнес Марис. – Множество раз женщины-сапфиры спасали детей земли от угасания, возрождая их снова и снова.
Он чуть опустил голову, посмотрев на Равену исподлобья.
- Но мы, хранители, всего лишь люди. Получившие волей провидения силу духов, но все же люди. И именно поэтому нас в первую очередь беспокоит не будущее Великих Кланов, а будущее человеческого рода. Только один клан нужен людям – клан, владеющий силой возрождения. Клан Сапфиров.
- Что вы хотите сказать... – пробормотала растерянно Равена.
- Дети земли давно должны были угаснуть и исчезнуть, либо раствориться среди простых людей, - жестко сказал Марис. – Уже много веков их духовная сила стремилась покинуть этот мир, как в давние времена его покинули их предки – духи. Свое могущество Четыре Клана сохраняли только благодаря Клану Сапфиров, чья сила никогда не угасала сама по себе, если только они не отдавали ее по собственной воле.
Равена слышала, как Гидеон де Авизо издал тяжелый вздох, но даже не посмотрела на отца. Ее взгляд был прикован к строгому лицу Мариса де Фаля.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Дети земли в неоплатном долгу перед Кланом Сапфиров, - сказал он. – И для них настала пора отдать долг.
В груди Равены сжался тугой узел – она вдруг остро почувствовала, что не хочет слышать, что скажет Марис дальше. Однако понимала: он уже не сможет остановиться – в глазах отца Лии де Фаль Равена видела непреклонную решимость.
