Когда бурдюк опустел наполовину, солнце начало клониться к западу, а на траве по-прежнему не лежало ни одной рыбки, Велион задремал.
Разбудила его чья-то ругань и треск веток. Могильщик протёр глаза и, придвинув поближе ножны с ножом, начал наблюдать за лесом. Некто, ломящийся через лес, шёл в его сторону. Судя по всему, не местный — в сотне шагов к югу к реке вела отличная тропинка, а этот пёр напрямик через густой подлесок и кусты. Вор или разбойник вряд ли стал бы так шуметь, так что бояться, скорее всего, нечего, но откладывать клинок Велион не стал. Пусть уж лучше его боятся.
Из леса выскочил невысокий сухощавый мужчина, сжимающий в руке сломанную почти посередине удочку. Нервно оглядевшись, он уставился на Велиона. На его губы неожиданно выползла весёлая ухмылка.
— Ну, чего, Велион, тоже жрать захотелось? — буркнул он, помахивая сломанной удочкой.
— Рыжий? — ошалело произнёс могильщик.
— А кто, мать твою, ещё? — буркнул Рыжий, приближаясь. — Гадство сплошное. Своровал, понимаешь, удочку, а она старая оказалась, сломалась о первого же олуха из тех, кто за мной побежал. Меня поэтому даже ловить не стали, а так бы, ей-богу, отлупили.
Велион поднялся с земли и сжал старого знакомого в объятьях.
— Жив, могильщик.
— Жив, Рыжий, жив.
Нельзя сказать, что они с Рыжим были друзьями, просто пару раз вместе ходили в могильники. Но встретить могильщика, которого последний раз видел позапрошлой осенью, — большая удача. Тем более, если учесть, что слышал о его гибели, а эти слухи среди могильщиков обычно оказывались правдивыми.
Рыжий был тощим сутулым типусом с маленькими колючими глазами. Любил подколоть, а если тот, кого он подколол, обижался, то цеплялся к нему, как репейник к шерстяной штанине. Зато при делёжке хабара никогда не пытался надуть напарника, а это дорогого стоило. Причиной того, что Велион узнал его не сразу, была короткая светло-рыжая, будто выгоревшая, щетина, не только покрывавшая щёки и подбородок, но и топорщившаяся там, где раньше была грива медных волос. Видимо, Рыжий в этот раз, придя к брадобрею, попросил побрить всю голову целиком.
— Плохие времена? — спросил Велион, выпуская знакомого из объятий.
— Ничего не говори. У тебя, гляжу, тоже?
— Нет. Просто… развлекаюсь. Жрать, поди, хочешь?
— О, ещё как, брат.
Черноволосый могильщик усмехнулся и начал рыться в рюкзаке. Вообще-то он рассчитывал на уху, поэтому из съестного у него было только две луковицы, сухарь и зачерствевший кусок сыра. Три пучка зелени и морковку за еду можно вообще не считать. Но рыбу, если её, конечно, удастся поймать, можно и зажарить.
Рыжий за пару минут сжевал всё, что ему дал Велион, и на несколько секунд припал к бурдюку с пивом.
— Спасибо, — буркнул он, напившись. — Давай удочку, порыбачу хоть. Червя давно смотрел?
— Давно, — признался черноволосый, передавая удочку.
— А хер ли сидишь? Его, поди, сожрали сто лет назад. Ладно, сейчас сменим. Я в рыбалке удачливый, так что скоро будем жрать жареную рыбу. Я как-то во-от, такую… мать твою, — Рыжий ругнулся, поднимая выпавшую из рук удочку. — Короче, здоровую щуку поймал. Это, Велион, ты бы сходил пока за дровами, а то рыбу-то жарить на чём-то надо.
— Хорошо.
Когда Чёрный могильщик вернулся с дровами, его ожидал сюрприз, и приятный, и неприятный одновременно. Рядом с Рыжим лежал пяток окуней приличного размера, хотя Велион отсутствовал не больше четверти часа. Это немного зацепило его самолюбие, зато будет что поесть.
Молча могильщик развёл костёр, выстругал палочки, надел на них почищенную рыбу — рыбёшек уже было шесть — и воткнул палочки вокруг костра.
— Хватит пока? — спросил Рыжий. — А то что-то не клюёт…
— У меня весь день не клевало… Смотри сам, я есть не очень хочу.
— Тогда хватит. — Рыжеволосый могильщик уселся рядом с Велионом. — Как дела-то?
— Нормально. Как сам?
— А ты не видишь? Я опустился до того, что ворую удочки у крестьян, так как, по-твоему, у меня дела?
— Не очень, — усмехнулся Велион.
— Вот-вот. Я в полной жопе. Притом, ещё пару недель назад всё у меня было хорошо. Но знакомый барыга то ли поддался речам жрецов Единого, то ли просто захотел забрать мой хабар бесплатно, поэтому на оговорённую заранее встречу с ним пришли двое мордоворотов в рясах, под которыми у них были дубинки и ножи. Хабар пришлось бросить, сам понимаешь. Так что я на мели. Но есть у меня одно дельце… Знаешь, Велион, мне кажется, что меня судьба с тобой свела. Но о делах потом, сначала давай пожрём.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как знаешь.
Смачно сопя забитым носом, Рыжий поднёс раскрытую ладонь к одной из рыб. Видимо, не удовлетворившись температурой, он вытащил палочку из земли и воткнул её поближе к костру.
— Слыхал, появился принц-могильщик? — спросил он.
— Это как так? Лучший могильщик на материке или вроде того?
— Нет, это младший сын короля Горлива. Нашёл где-то перчатки и начал бродить по тамошним могильникам в сопровождении охраны из пятидесяти человек и вдвое большей свиты. Причём, в свите по слухам не меньше десятка настоящих могильщиков и раза в два больше шлюх. Говорят, они сначала расчищали принцу дорогу, а тот потом шёл по готовенькому и собирал все ценности. Что подороже-то, конечно, они себе в карманы клали, так принц им ещё и доплачивал, так что парни были не в накладе. А если какие-нибудь чудища появлялись, то принц отправлял вперёд солдат, чтобы те с ними расправились.
— Недурно устроился. Для могильщика, конечно.
— Да пиздёж всё это, байка. Но давай дорасскажу. Говорят, его прирезали солдаты. Он их, мол, в какой-то особо опасный могильник отправил, они отказались, а он их немилостью пугать начал. Так они его закололи, вещи растащили и разбежались. Вот они-то неплохо и устроились. Получили шанс пожить подольше, да ещё денег в придачу. Хотя, говорят, многих уже поймали. Но это ведь лучше, чем в могильнике погибнуть, так не считаешь?
— Несравненно лучше, — слабо усмехнулся черноволосый могильщик. — Вот только нам эта лучшая смерть не светит. Не думаю, что меня перед смертью колесуют или четвертуют.
— Ну да, ну да…
— Что ещё слышно?
— Да по мелочи… Карпре знаешь?
Велион криво усмехнулся.
— Ага, знаешь, значит. Я видел его недели три назад. Собирается плыть к Сердцу Озера за пару недель до Йоля, ищет хороших ребят. Как человек он — полное говно, но могильщик неплохой. Думаю присоединиться, если доживу. Я сам его, правда, как-то чуть не продырявил, но он у меня как раз выиграл в кости нож, а до этого полкроны медью. — Рыжеволосый рассмеялся, Велион сухо улыбнулся в ответ. — Ладно, — буркнул Рыжий, отсмеявшись, — пожалуй, расскажу тебе о деле, как раз рыба приготовится. Слушай внимательно.
Четыре дня назад встретил я одного человека. Знаешь, такой типичный пузан, который трахает маленьких девочек. Денег у меня не было, а он как раз был в жопу пьяный и предложил проставиться. Умерла у него, понимаешь, любимая зверушка. Ну и так, слово за слово, выведал я у него всё. Оказалось, что этот пузан — владелец передвижного цирка, знаешь, которые из города в город ездят и работают за медяки, которые им толпа бросает. Поначалу дело у него шло ни шатко ни валко, хотя всё было как надо — и утренние представления для детишек, и вечерние для взрослых, когда атлет с акробатом трахают танцовщицу и клоунессу во все щели, и проституцией вся эта четвёрка занималась вместе с поварёнком-дрессировщиком и шестнадцатилетней дочерью самого владельца, и даже крысиные бега были. Но таких цирков полно, так что денег у пузана было немного, на прожить, да чуть-чуть на старость прикарманить. К тому же, танцовщица заболела сифилисом, что резко снизило прибыль — она была посимпатичней клоунессы, да и когда двое мужиков оприходывают одну бабу интересно далеко не всем, а друг друга трахать они отказывались напрочь, хотя акробат, вроде как, был не то чтобы против, но денег нужно было предлагать больше. И, когда всё, казалось бы, пошло насмарку, хозяину цирка впервые в жизни улыбнулась удача: какой-то могильщик продал ему за три гроша карлика, напоминающего помесь человека и крысы. Слышал о таком?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
