её по видеозвонку. Должна же она наконец поучаствовать в реальном деле, а не просто наблюдать за чужими расследованиями по книжкам и телепередачам. И потом, пусть она увидит, пусть узнает, что Люба как детектив-любитель тоже чего-то стоит.
Последнюю фразу, однако, я произнесла про себя. Действительно, мы с дядей Керемом договорились и об этом. Моя мама будет присутствовать на импровизированном итоговом «совещании» посредством видеосвязи.
Для меня было важно, чтобы целый настоящий шеф полиции большого региона вслух подтвердил при моей маме, что именно я внесла наибольший вклад в раскрытие этого преступления.
– А что же мы тогда будем делать весь день? – недоуменно воззрился на меня ребёнок и, не дожидаясь ответа, спрыгнул с кровати и нетерпеливо забегал кругами по комнате. – А нельзя не вечером, а прямо сейчас всё рассказать? Я сейчас хочу! Ты уже всё знаешь? Всё-всё? Рассказывай давай, зачем до вечера ждать?
Я с улыбкой наблюдала за хаотичными перемещениями Севки по комнате. Мой сын не относится к породе терпеливых. Чего только стоит находиться с ним в одном автомобиле, когда приходится постоять, к примеру, в пробке по пути на дачу! Обычно я в ожидании движения что-то спокойно читаю, положив книгу на руль и предусмотрительно заблокировав не только двери, но и стеклоподъёмники. А с заднего сиденья доносится при этом непрерывный поток дельных советов, сводящихся в целом к одному: будь Севка за рулём вместо меня, он уж непременно бы объехал пробку по обочине и за то время, пока мы тут все стоим, достиг бы канадской границы, не говоря уж о находящейся гораздо ближе любимой даче.
Мой внутренний гуру терпения, пробудившийся после принятого совместно с дядей Керемом решения о вечерней итоговой летучке, позволял мне взирать на Севкины муки любопытства с чувством глубокого добродушного превосходства. И с лёгкой долей дружеского хулиганского издевательства, конечно же. Но к этому вышеупомянутый гуру не имел, понятное дело, ни малейшего отношения.
– Понимаешь, – прервала я словесный поток ребёнка, – чтоб было как в кино, придётся всё же подождать. Ни Оля, ни Али, ни Фатма с малышками, ни наша бабушка, никто из них тоже не знает разгадки. И потом, я тоже знаю не всё. Я знаю лишь, кто убийца, и вчера догадалась, как именно он это осуществил. Всю историю полностью мы с тобой оба узнаем уже сегодня. Просто наберись терпения.
Сын расстроенно засопел, но, очевидно, рассудив, что полноценная детективная история – это всё же лучше, чем рассказанная неуверенно и с большими пробелами, отступил и согласился.
Здесь следует уточнить, что, учитывая Севкину невольную важную роль в этом деле, мы с дядей Керемом приняли решение не отсылать ребёнка вечером в детскую к близняшкам, а предоставить ему возможность быть полноправным участником этого знаменательного мероприятия.
Мы спустились к завтраку незадолго до его окончания. Человека, который, как я теперь знала, виновен в убийстве Кенана Карталя, мы за всё время своего утреннего пребывания на нулевом этаже отеля не встретили.
А жаль, подумала я. Мне очень хотелось ещё раз посмотреть в глаза этого жестокого и расчётливого убийцы, прежде чем в них появятся страх и недоумение, ведь Керем Мевланоглу сегодня же вечером прикажет арестовать его и предъявит ему обвинение.
В очередной раз я оглядела пустой холл и, оставив на стойке лобби-бара недопитую чашку кофе, положила рядом с ней для нового бармена, по виду чуть старше моего сына-второклассника, монетку в два евро. Немногим ранее юный работник расстарался и соорудил для Севки на молочной пенке целое произведение искусства, изобразив вначале новогоднюю ёлку, а затем, ещё немного поколдовав, праздничный фейерверк. Ума не приложу, как у него это так легко получилось.
Мой ребёнок страстный любитель капучино. Как, собственно, и я. Однако сам кофе он почти не пьёт. Всё дело именно в молочной пенке, пронизанной кофейным ароматом и присыпанной малой толикой молотой корицы. Из-за этого мне обычно приходится в заведениях общепита, заказывая капучино, либо отдавать сыну на съедение свою пенку и довольствоваться кофе с молоком в его, так сказать, базовой комплектации, либо, как сегодня, заказывать две чашки сразу и давиться лошадиной дозой бодрящего напитка, чтобы не причинять душевную боль бариста. Надеюсь, небольшие чаевые подправят ситуацию. Вторую чашку сегодня я так и не осилила.
– Спасибо, мадам! – с искренней радостью произнес парнишка.
– Скажите, где я могу посмотреть информацию от своего туроператора? – улыбнулась я приятному бармену.
– Мадам уже улетает завтра? – судя по потухшему взгляду, искренне расстроился работник.
– У нас был указан ночной рейс, с девятого на десятое, – пояснила я.
– Скорее всего, информации ещё нет, но вообще стенд вон там, слева от стойки регистрации, – указал в соответствующем направлении бармен.
– Спасибо, – поблагодарила я и зашагала по направлению к стенду, по дороге наткнувшись на вихрем проносившегося через холл Севку.
Пока я искала среди обилия вывешенных объявлений свою фамилию, мимо меня с тихим урчанием проехал большой жёлтый чемодан и прошагали длинные ноги в модных кроссовках.
Оторвав взгляд от информации своего туроператора, пришпиленной, ясное дело, в самой нижней ячейке стенда, я посмотрела в сторону стойки, за которой, как обычно, стоял улыбающийся администратор. И увидела перед ней обладательницу модных кроссовок и жёлтого чемодана. Та сдавала ключи от номера и намеревалась садиться в только что прибывший за ней и ещё парой ожидавших на улице туристов трансферный автобус, направлявшийся в аэропорт.
Симпатичный и вполне скромный спортивный костюм цвета пыльной розы, тонкий сиреневый пуховик, перекинутый через предплечье голубой рюкзачок, в который поместится разве что паспорт, телефон и пудреница, дружелюбная, пусть и чуть надменная улыбка.
Валюша была мила и свежа, словно и не происходило во время её отпуска никаких малоприятных событий, её близкого приятеля не подозревали в убийстве, и он не пропускал сейчас вынужденно свой обратный рейс.
Молодая красивая женщина со здоровым, румяным после прогулок на свежем морском воздухе цветом лица просто и буднично собиралась возвращаться домой после новогодних праздников.
Что ж, счастливого ей пути.
Не желая более разговаривать с девушкой, чьи нормы поведения я откровенно не разделяла и не постеснялась ей об этом однажды сказать лично, я поспешила удалиться незамеченной.
Заняв удобное стратегически выгодное положение за одним из столиков, я с удовлетворением отметила, что меня со стороны выхода практически не видно, тогда как я могла легко наблюдать процесс прощания и отъезда.
Жёлтый чемодан выкатился из стеклянных дверей центрального входа. Валентина ещё раз вбежала в холл, подхватила забытый около стойки регистрации объёмный пакет с покупками, с улыбкой помахала администратору и выскочила на улицу
