Я положил руку ему на плечо.
— Какого хрена ты делаешь?
Эш замер.
— Я еду с вами.
— Черта с два! — рявкнул я.
Парень расправил плечи.
— Я веду фургон вместе со Слэшем. Райдер на заднем сиденье со всеми медицинскими принадлежностями. Стикс приказал.
Я стоял прямо перед ним, наблюдая, как его решительный взгляд встретился с моим, не дрогнув.
— Ты понимаешь, что мы можем попасть в гребаную зону боевых действий, парень? Ты понимаешь, что некоторые из нас могут не вернуться? Этот ублюдок Мейстер не шутка.
Я поднял оружие.
— Мы будем убивать. Очень много убивать.
Эш вызывающе вздернул подбородок.
— Я готов, — уверенно сказал он. — Я умею стрелять и готов к войне, если она начнется.
Я наблюдал за этим шестнадцатилетним парнем. Наблюдал, как он превращается из парня в гребаного мужчину прямо у меня на глазах. Если бы я не был так полон гнева и ненависти к Мейстеру, я бы чертовски гордился им. Я схватил его за жилет и дернул вперед.
— Не делай глупостей. Держись меня или Флейма.
— Ладно, — сказал он и глубоко вздохнул.
Я собрал свои ножи, свой «Глок» и больше патронов, чем мне когда-либо понадобится, и бросил все это в сумку. Когда я встал, Малыш Эш смотрел на автомат в своей руке.
Черт, он выглядел таким юнцом.
Я подошел к нему, ожидая, пока он заметит меня.
— Возможно, тебе придется убивать людей. Ты приходишь, ты сражаешься. Это кодекс Палачей.
Его щеки побледнели, но он ответил:
— Знаю.
Я хотел сказать больше. Но правда была в том, что невозможно подготовится к тому, что тебе придется совершить первое убийство. Ты делаешь это, и меняешься навсегда, а потом продолжаешь жить своей жизнью и убиваешь еще.
Если это случилось, то случилось.
Я загрузил фургон припасами и вскочил на байк. Флейм и Вик с ревом подъехали ко мне. Они дернули подбородками, когда Малыш Эш и Слэш сели в фургон и уехали.
Двадцать минут спустя Палачи, как единое целое, выехали из лагеря. И с каждым километром я позволял своей ненависти к Мейстеру накапливаться — топливо для этой гребаной миссии.
«Или резни», — подумал я про себя.
Потому что, если этот придурок приблизился к Фиби, я буду убивать его такими способами, которые не сравняться с тем, как я убивал любого из тех ублюдков, пытавших моего брата. Я заставлю его заплатить, вырежу его плоть и вспорю кишки.
И когда я посмотрел по сторонам, на Флейма и Викинга, которые ехали по обе стороны от меня, я понял, что они тоже это сделают.
Мейстер падет, а я верну свою сучку.
Другого выбора не было.
Глава 19
Фиби
Не знаю, сколько времени мы пробыли в фургоне, но мне показалось, что прошли часы. Грейс плакала у меня на руках, пока не заснула в полном изнеможении. Но я все равно ее не отпускала. Я крепко прижимала ее к груди, думая о том, что ждет нас впереди.
Страх. Во мне не было ничего, кроме чистого страха.
Фургон остановился, и я напряглась, услышав снаружи голоса. Они были тихими, но глубокими и определенно мужскими. Я вздрогнула, когда услышала звук шагов, направляющихся к дверям фургона. Грейс проснулась и подняла голову с растерянным выражением на красивом лице, когда двери распахнулись.
Мужчины, которые забрали нас, зашли внутрь и вырвали Грейс из моих рук. Она вскрикнула и потянулась ко мне. Я выскочила из фургона, пытаясь добраться до нее, но чья-то рука схватила меня за волосы и дернула назад.
— Нет! — кричала я, пытаясь освободиться. — Грейс!
Я разрыдалась, когда мужчины завели ее в какое-то здание и скрылись из виду.
Оглянувшись вокруг, я не узнала того места, где мы находились. Воздух был таким же горячим и липким, как на территории Палачей, небо — таким же ясным. Вокруг нас расстилались зеленые поля. Резервуар с водой стоял между несколькими зданиями, но больше на многие мили вокруг не было ничего.
— Он хочет видеть ее во втором корпусе, — сказал один из мужчин.
Его рука все еще была у меня в волосах, и меня потащили по грязной тропинке. Я пыталась увидеть вокруг себя Грейс, но ее не было. Хуже того, я больше не слышала ее криков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Только тишина.
Почему она молчала?
Мы остановились у какого-то здания. Мужчина, державший меня, открыл дверь и втолкнул внутрь. Я тяжело приземлилась на каменный пол, но вскочила на ноги как раз в тот момент, когда дверь за мной закрылась. Я колотила кулаками по дереву, крича, чтобы меня выпустили. Но после нескольких минут попыток и криков… Я разразилась рыданиями и сползла по двери.
Что я наделала?
Я оглядела комнату. Там не было ничего, кроме старого стола и стула в центре. Потом я вспомнила о приказе этого человека.
Он хочет видеть ее во втором корпусе…
Он… Мейстер.
На четвереньках я отползла в угол, прижалась к стене и подумала о Грейс.
Что они с ней делают?
Мейстер. Он возжелал ее ещё в Новом Сионе. И я только что преподнесла ее ему на блюдечке с голубой каемочкой.
Я прогнала рвоту, подступившую к горлу.
Лила… она никогда не простит мне этого.
Что ты наделала, Фиби?
Звук поворачивающейся дверной ручки заставил меня замереть. Мое сердце билось в бешеном ритме. Я не сводила глаз с двери… а потом потеряла все силы, когда вошел Мейстер. Он был таким же большим, каким я его помнила. Он посмотрел на меня через комнату, его голубые глаза встретились с моими, и волна воспоминаний нахлынула на меня. Я вспомнила, как была прикована к кровати… Вспомнила, как меня держали голой, давали одежду только тогда, когда он утверждал, что я ее заслужила.
У меня в горле застрял крик, когда я вспомнила, что находилась в каком-то баре. На коленях у Мейстера, верхом на Мейстере в комнате, полной людей… а потом я обернулась… обернулась и…
… AK?
Добрые глаза.
Дерево…
… Мой АК.
Подошвы черных сапог Мейстера шагнули ко мне по твердому полу. Меня затрясло, когда он остановился передо мной. Каждый мой вздох эхом отдавался в ушах. Я почувствовала, как пульс на шее, висках и запястьях забился в неровном ритме.
Он наклонился. Я закрыла глаза, но все еще чувствовала на себе его взгляд. Чувствовала кинжалы, которые бросали его глаза, и напряжение, которое он держал в своем огромном теле. Я вздрогнула, когда палец коснулся моего лица. Мои ноздри раздувались, пока я отчаянно пыталась контролировать свое дыхание. Мне хотелось сбросить его руку, хотелось наброситься на него и сделать ему больно.
Но страх удерживал меня.
— Где ты была, моя маленькая шлюха? — спросил его глубокий, грубый голос.
Я замерла, слезы текли по моим щекам. Короткий смешок сорвался с его губ.
— Но я же уже знаю, не так ли, Liebchen?
Его рука оторвалась от моей щеки и зарылась в волосы. Внезапно моя голова откинулась назад, и я почувствовала его дыхание на своем лице.
— Открой свои гребаные глаза, шлюха, — потребовал он.
Я машинально выполнила его приказ, и наши взгляды встретились.
Мой желудок упал. Мейстер кипел. Кожа на его лице покраснела, мышцы напряглись. Он оскалил зубы, на шее вздулись вены. Он снова дернул меня за волосы, и я вскрикнула.
— Ты была с одним из них, не так ли, шлюха? Трахая его, трахая его член, как культовая кончающая шлюха, которой ты и являешься.
Мейстер протянул руку и хлопнул меня между ног. Я закричала, не в силах сдержать свою реакцию, когда он впился пальцами в мои складки, разрывая плоть.
Грубая небритая щека Мейстера терлась о мою, обжигая кожу.
— После всего, что я тебе дал. После того, как спас тебя от смерти вместе со всеми остальными ублюдками из этого культа, вот как ты мне отплатила?
Дрожа от страха, я сумела открыть рот и спросить:
— Что ты с ней сделал?
Мейстер откинул голову и улыбнулся.
— Ты имеешь в виду маленькую восьмилетнюю киску, которую ты привела мне в подарок? Ту, которую я хотел иметь с той минуты, как увидел?
