года в городе N. замыслил лишить жизни купца Смелькова, с целью ограбления его, по соглашении с другими лицами, дал ему в коньяке яду, отчего и последовала смерть Смелькова, и похитил у него деньгами около двух тысяч пятисот рублей и бриллиантовый перстень?
2. Виновна ли в преступлении, описанном в первом вопросе, мешанка Евфимия Ивановна Бочкова, сорока трёх лет?
3. Виновна ли в преступлении, описанном в первом вопросе, мешанка Екатерина Михайловна Маслова, двадцати семи лет?
4. Если подсудимая Евфимия Бочкова невиновна по первому вопросу, то не виновна ли она в том, что 17-го января 188* года в городе N, состоя в услужении при гостинице “Мавритания”, тайно похитила из запертого чемодана постояльца той гостиницы купца Смелькова, находившегося в его номере, две тысячи пятьсот рублей денег, для чего отпёрла чемодан на месте принесённым и подобранным ею ключом?», присяжные признали Симона Картинкина виновным в намерении лишить жизни купца Смелькова с целью ограбления; Евфимия Бочкова была признана невиновной в данном преступлении; Екатерина Маслова – «виновной без умысла ограбления, и имущества не похищала», но при этом она заслуживала снисхождения.
«Выходило, по решению присяжных, что Маслова не воровала, не грабила, а вместе с тем отравила человека без всякой видимой цели.
– Посмотрите, какую они нелепость вынесли, – сказал он члену налево. – Ведь это каторжные работы, а она не виновата.
– Ну как не виновата, – сказал строгий член.
– Да просто не виновата. По-моему, это случай применения восемьсот восемнадцатой статьи (818-я статья гласит о том, что если суд найдёт обвинение несправедливым, то он может отменить решение присяжных)» (Толстой Л.Н. Воскресение. М.: Художественная литература. 1976. С. 92).
Для осуждения подсудимых по делам об умышленных убийствах было достаточно не менее семи обвинительных голосов. Старшина присяжных заседателей ухитрился нарушить и то важное положение Устава уголовного судопроизводства, которое требовало от него после того, как присяжные ответили на предложенные вопросы провести проверку «сделанной отметки» и «если окажется какое-либо сомнение в верности ея», то старшина «отбирает голоса вновь, а по поверке всех ответов утверждает их своею подписью» (ст. 815).
В нашем случае вердикт вынесен практически единогласно, при одном особом мнении.
На самом деле статья 818 Устава уголовного судопроизводства говорила совсем не об этом: «Если суд единогласно признает, что решением присяжных заседателей осуждён невинный, то постановляет определение о передаче дела на рассмотрение нового состава присяжных, решение которых почитается уже, во всяком случае, окончательным». Председатель суда не увидел оснований для такого поворота в абсолютно ясном для него деле, посчитав, по всей видимости, любые препятствия для его скорейшего рассмотрения его же безосновательным затягиванием сроков рассмотрения дела.
Коридор Санкт-Петербургского Окружного суда во время заседания. (рисунок Г. Бролинга, гравюра К. Велермана)
Тут бы ему вспомнить авторитетное мнение сенатора Н.А. Буцковского, который писал: «…в обозрении исторических сведений о своде законов было указано, что в случае сомнений надлежит прибегать к открытию внутреннего разума закона в его причинах как к наилучшему способу толкования законодательных положений» (Буцковский Н.А. О приговорах по уголовным делам, решаемым с участием присяжных заседателей. СПб. 1866). Но увы…
«Вернувшись из совещательной комнаты, председатель взял бумагу и прочёл:
“188* года апреля 28 дня, по указу Его императорского величества, окружной суд, по уголовному отделению, в силу решения господ присяжных заседателей, на основании 3 пункта статьи 771, 3 пункта 776 и статьи 777 Устава уголовного судопроизводства определил: крестьянина Симона Картинкина, 33 лет, и мещанку Екатерину Маслову, 27 лет, лишив всех прав состояния, сослать на каторжные работы: Картинкина на 8 лет, а Маслову на 4 года, с последствиями для обоих по статье 28 Уложения. Мещанку же Евфимию Бочкову, 43 лет, лишив всех особенных, лично и по состоянию присвоенных ей прав и преимуществ, заключить в тюрьму сроком на три года с последствиями по 49-й статье Уложения. Судебные по сему делу издержки возложить по равной части на осуждённых, а в случае их несостоятельности принять на счёт казны. Вещественные по делу сему доказательства продать, кольцо возвратить, склянки уничтожить». Для сведения приведём статьи Устава уголовного судопроизводства и Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, на которые ссылался суд при постановке данного приговора:
Ст. 771 Устава уголовного судопроизводства: «Суд постановляет приговор:
п. 3. или же наконец, о наказании подсудимого, когда он изобличается в таком преступном деянии, которое ему вменяется в вину и от ответственности за которое он не может быть освобожден;
Ст. 776. Сверх разрешения вопросов о виновности и наказании суд делает постановления и о других последствиях преступления или проступка и судебного о нём производства, как то:
1) О вещах, добытых преступным деянием;
2) О вознаграждении за убытки, понесённые той или другой стороной, и
3) О возмещении судебных издержек.
Ст. 777. Вещи, добытые чрез преступное деяние, возвращаются их хозяину, хотя бы он и не предъявлял никакого иска; но вещественные доказательства, имеющие существенное в деле значение, возвращаются не прежде, как по вступлении приговора в законную силу”.
Далее, ст. 28 Уложения о Наказаниях Уголовных и Исправительных:
“Вследствие потери прав собственности всё прежнее имущество осуждённого на каторжную работу или ссылку на поселение, со дня обращения окончательного о том приговора к исполнению, поступает к его законным наследникам, точно так же, как поступило бы вследствие естественной его смерти. К ним также, по праву представления, поступает и всякое имущество, которое могло бы достаться виновному по наследству после его осуждения”».
Важно отметить, что в комментариях к статье 28 Уложения, написанных профессором Санкт-Петербургского университета Н.С. Таганцевым, говорилось, в частности, о сохранении правоспособности к совершению имущественных актов их собственниками, приговорёнными к лишению всех прав состояния «до обращения окончательного о них приговора к исполнению». Далее возникала некоторая правовая коллизия относительно самого момента, когда обвинительный приговор, постановленный в отношении лиц дворянского звания, вступал в законную силу. Такие приговоры, как известно, подлежали Высочайшему утверждению. Соответственно, до тех пор, пока император приговор не утвердит, осуждённый дворянин сохранял возможность полностью распоряжаться принадлежащим ему имуществом (Таганцев Н.С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. Изд. проф. Имп. Училища правоведения…Н.С. Таганцевым / Сост. проф. С.-Петерб. Университета Н.С. Таганцевым. СПб.: Тип. М.М. Стасюкевича, 1898).
Ст. 49 Уложения: «Осуждённые к заключению в тюрьме, соединённому с лишением всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ (ст. 30, II), по освобождении из заключения отдаются под особый надзор местной полиции или их обществ, если оныя пожелают принять их на два года, и в продолжение сего времени не могут переменять места жительства
