Взгляд Молли сам собой скользнул через пустое белое поле – туда, где над передовым лагерем Корпуса поднимались бесчисленные дымы.
Ограждённое рогатками с колючей проволокой, обнесённое заграждениями, сложенными из брёвен гнёздами митральез, приползшее к Мстиславлю чудовище выдыхало в небо облака серого дыма из доброй полусотни труб. Перед лагерем замерла череда паровых ползунов – таких же, как те три, уничтоженные Молли подле полевого госпиталя. Чёрные, громадные ромбы, охваченные поверху петлёй гусениц. Торчащие орудийные стволы. И все они уже готовы к бою, над выведенными поверх брони трубами поднимается дым. Молли зажмурилась – там, под бронёй, наверняка вовсю уже стараются кочегары; завывая, вентиляторы нагнетают воздух в топки; уголь летит на колосники лопата за лопатой.
Они готовы, вдруг подумала Молли. Они уже готовы с ночи и ждут только сигнала.
И ещё она вспомнила, как сама чертила гаубичную установку «Геркулеса». Армейская полевая гаубица калибра 7½ дюйма, вес снаряда 130 фунтов, дальность стрельбы 5500 ярдов…
Они превратят здесь всё в щепки, вновь подумала она, ощущая, как внутри живота шевельнулась паника.
Но как говорил забияка Билли: «Уж если драться, так бей первым!»
Локоть – ладонь – пальцы.
Была бы здесь госпожа Старшая – точно принялась бы ругать за столь «отсталую» технику из арсенала Вольховны Средней, приверженной старым путям.
Локоть – ладонь – шевельнулось тепло, послушно, уже почти привычно.
Молли заставила тепло стать ветром. Он сорвался с руки, словно та же Жар-Птица, только невидимая, расправил крылья, устремился к лагерю Королевства.
Устремился и тотчас вернулся обратно, неся запахи – разогретого железа, машинного масла, кожи; принёс эхо резких команд, уханье паровых страшилищ, влажное чавканье тщательно смазанных механизмов, приходящих в движение; принёс вкус табачного дыма, походной каши с салом, аромат чая из походных чайников.
– Они сейчас начнут… – ни к кому не обращаясь, прошептала Молли. – А снаряды я сбить не смогу…
Слишком далеко, вдруг поняла она. Птица с крыльями из ветра, распавшаяся подле её плеча, была на последнем издыхании.
Сила тоже рассеивается, вспомнила она наставления госпожи Старшей. Иначе маг – «из-за леса, из-за гор» – смог бы сделать вообще всё, что угодно.
Ближе. Она должна подобраться ближе.
А перед ними – чистое заснеженное поле. И она – дура-дура-дура! – не попросила себе белой накидки, как у остальных Rooskies!
Она едва успела повернуться к припавшему на брюхо медведю, как за лесом грянуло, и считаные мгновения спустя на окраине Мстиславля взметнулись к небу громадные султаны чёрного дыма, перемешанного с искрошённой землёю.
Королевство начало.
– Ложись! – завопила Таньша и, поскольку Молли промедлила, сама схватила её за шиворот, втаскивая в траншею.
Следующие несколько снарядов легли у них за спинами, размётывая по бревнышку мстиславльские дома с резными наличниками.
Я ведь это уже видела, потрясённо подумала Молли. Там, возле жуткой сожжённой деревни Rooskies, давным-давно. На окраине… когда Всеслав пытался показать, от чего она сгорела.
Я уже знаю, чем это всё закончится.
Рёв артиллерии нарастал, земля ходила ходуном, от грохота разрывов можно было оглохнуть, но чёрные ползуны не трогались с места, и Молли, хоть и не оканчивала Королевский военный университет, понимала почему.
Сперва гаубицы перемелют в тонкую муку всех и всё, что может сопротивляться. И только потом двинется сам Корпус.
Что-то вопила Таньша, яростно рычал рядом медведь – Всеслав так и не перекинулся обратно, наверное, ожидая вражьего наступления, – а Молли, лёжа на дне траншеи, подбрасываемая сотрясениями земли и периодически ею же присыпаемая, лихорадочно думала.
Ползуны могут и не двинуться. Они могут оставаться на месте, пока от городка и его защитников ничего не останется. То ли у Rooskies нет здесь пушек, то ли ещё чего, но отвечать нечем.
Значит, осталось только одно – вперёд, Молли Блэкуотер!
– Волка! Халат! Халат белый! Срочно!
– Ты что удумала?! – заорала та. – Сейчас эти полезут!
– Никуда они не полезут. Так и будут бомбить! А я отсюда ничего не могу сделать! Ближе надо, Волка, миленькая!
Вервольфа прикусила губу.
– Что ты хочешь делать?
– Ползти, как можно ближе. Иначе они тут всё размолотят! И людей перебьют!
– Не перебьют, – уверенно бросила Таньша. – Дома разрушат, но всех не перебьют. Так что…
– Халат неси! – потеряв терпение, тоже заорала Молли. – Немедля!
Таньша затрясла было головой, но тут шевельнулся медведь. Шевельнулся и рыкнул на сестру, да так, что та враз осеклась и рысью помчалась куда-то по траншее, низко пригибаясь.
Медведь фыркнул. Повернул лобастую голову, глянул Молли в глаза – весело и лихо. И подмигнул, чего б никогда не сумел сделать обычный зверь.
Но прежде, чем Таньша успела вернуться, чёрная линия королевских паровиков дрогнула, рыкнула, выплюнула клубы дыма и пара и медленно поползла вперёд.
По-прежнему гремели невидимые отсюда батареи, в грохоте содрогалась земля, а Молли только и могла, что изо всех сил зажимать уши ладонями. Рядом с ней сжалась комочком кошка Ди, которую хозяйка так и не успела оставить в безопасном месте…
«Они подойдут ближе, и Королевство перестанет стрелять. Тогда тут всё раздавят…»
Но пока что им с медведем не давали и головы поднять, не давали высунуться из траншеи, а воздух вокруг заполнила мелкая и едкая пыль, выбитая взрывами из мёрзлой земли.
Молли уткнулась носом в рукав собственного touloupe, с леденящим ужасом ожидая, что вот следующий-то снаряд уж точно угодит прямо в неё.
Ползуны приближались; изрыгая дым, они ползли через снежное поле, а справа и слева от них выдвинулись и вовсе ни на что не похожие монстры, медленно переставлявшие слоновьи ноги. Шагали они ещё медленнее, чем ползуны. Молли видела поворачивающиеся башни, корпуса, опутанные связками паропроводов, сочленения, из которых вырывались струи пара; каждая из этих ног, опускаясь, удлинялась, пока не находила землю. Со стороны могло показаться, что железное чудовище осторожно прощупывает поле перед собой, словно двигаясь через зыбкое болото.
А она-то, Молли, чертила свои сухопутные дредноуты, которые должны были заменить бронепоезда и которым не потребуются рельсы…
Королевство тоже не теряло времени.
От страха Молли совершенно позабыла даже о магии. Забыла даже, зачем и почему она здесь. Только одно и осталось – сжаться комочком, врасти в дно траншеи, в холодную землю, раствориться в ней, сделаться невидимой, ускользнуть куда угодно, лишь бы подальше.
Кто-то вцепился в неё, отрывая от спасительной земли, – Таньша! Зубы оскалены, лицо перекошено и страшнее сейчас самой свирепой волчьей морды.
Но в руках – скомканная белая накидка.
– В-вот…
Оскалившись не хуже вервольфы, Молли поспешно натягивала белое. Хламида была велика, но ничего.
Ох, как же было страшно переваливаться через бруствер, как было страшно окунаться в снег и ползти, прижимаясь к земле, когда глаза и нос забиваются колючим и холодным.
И это настолько её поглотило – просто ползти, распластываясь, что она даже забыла о наступающем Корпусе. Надо было просто прижиматься к земле, сделаться гусеницей, слиться со снегом. А остальное… с остальным разберёмся после.
И она ползла. Не сразу осознав, что рядом с ней, так же распластываясь, ползёт Волка – уже не человек, уже в звериной своей форме. А с другой стороны – медведь, чья шкура внезапно сменила цвет на снежно-белый, словно у льдистого собрата.
Молли хотела заругаться, погнать их назад, но вовремя остановилась.
Это Rooskies. Они не повернут, уж коль решили.
И они ползли дальше втроём. И счастье, что втроём, только кошки Ди тут ещё и не хвата…
– Мяу, – спокойно сказала в ухо кошка Ди. Мол, куда ж вы без меня, глупые двуногие и бесхвостые коты?
Молли только и смогла охнуть. Но делать нечего – не поворачивать же назад?
Тяжёлые снаряды рвались всё дальше и дальше за их спинами. Гаубицы перешли на увеличенный заряд, прибавляя дальности.
Линия чёрных ползунов приближалась. Не три, как в прошлый раз, – самое меньшее три десятка, а за ними – да, точно, цепи пехоты. Шагающие бегемоты по флангам, что могут поливать всё внизу из митральез и всаживать осколочно-фугасные снаряды своих 2½-дюймовок прямо в изгибы траншей. От них не спасут ни окопы, ни брустверы.
За спиной раздались сухие винтовочные выстрелы – защитники Мстиславля, похоже, напоминали, что так просто отсюда не уйдут. Молли не знала, зачем они стали стрелять – их пули не пробьют брони паровых страшилищ, егеря прячутся за ползущими крепостями; и, как ни крути, остаётся одна надежда – на неё, Молли.
