Госпожа Младшая глухо взревела и мотнула круглой головой. Медведь-Всеслав мигом оказался рядом с заваливающейся Молли, привычным уже движением подхватил её на спину, да так, что ученица госпожи Старшей, несмотря ни на что, залилась до самых ушей жаркой краской.
Медведица вновь мотнула головой, яснее ясного указывая Всеславу и Таньше на выход из пещеры, где уже вовсю трескался потолок, принявший много больше того, что мог выдержать.
Всеслав сорвался с места. Волка взвыла, закрутилась и, миг поколебавшись, бросилась в противоположную сторону – туда, где скрылась Младшая.
Медведь мчался, низко склонив голову и глухо, яростно рыча; он был в бешенстве, но, как дивным наитием поняла сейчас Молли, не смел ослушаться открытого приказа.
И ещё… глубоко-глубоко в нём… спрятано… и видно лишь потому, что её саму сейчас полнит сила цепи, отданная двенадцатью остальными колдунами и колдуньями… он хотел спасти её.
Нет, не госпожу Старшую.
Ой-ой-ой! Её.
«Ой, мама», – в ужасе подумала она, невольно прижимаясь щекой к тёплой медвежьей шкуре.
Всеслав вынес её – на ледяной воздух, в сияющий зимний день, а спустя совсем краткий миг из раскрытой пасти пещеры вырвался ревущий поток пламени.
Правда, вреда он уже никому причинить не мог, кроме, конечно тех, кто не успел…
Кто не успел!..
Госпожа Старшая! Сестра её! Волка!..
Всеслав чуть ли не сбросил её со спины – Молли так и покатилась, угодив прямиком в объятия госпожи Средней. Рванулась слепо, и сильные руки немедля вдавили её в снег.
«Там справятся без тебя», – как всегда, беззвучно, но очень жёстко бросила целительница.
Молли затрепыхалась, словно угодившая в силки птичка. Остатки силы ещё кипели в груди, рвались наружу – она должна сделать хоть что-нибудь!
Зев пещеры источал теперь только серый дым, серый, словно погребальный саван.
И оттуда никто не появлялся.
Молли судорожно вцепилась в запястье госпожи Средней.
«Что с ними, что с ними, чтоснимичтосними?!..»
«Молчи! – рыкнула врачевательница. – Молчи. Пожалуйста…»
Молли взглянула – лицо госпожи Средней покрывал пот, крупные бисерины катились по щекам, срывались с подбородка, губа закушена; она, похоже, тянула, словно Молли совсем недавно, какой-то незримый и неподъёмный груз.
– Vsio! – услыхала Молли брошенное целительницей.
Это слово она знала. «Всё». Глаза закрылись сами собой, и слёзы из них полились тоже сами.
Медведь метался у дымящего входа в подземелья, рычал, но внутрь, похоже, было не сунуться – дым валил не переставая.
Резко запахло палёным. Что-то тяжелое протащилось мимо, обожжённый зверь с дымящейся шерстью.
Едва ступая, мимо Молли прошагала госпожа Младшая. У неё на спине покоилась бесформенная груда каких-то обгоревших тряпок; рядом с медведицей плелась Волка, припадая на правую переднюю лапу.
Молли дёрнулась – но тут ноги служить отказались окончательно.
* * *
Было много-много суматохи и суеты. Очень много.
Все колдуны и колдуньи, какие только были, толпились вокруг госпожи Старшей. Её младшая сестра вытащила-таки старую ведьму через другой отнорок. Правда, была наставница Молли плоха, весьма плоха.
Сама Молли кое-как, на коленях, подползла к госпоже Старшей, распростёртой на носилках. Около неё хлопотала Средняя; ещё три целительницы окружили Младшую.
Одежда на старой ведьме превратилась в уголья. Лицо покрывал толстый слой какой-то мази, нанесённой Вольховной Средней. Та же мазь пошла на руки – пальцам особенно досталось.
Но губы госпожи Старшей по-прежнему едва заметно, но кривились в её привычно-ядовитой усмешке.
– Госпожа Старшая…
– Не… не реви, – едва слышно прошептала ведьма. – Ведьмы… не… плачут.
– Почему? – всхлипнула Молли.
– П… потом. Ты… молодец. Справилась, девочка…
– Не! – Молли отчаянно замотала головой. – Я… упустила…
– Ти… тише, – скривилась Старшая. – Вулкан… замкнут.
– А эти тени? Что они такое?..
Старшая глухо замычала – похоже, от боли. Голова её запрокинулась, и госпожа Средняя мигом оттолкнула Молли, резко прижимая ладони к груди старшей сестры.
– Не мешай ей!..
– Волка! Уже перекинулась!..
– Ох, и досталось же тебе!
– На… себя посмотри. – Волка попыталась ухмыльнуться. – Чёрная вся… вся в саже.
– Да что про сажу!.. Что с госпожой Старшей? Она… выберется?
– Конечно, – без тени сомнения заявила Волка. – Она что твой столетний дуб – ей всё нипочём!..
Донёсшийся с носилок мучительный стон с этим как-то плохо согласовывался. Вервольфа прикусила язык.
Кошка Ди, как всегда, возникла словно из ниоткуда. Не сказала даже «мяу!» – просто бросилась к Молли, взмыла немыслимым движением ей на плечо и улеглась там, обернувшись вокруг шеи живым меховым воротником, тёрлась Молли о щёку, прикрыв глаза, но не проронила ни звука, словно понимая, что сейчас творится.
Глава 11
…И всё-таки она осталась жива, старая ведьма с простым прозванием Старшая. Осталась жива, и это самое главное. Молли от неё просто-напросто оттеснили, госпожа Средняя голосом заправского сержанта отдавала команды самое меньшее восьми другим лекарям и врачевательницам, суетившимся вокруг госпожи Старшей со склянками, ланцетами и устрашающего вида шприцами – явно трофейными, из полевых госпиталей Горного корпуса.
Молли лежала тоже, медленно прихлёбывая обжигающее питьё из огромной глиняной кружки, сунутой ей госпожой Средней. Рядом устроилась Волка, обмазанная с ног до головы целебными мазями. Всеслава видно не было – куда-то умчался, и Молли поймала себя на том, что невольно ищет его взглядом.
Зоркая Волка, конечно же, всё заметила, но ни дразниться, ни даже улыбаться не стала – спасибо, настоящая подруга!
Молли словно бы никто не замечал. Никто не бросался ей навстречу с приветствиями и цветами, никто не размахивал в её честь флагами, никто, кроме Волки, даже по плечу не хлопнул! Как-то вдруг стало… обидно. Я же вулкан им усмирила! Считай, одна!..
…Госпожа Средняя вдруг резко взглянула на неё, отшагнула от носилок со старшей сестрой, протянула руку, коснулась Моллиной щеки.
«Ты великое дело сделала, малышка, – и от теплоты в мыслях бывшей своей наставницы Молли захотелось немедленно разреветься. – Земля наша и мы тебя благодарим. И ещё спасибо тебе скажем. Прости, что не сразу – сестру мою спасать надо. И о Предславе, о младшей, позаботиться».
«Спасибо, госпожа Средняя…» – только и смогла Молли выдавить мысленно. Хоть и мысленно, а всё равно только лишь выдавить.
И после этого другие Rooskies стали по одному, по двое подходить к Молли. И делали как раз то, чего она и ждала. Очень серьёзно кланялись ей – все, даже почтенные седобородые чародеи. Подошёл и тот самый старик с густыми бровями, что с особой неприязнью косился на Молли перед началом обряда. Подошёл, что-то решительно сказал начавшей было вставать Волке, даже придержал её за плечо. Вздохнул, склонил голову перед Молли, заговорил, негромко и уважительно.
– Ведун Демиан кланяется тебе, прощения просит, что не верил в тебя до конца, – перевела Волка, аж замирая от почтения. – Говорит, велика твоя сила, Молли Чёрноводова, великая мера тебе отмерена! И ещё говорит – коль хотя б один из десяти в Норд-Йорке был такой, как ты, никакой войны никогда б не случилось, а поделили б всё мирно…
Нет, вдруг подумала Молли, в свою очередь поднимаясь, несмотря на дрожащие колени, и почтительно, как говорили Rooskies, v poyas кланяясь ведуну Демиану. Если б один из десяти в Норд-Йорке был «как я», ничего бы от вас не осталось. Не только ползуны паровые сюда б пошли, но и волшебники…
Это были какие-то очень взрослые, очень серьёзные мысли.
Следом за ведуном Демианом подходили другие, Волка переводила – её, Молли, хвалили, сдержанно, не рассыпаясь чередой красивых словес, но от души, искренно, по-настоящему.
Она даже не заметила, как вернулся медведь. Вернулся и тяжело плюхнулся рядом, уже в человеческом облике. Но едва взглянула – мигом залилась краской. Волка хихикнула, вот зараза!..
– Спасибо тебе. – Всеслав говорил на имперском с прежним своим тяжёлым акцентом. – Ты есть смочь…
Волка только сокрушённо покачала головой.
– Ну не даётся ему, – проговорила вервольфа. – И в Норд-Йорке живал, пусть и пленным, а всё равно – не даётся язык.
Молли нахмурилась.
Всеслав, Таньша, остальные Rooskies, что окружали её, – что-то было не так. Очень сильно не так. Они не радовались. Нет, не так. Радовались, конечно же, но скупо, сдержанно, словно через силу. Что-то ещё довлело над ними, что-то тягостное, злое, мрачное. Сделана важная работа, но впереди – нечто куда тяжелее. И даже страшнее.
