Не то чтобы мне было неуютно, но… Когда каждое твое действие самым тщательным образом отслеживается, пусть и на предмет недопущения возникновения неприятностей, начинаешь себя чувствовать неодушевленной вещью, а не человеком. И ведь не растолковать свои ощущения вслух, потому что, с одной стороны, не хочется обижать друга, а с другой…
Приятно все же, когда о тебе заботятся. Даже существенно перегибая палку.
Барбара дождалась, пока мы оба, рефлекторно, синхронно и заметно замедлившие шаг, поднялись к ней по ступенькам, потом молча указала мне на место рядом с собой, а Амано предоставила выбор, ткнув пальчиком сначала в пол, потом в потолок и вопросительно выгнув бровь.
Капитан Сэна подвигал желваками на скулах и продолжил движение. Медленно конечно же. Но если он и рассчитывал что-нибудь уловить из намечавшейся беседы, то недооценил выдержку начальницы: тетушка с совершенно отсутствующим видом дождалась момента, когда щелкнет дверной замок, посмотрела на экран комма, напичканного всевозможными датчиками, в том числе тепловым, и невинно поинтересовалась:
– Ошиблись квартирой, капитан?
Теперь дверь хлопнула уже по-настоящему, а Барбара, гнусно улыбаясь, перевела взгляд на меня:
– Выглядишь отдохнувшим.
– Не верю ни единому слову. Но спасибо.
– За что?
– За день отдыха. Представляю, скольких моральных терзаний тебе это стоило!
Тетушка укоризненно покачала головой:
– А твоему напарнику я еще припомню использование семейного положения в личных целях.
– Я бы тоже не удержался. Где б только найти родственника-мафиози…
Меня щелкнули по носу:
– Даже не надейся!
– Неужели все так плохо? – всплакнул я.
– Нет, все настолько хорошо! – поправила Барбара. – В отличие от капитана Сэна твоя родословная почти идеальна.
– Ага, не считая многих поколений военных и начальствующих самодуров.
– Морган, мальчик мой… – Ох, не люблю я, когда тетушка так улыбается. – Тебе никогда не приходило в голову, что твои методы выполнения заданий может выдержать только очень закаленная, а вернее, давным-давно перекаленная психика?
– Извини.
– А вот это уже лишнее. В сложившихся обстоятельствах лучше вообще не начинать извиняться, иначе…
– Иначе очередь дойдет и до тебя? – Я изловчился и чмокнул Барбару в щеку, наверное, только этим действием избегая увесистой затрещины.
– Я никогда и никому не приношу извинений, и ты это прекрасно знаешь.
– О да! То, что моя тетушка – совершенство, знают все. И число последователей этого культа постоянно растет. Кстати, спешу сообщить: еще один новообращенный пал жертвой твоего сурового обаяния.
– Это кто же?
Высказанный интерес прозвучал вполне искренне, но не с той долей удивления, которая выглядела бы правдоподобно.
– Черноокая копия одного небезызвестного тебе капитана.
Полированные ноготки подверглись долгому и придирчивому изучению, потом Барбара небрежно спросила:
– Осуждаешь?
– Его? А смысл? Сам поймет свою ошибку.
– Меня.
Я осторожно заграбастал тетушкины очки, нацепил их на себя, спустил на самый кончик носа и посмотрел поверх. Строго-строго.
– Не обижай ребенка!
– Хорош ребенок! – фыркнула Барбара. – Сам кого хочешь обидит.
– По сравнению с тобой…
– Намекаешь на мой возраст?
– Намекаю на твой опыт разбивать влюбленные сердца.
Тетушка забрала очки назад, но надевать не стала: начала крутить в пальцах, задумчиво глядя в окно.
– Глупо все это…
– Что конкретно? – Я залез на подоконник и изобразил живейшее внимание.
– Да захотелось вдруг снова почувствовать себя девчонкой. Чтобы ветер в голове, каблуки высоченные, юбка до… ну, в общем, короткая. И чтобы он смотрел… Восхищенно и растерянно.
– И в чем же дело?
– Как это в чем? В отсутствии.
– Какого номера по списку?
– Взгляда, конечно! – усмехнулась Барбара.
Я припомнил внешний облик Аманова братца и сокрушенно признал:
– Да, взгляда такого точно не будет.
– Вот-вот. И снова придется довольствоваться тем, что досталось, дорисовывая в своем воображении… – Она замолчала, устало махнув рукой.
– На дворе осень, а тебя потянуло в романтику? Как-то не по сезону.
– Ну не тебе же одному быть неадекватным? Кстати… – Последнее слово заставило меня привычно напрячься. – Есть дело.
– На миллион? – уточнил я.
– На целых три. Только не миллиона, а человека.
– Их надо прикончить?
– Именно! – хищно сузила глаза тетушка. – Так, как ты умеешь. Морально. Сделать все возможное, чтобы они никогда больше даже не помыслили о том, чтобы разлучить меня с моим любимым племянником!
– О чем шептались? – спросил Амано, наблюдая с дивана, как я составляю свой гардероб, и наверняка мучаясь в догадках, каким принципом руководствуюсь.
На самом деле все предельно просто: климатические показатели плюс относительное соблюдение санитарно-гигиенических правил, вот и все критерии отбора. Так что рубашка поверх футболки и выцветшие джинсы – самое то. И да, еще бейсболка, чтобы хоть немного укротить буйство щедро удобренных Вандой волос, изобразив подобие конского хвоста. Заодно и головной убор держится крепче.
– Тетушка вспоминала молодость.
– Ого!
– Ага. Сеанс сентиментальной меланхолии.
– И все?
– Про работу еще поговорили.
– Что, даже отгула не даст лишнего?
– Не-а. Труд, труд и еще раз труд. На благо…
– Барбары, разумеется!
Ну, отчасти и на мое тоже. Конечно, опасения тетушки, скорее всего, были слегка преувеличены, как обычно, но все же вполне обоснованны. А мне один черт, где и как отбывать пожизненную семейную каторгу.
– Ничего серьезного, не беспокойся.
– Готов поспорить, в прошлый раз она тоже так говорила. Угадал?
– В прошлый?
– Когда ты устроил цирковое представление у ее кабинета.
– Нет, в тот раз было иначе.
– А как? – Он поудобнее устроился на диване, готовясь слушать.
– Не рассчитывай на долгий рассказ. И не калечь мою подушку, она у меня одна!
– Жадина! – Мне снова скорчили рожу. – Буду калечить, пока не расскажешь все-все-все!
– А что тут рассказывать? Барбара вызвала к себе, изложила суть задания и велела от тебя избавиться. Остальное ты знаешь.
– А про задание можно бы и подробнее!
– Оно простое было, кстати. Изначально. Мне нужно было посмотреть на девочку и оценить ее шансы на будущее. Любое из… А потом… Помочь ей добраться до этого самого будущего.
– И ты преуспел, – мрачно подтвердил Амано. – Вчера это стало ясно как никогда.
– Что-то не так?
– Да все вроде так… – Он сел, расслабляя спину.
– Есть сомнения?
– Дед.
– Что «дед»?
– Его слова о выставлении счета за услугу.
– Нормальные правила ведения бизнеса.
– Как думаешь, что он может попросить взамен?
– Трудно сказать. Я твоего деда практически не…
– Ой, только не ври! Наверняка ведь Барбара тебе пухлое досье на него выложила!
– Не было никакого досье.
– То есть?
– Я правда ничего не знаю о твоем деде. Кроме имени.
– Но тогда выходит, что… – Амано задумчиво скрутил в руках подушку. – Ты пришел за мной, вообще не представляя, с кем собираешься иметь дело?
– Выходит так.
– Ну ты и… – Он что-то пробормотал на своем родном языке.
– Прости, не понял.
– Везучий сукин сын.
Я не был уверен, что оригинал фразы означал именно это, но за неимением точного перевода согласился:
– Есть немного.
– И дурак порядочный! – Подушка полетела в меня.
– А я и не спорю.
Покалечил все-таки. Придется нести в химчистку и слезно просить тамошнюю начальницу привести мою постельную принадлежность в порядок.
– Он ведь мог тебя убить.
– Конечно. Мне об этом прямо было заявлено накануне.
– И ты все равно пошел?
– Приказали, и пошел.
Голубые глаза, глядевшие на меня, опасно сощурились:
– Хочешь сказать, что всего лишь выполнял приказ?
– Ага.
– И тебя совершенно не волновало, что я…
– В компании деда твоей жизни ничего не угрожало. Даже меньше чем ничего.
– А моему душевному здоровью? – всхлипнул капитан Сэна. – Вот я, если бы с тобой что-то случи…
– Так давно же известно: из нас двоих рыцарь в сияющих доспехах – это ты.
– А ты тогда кто?
А кто я? Безотказный исполнитель? Солдат, до которого нисходят только выдачей приказа? Тень, каждый раз послушно исчезающая в солнечных лучах?
– Давай сменим тему. К школе меня подкинешь?
– И не ходи за мной! Вообще можешь смело домой отправляться.
– Задумал опять исчезнуть?
– Задумал немного побыть с дочерью. Наедине!
