– Я выбрал вас, потому что вы прежде всего и главным образом деловая женщина. Но вы можете и создавать про граммы тоже. «Итак, вы поняли, что у вас проблемы» тому доказательство. Это редкое сочетание, поверьте мне. Понимаете, Бритт, мне нужен человек, который знает толк в итоговой черте отчета. Я по горло сыт возней с этой кучкой левых, которые думают, что у них есть божественное право спускать денежки в унитаз под предлогом вонючей творческой деятельности. Они называют это высоким уровнем передач. Я называю это перерасходом средств.
Он снова потрепал рукой папку.
– Видите ли, Бритт, ни одна из ваших программ не вышла за рамки бюджета, но они были и хорошим зрелищем.
– Вы знаете, как говорят. Никто не наградит тебя медалью за то, что ты уложился в бюджет.
– Почему же, я награжу. Если вы совершите чудо и загоните в рамки бюджета всю компанию, я дам вам десять процентов от экономии. Стоимость всего этого вшивого Каннского кинофестиваля. Вот это я называю наградой!
Бритт слушала как зачарованная. Он говорит серьезно. Он говорит действительно серьезно. Господи, если это ей удастся, она будет богата!
– Ну ладно. Я не требую от вас ответа сейчас. Обдумайте это на Рождество, и я представлю вас Совету.
Бритт охватило волнение. Она знала, что для обдумывания этого предложения ей не нужно Рождество. Она хочет занять это место. Слава Богу, что она не сказала Конраду про свою беременность. Ей надо подписать контракт до того, как он услышит о ней.
И только встав с кожаного дивана Конрада, все еще ошарашенная до звона в ушах, все еще в эйфории от происшедшего, она впервые подумала о том, что место, которое ей только что предложили, совсем недавно было местом Лиз.
Войдя в свою квартиру, Бритт первым делом бросилась к автоответчику. Красный дисплей в правом углу аппарата сообщил ей, что было три звонка. Хотя бы один из них должен быть от Дэвида. С бьющимся сердцем она перемотала пленку.
Первый звонок был из ее офиса и содержал детали договора о совместных съемках видеофильма – она только что заключила его с Ай-би-эм. Бритт нетерпеливо нажала кнопку быстрой перемотки вперед и проскочила начало второй записи. Чертыхаясь про себя, отмотала пленку назад. Референт Конрада спрашивал, сможет ли она присутствовать четвертого января на заседании Совета «Метро ТВ». Он явно был не в курсе дела.
Оставалась только одна запись. Затаив дыхание, Бритт ждала ее начала. Молчание было таким долгим, что она решила: это обязательно должен быть Дэвид. Он не знает, что сказать, как извиниться. Она чувствовала бегущие по щекам слезы и вдруг поняла, что в волнении прижала обе ладони ко рту.
Но это был не Дэвид. Это был робкий и смущенный голос женщины, явно не привыкшей пользоваться автоответчиком:
– Привет, Бритт. Это миссис Уильямс. Твоя мать. Ты не могла бы нам позвонить, родная? Это сделало бы Рождество твоего па…
Пленка кончилась посредине фразы.
Чувствуя, как слезы хлынули из глаз, Бритт схватила со своей белой софы одну из подушек и бросилась в нее лицом, сотрясаемая неудержимыми рыданиями. Минут, наверное, двадцать она плакала и плакала, пока ее лицо не стало полосатым от туши, а на подушке не возникли черные пятна с вкраплениями ворсинок от накладных ресниц. Она знала, что плачет о себе, одинокой и беременной, и о своей матери, с которой не говорила уже много месяцев и чья жизнь настолько отличалась от ее жизни, что она не умела пользоваться автоответчиком и называла себя «миссис Уильямс».
Постепенно Бритт взяла себя в руки и потянулась за коробкой с тряпками, которую держала возле софы на случай, если на нее что-нибудь прольется. Но тут же, даже не обратив внимания на испачканную подушку, схватила телефон и набрала номер родителей.
Сначала она решила, что никого нет дома, но потом подумала, что ее мать может мыть крыльцо или вешать белье на заднем дворе. Наконец кто-то снял трубку.
– Привет, мам, это Бритт. Мам, я еду домой на Рождество.
На другом конце провода наступило недолгое молчание, пока ее мать переваривала удивительную новость.
– О, Бритт, – голос матери зазвенел от счастья, – Бритт, дорогая, это замечательно!
Когда Бритт выбралась из беспорядочного скопления раздраженных водителей, которым явно не хватало рождественского духа в их сражении за то, чтобы вырваться из Лондона на ведущую на север автостраду, она сразу почувствовала себя лучше.
Ну ладно, теперь придется, возможно, посмотреть в лицо тому неприятному фанту, что Дэвид не вернется к ней. Но тогда ей не нужен и этот проклятый ребенок. Срок у нее небольшой – всего несколько недель. Она может принять предложение Конрада и спокойно записаться в клинику. Тем, кто будет спрашивать, она скажет, что у нее выкидыш. Ей будут даже сочувствовать.
Почувствовав себя бодрее, Бритт нетерпеливо помигала фарами водителю «феррари» прямо перед собой. Крыша его машины была опущена. Боже, и это в Рождество-то! «Феррари» перестроился на среднюю полосу и сбавлял скорость, пока не поравнялся с ней. Она не удостоила водителя взглядом и нажала на газ, хотя не устояла перед искушением посмотреть в боковое зеркало, когда обогнала его. Красивый молодой человек, смеется. Тщеславный подонок явно видел, что она смотрит на него, потому что послал ей воздушный поцелуй.
На секунду она задумалась, кто может позволить себе такую машину. Футболист, может быть, поп-звезда. Или биржевик из Сити. Этот смахивал на спекулянта.
Внезапно сзади ей замигали фарами: «феррари» снова был у нее на хвосте, на этот раз требуя уступить дорогу. Бритт раздраженно пожала плечами. Блондинка на «порше», она привыкла к таким вещам. Мальчики-гонщики, которые бросают тебе вызов только для того, чтобы подтвердить свою мужскую природу. Она смутно припомнила чью-то шутку. Какая разница между ежом и водителем БМВ? Ответ – в БМВ колючка внутри.[16] Вместо БМВ можно подставить «феррари», «джи-ти-ай» или любую другую мощную машину, за рулем которой агрессивный юнец с яйцами вместо мозгов.
Обычно Бритт в ответ на такие вызовы только пожимала плечами и тут же забывала о них. Но сегодня ей захотелось показать мальчишке, что он именно такой сопляк, каким выглядит. Это было чисто инстинктивное решение, порожденное ее отвращением к депрессии, к ощущению проигрыша. В ответ она помигала идущей впереди машине и, после того как та уступила ей дорогу, сойдя на среднюю полосу, нажала на газ и вырвалась вперед с «феррари» у себя на хвосте.
Три или четыре мили все уступали им дорогу, и Бритт начала входить во вкус скорости, а совершенство мотора «порше» рождало у нее бодрое настроение и уверенность. Она чувствовала себя сильной и всепобеждающей амазонкой, для которой не существуют мелочные правила, написанные для ездящих на «сиестах» продавцов или владельцев «воксхоллов», купленных в рассрочку с выплатой по десятке в неделю.
