Из описания результатов состояния одежды моряков русского флота, но уже XX в., после перехода 2-й Тихоокеанской эскадры из Ревеля в Носсибе{644},[94]
…Особенно неблагоприятно обстоит дело с обеспечением команды обмундированием на 1905 г. Ужасные условия плавания, тяжелые судовые работы, громадные погрузки угля, отсутствие у значительной части команды нормальных жилых помещений… — все это чрезвычайно ускорило износ обуви и одежды, а Морское министерство решило отправить очередные комплекты обмундирования на 1905 г. по железной дороге во Владивосток. Видимо, о сохранности штанов и сапог заботятся более, чем о судьбе эскадры. Ей предоставлено выкручиваться из всех трудностей «собственными средствами». Недаром на Востоке японцы зовут наших солдат «ободранцами». Наши матросы уже сейчас подходят под эту кличку. Обуви команда не имеет, а обмундирование представляет жалкие лохмотья. Вместо фуражек половина команды носит какие-то монашеские скуфейки или поварские колпаки, сделанные из грязного тряпья…
Судовой почетный караул и фалрепные, вызываемые к парадному трапу для встречи прибывающих офицеров и гостей, в своих разношерстных одеяниях напоминают корсаров, а не команду корабля «флота его величества»
Из шканечного журнала «новоизобретенного» корабля 2-го рода «Таганрог» за 1771 г.{645}
[31 августа]… Умер матрос 2-й статьи, а после него остался ветхий тулуп и брюки парусиновые, кои выбросили за борт (курсив наш. — Авт.)…
Из описания А.Н. Сенявиным особенностей «новоизобретенных» кораблей{646}
По низкости бортов от воды в крепкие ветры по середине моря держаться нельзя, а надлежит искать закрытых мест от волнения, ибо в лежании на дрейфе всякой почти вал будет всходить на судно, от плоскости ж его близко к ветру всходить не может и рассекать вала не будет, а станет бросаться с боку на бок, от чего мачтам и стеньгам великая опасность, да хотя б и можно было держаться так как на регулярном судне, но что ж будет пользы, когда без всякого дела воду выпьем, провиант поедим, которого по малости и низу интрюма не более поместится, как на три, а воды на полтора месяца, на бомбардирском ж только на месяц…
Из шканечного журнала «новоизобретенного» корабля 3-го рода «Второй» за 1771 г.{647}
«[29 мая]… Шторм крепкий с находящими пресильными шквалами, от чего происходила немалая качка и подавало через борт и бак, и черпали бортами неоднократно воду и лили беспрестанно помпами воду, а с верхней палубы и где стояла мортира ведрами… в 1/2 [6-го] часа нахождение туч, пасмурность с мокротою и шел дождь; в то время увидели мы стоящий бомбардирский корабль («Первый». — Авт.) к Z на якоре, который вдруг пошел на дно [и] у которого грот-мачта видна только по бегин-рей, на котором еще сидели служители…
Кстати, о питании моряков. Оно делилось на две разновидности: первая выдавалась во время пребывания в кампании (морской провиант), а вторая — при службе в зимнее время (сухопутный провиант). Морской провиант моряков, служивших во флотилии, составляли: вино, уксус, сухари ржаные, гречневая и овсяные крупы, горох, солод, мясо говяжье, масло и соль.{648} Главным отличием сухопутного провианта было исключение из довольствия мясной порции.
О том, что провизия была далекой от здоровой и зачастую с трудом позволяла восстановить силы, существует много свидетельств. Приведем выдержку из воспоминаний современника, только служившего на английском флоте: «Солонина была тверда, как камень, жилистая, засохшая, потемневшая, усыпанная сверкающими кристаллами соли… Соленая свинина вообще была лучше соленой говядины, но моряки вырезали и из той и из другой различные игрушки и коробки. Утверждали, что вещи из мяса так хорошо полировались, как если бы они были изготовлены из мелкозернистой древесины».{649}
Не лучше была ситуация и с сухарями. «Они входили в ежедневный рацион, ибо свежий хлеб на кораблях не выпекался. В сухарях вскоре разводились различные насекомые и черви, избавиться от которых никак не удавалось».{650} Таким образом, зачастую оставался единственный выход — жевать сухарь в темноте, чтобы не видеть, как он выглядит.
Дополнительно усугубляло службу матросов их полное бесправие перед офицерами и система жестоких наказаний. Так, наиболее распространенной мерой «воздействия» служила порка плетью-десятихвосткой.
Тяжелыми были и условия службы на берегу. Напряженная работа, скудное питание, трудный климат и необустроенный быт были серьезным испытанием. Практически ни одна верфь, равно как и Таганрогский порт, не имела нормального жилья. На донских верфях нижних чинов расселили по домам местных жителей, а в Таганроге приходилось жить в полуземлянках-казармах. Нижним же чинам кораблей вообще часто приходилось зимовать на своих судах. Для офицеров в Таганроге имелись дома «связи» (рубленые избы). Но качество всех построек, как уже говорилось, оставляло желать много лучшего.
Серьезные проблемы были даже в мелочах. Указом А.Н. Сенявина от 28 ноября 1772 г. был определен способ отапливания помещений: в Таганроге дровами, в Керчи — кизяком, причем в зимнее время полагалось выдавать на каждую печь «трехполенных плах дров по полу», а в летнее — по одной четверти сажени. Зимнее время считалось с 16 ноября по 1 марта,{651} однако южный климат был не столь теплым, как казалось на первый взгляд. Не случайно указом Адмиралтейств-коллегий от 20 марта 1778 г. было предписано, поскольку «всегдашними опытами и сделано, что во весь ноябрь, а также и март месяцы бывает и от ненастливых погод очень немалая стужа, а притом нередко и жестокие морозы, по сему тех месяцев никак за летние почитать не можно и для того отныне и впредь зимнее время считать ноября с 1-го апреля по 1-е число».{652}
Анализируя боевые действия флотилии, необходимо учитывать все эти аспекты службы русских моряков, действовавших не в абстрактных, а в реальных условиях, которые, как мы видели, были весьма непростыми.
* * *
В заключение данной главы уместно затронуть проблему оценки состояния личного состава Азовской флотилии, понимая под ним уровень подготовки моряков и степень укомплектованности кораблей флотилии. Обозначенная проблема является весьма важной для любого воинского соединения, особенно флотского, тем более на парусном флоте.
Рассмотрим уровень нижних чинов. Только в 1769–1770 гг. большую их часть представляли старослужащие моряки, переведенные с Балтики.[95] Затем большинство нижних чинов стали составлять рекруты. Показательно, что в бою 23 июня 1773 г. никто из русских моряков не имел реального боевого опыта.{653} О пришедшем же фрегате «Второй» Кинсберген отозвался так: построен хорошо, но матросы только рекруты.{654} Кроме того, постоянной болезнью русского флота этого времени (в частности, и Азовской флотилии) была нехватка личного состава, что только увеличивало нагрузку на экипажи.
Укомплектованность экипажей кораблей Азовской флотилии{655} Название корабля Штатная численность экипажа Состоит в наличии Процент от штатной численности Время данного положения Корабль «Хотин» 157 человек 166 человек 106% 18 мая 1771 г. Корабль 2-го рода «Таганрог» 128 человек 117 человек 92% 31 мая 1772 г. (начало кампании) Корабль 2-го рода «Корон» 128 человек 112 человек 88% 31 мая 1772 г. (начало кампании) Корабль 2-го рода «Азов» 128 человек 115 человек 90% 31 мая 1772 г. (начало кампании) Корабль 2-го рода «Азов» 128 человек 107 человек 85% 8 сентября 1772 г. Фрегат «Первый» 233 человека 193 человека 84% 29 мая 1773 г. Корабль 2-го рода «Новопавловск» 128 человек 100 человек 78% 29 мая 1773 г. Корабль 2-го рода «Таганрог» 128 человек 100 человек 78% 23 июня 1773 г. Корабль 2-го рода «Корон» 128 человек 92 человека 75% 23 июня 1773 г. Фрегат «Второй» 233 человек 224 человека 96% 23 августа 1773 г. Корабль 2-го рода «Журжа» 128 человек 84 человек 66% 23 августа 1773 г. Корабль 2-го рода «Азов» 128 человек 108 человек 85% 23 августа 1773 г. Корабль 2-го рода «Модон» 128 человек 98 человек 77% 23 августа 1773 г. Фрегат «Первый» 233 человек 188 человек 80% 14 апреля 1774 г. (начало кампании) Корабль 2-го рода «Азов» 128 человек 91 человек 75% 6 апреля 1774 г. (начало кампании) Корабль 2-го рода «Корон» 128 человек 117 человек 92% 29 марта 1774 г. (начало кампании) Корабль 4-го рода «Яссы» 57 человек 65 человек 115% 27 февраля 1774 г. (начало кампании)
Однако русские матросы в своем большинстве имели прекрасные качества. В частности, как упоминалось выше, подводя итог Балаклавскому бою 23 июня 1773 г. И.Г. Кинсберген писал И.Г. Чернышеву: «С такими молодцами В. С., я выгнал бы черта из ада». Английский же офицер на русской службе Дж. Тревенин писал во время Русско-шведской войны 1788–1790 гг.: «Нельзя желать лучших людей, ибо неловкие, неуклюжие мужики скоро превращались под неприятельскими выстрелами в смышленых, стойких и бодрых воинов».{656} Не менее интересна зарисовка П.И. Ханыкова о русских матросах, сделанная им в конце XVIII в. во время пребывания русских кораблей в Англии: «Теперь [они] исполняют в 3 или 4 минуты такие работы, с которыми прежде едва справлялись в 10 и 12 минут».{657}
