- А с чего ты взял, что я жалею?
- Ну, мало ли…
- Выбрось это из головы. Я чувствую себя рядом с тобой, как за каменной стеной. И не благодаря Заровой силе, а потому что ты, хотя и даешь мне право решать, что и когда делать, в любой критической ситуации готов взять все на себя и вытащить нас, со всем Сэйларом в придачу, из любой беды. Можешь городить любые шуточки и сюсюканья, можешь обманывать себя, но я – колдунья и знаю, что внутри тебя стальной стержень, который проявляется очень редко, только когда иначе нельзя. Так что, брось эти причитания!
- Ты не колдунья, – улыбнулся Женя. – Сколько раз говорить, что ты фея?
- Это, смотря для кого. В отличие от некоторых, на моей душе есть грех убийства. И убийства именно колдовского! – лицо девушки омрачилось от воспоминания, и землянин не решился на расспросы, переведя разговор на другую тему:
- Слушай, у меня еще одна настоящая трагедия. Я не могу без рыдания смотреть на твое новое походное лицо. Ты не могла бы иногда становиться собой, ну хотя бы, когда мы будем оставаться одни?
- А ты уверен, что оно не настоящее? Я же ведьма. Может я, в самом деле, такая страшненькая, а до этого прикидывалась красавицей?
- Ой, не подумал, – скривился испуганно Женька, потом вдруг сообразил. – Нетушки! Меня не проведешь. Я помню, как ты в астрал выходила. А когда в астрал выходишь, то принимаешь свой естественный вид. Так что придется тебе оставаться прекрасной сказочной принцессой.
- Кстати, интересно – ты ведь почти неделю на планете. Как, сказочность не исчезла еще в ощущениях?
Женя уже привык, что на Сэйларе десятидневная неделя и десять месяцев по три недели каждый и по меркам этого мира он, действительно, уже почти неделю пребывал в Заровой шкуре.
- Да ты что? Чудес только прибавляется. Все так необычно и интригующе. А твою сказочность вообще не могу описать. Ты дашь иногда тебя пальчиком трогать? Честно признаюсь, у тебя такая шелковая шерстка, что мне уже во снах сниться, что я все пытаюсь тебя погладить, а ты убегаешь…
- Да ладно, гладь сколько угодно… - Лэя протянула землянину руку и вдруг опечалилась. Даже слезинка блеснула в глазах.
- Ой, извини, если чем обидел, – принял ее грусть на свой счет Женя.
- Да нет. Не обращай внимания – просто я еще дите, наверно… Вспомнила папу с мамой, они так меня по голове гладили… – сказала Лэя, закрыв глаза и грустно улыбаясь. – Если бы ты знал, как мне их не хватает здесь!
Женя, ничего не говоря, пересел к опечалившейся девушке и стал тихонько гладить ее шелковые волосы. Она, не сопротивлялась и, слегка хлюпнув носом, прислонилась к его плечу.
- Бедная девочка, сколько же на тебя горя свалилось? Можно, я тебе буду немного, как родитель, ну, или хотя бы, как дядя? – Женя на самом деле не мог разобраться в своих чувствах, ему было до боли жаль одинокую девушку и, казалось, что испытывал к ней какие-то почти родительские чувства. Но он не переставал восхищаться ее красотой, и чувствовал, что в этом теле ему все труднее относиться к ней, как к инопланетянке. Он с ужасом и недовольством заметил, что тело Зара начало реагировать на близость красавицы, как тому и было положено природой. Усилием воли он задавил животные происки лохматой шкуры. Землянин чувствовал, что такой реакцией тела он оскорбляет почти детское доверие. «Однако физиология у нас и действительно близкая!» - ехидно отметили про себя его тараканы, вечно копошащиеся на задворках сознания.
Непонятно сколько они так просидели в надвигающихся сумерках, когда внизу послышался хлопок входной двери, потом по лестнице протопотали маленькие ноги и Женя почувствовал толчок под локоть. Под его рукой оказалась лохматая плюшевая голова Хлюпа.
- Все ее гладишь, а меня забыл? – тихонько проворчал малыш.
Землянин с радостью обнял лонка и прижал к себе, так и оставшись с двумя инопланетными детьми подмышками. Это был первый раз, когда Хлюп попросил ласки у кого-то кроме своей хозяйки. Лэя удивленно и радостно выглянула из-за плеча Жени. Она понимала, что происходит что-то невероятное. А может, лонк тоже чувствовал в Заре инопланетного ангела и интуитивно тянулся к его мудрой доброте? Так же, как тянулась она.
А Женька мечтательно улыбался: «Да! Только ради одного такого момента стоило лететь на другой конец галактики».
ГЛАВА 11. НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ
Они выезжали рано утром. Позади оставался дом, стоявший на берегу небольшого озера, расположенного в почти недоступной горной долине. Дом, ставший уже родным для Лэи и покоривший своим уютом Женю. Путники остановились, чтобы оглянуться на прощание. Но долго переживать им не давала дорога, ведущая на восход солнца, собирающегося вот-вот выглянуть из-за ближайшей горы. Илаир вел караван на своем большом черно-буром коне и обстоятельно указывал ориентировки движения, понимая, что молодым путникам придется возвращаться самим. Это оказалось не так уж и сложно: вокруг были горы, и надо всего лишь правильно взять основное направление. Больший отрезок пути шел вдоль горного ручья. Только ближе к Большим прудам – деревеньке, по соседству с которой жили раньше Лэя и Илаир, лесные тропы становились запутаннее, а контуры дальних гор неопределеннее. Но здесь уже принцесса начала узнавать окрестности.
Так они и передвигались, ровным темпом, не давая лошадям уставать и делая регулярные привалы, пока не поравнялись с деревней. Село они, на всякий случай, обходили стороной. Наученная горьким опытом, Лэя почти все время «прощупывала» окрестности на присутствие подобных ей: монахов-нюхачей. Было бы, конечно, наивно думать, что инквизиция и королевская охранка оставят пропажу принцессы, как и смерть монаха, без внимания.
Это случилось, когда они уже проехали стороной любимый пруд Лэи. Ее кобыла, шедшая второй в караване, вдруг остановилась. Девушка натянула поводья и осталась сидеть, закрыв глаза. Вдруг она сказала дрогнувшим от напряжения голосом:
- Он здесь, в деревне!
- Кто? – будучи не очень в курсе последних событий Лэиной жизни, спросил Женя.
- Нюхач!
- Опять эти монахи, – сказал Илаир, расстроено крякнув.
- Они оставили его в деревне, на случай, если я вернусь, – объяснила Лэя. – Он слабенький. Еле его слышу. Но я гораздо сильнее «свечусь», так что и он может меня почувствовать. Попробую больше не «прислушиваться», чтобы не фонить.
Надо срочно выдвигаться, пока он не учуял, – крикнул Илаир и пришпорил коня.
Отряд несколько часов высоким темпом двигался по узким тропам, не выходя на основную дорогу. Только ближе к вечеру Лэя сказала, что решилась «просканировать» пространство и, к счастью, вокруг оказалось чисто. Расположились на ночевку прямо в лесу – решили не выходить из чащи до самого Рестана, откуда по легенде и документам должны выехать юные ходоки в столицу.
