— Крис сказал тебе охранять нас! — перебивая ветер, я покачнулась, но удержалась, глядя туда, куда смотрел Ройт. — Ты должен, так ведь, Ройт? — Тяжелая приплюснутая голова согласно покачнулась, подталкивая меня к опасному шагу. — Тогда спаси меня ради Криса!
Оттолкнувшись, насколько это было возможно, я прыгнула в пустоту и с оглушительной скоростью полетела вниз. Ветер бил по лицу, путал волосы, а каменные зубья земли все приближались, делая нашу встречу неминуемой.
Острая хватка когтистых лап остановила падение.
Взмахнув широкими крыльями, грохт раскатисто зарычал, криком донося до небес свое обещание вырвать мне ноги, как только все закончится. Болтая пока целыми конечностями над пропастью, я постаралась успокоить подскочившее к горлу сердце и отдышаться, пока не увидела то, что видеть никогда не хотела бы.
Кристиан Эвердин — человек, приведший меня на Кимтар, подаривший мне дом, семью, любовь и заботу, сражался на гаардах против троих. Его волосы разметались в разные стороны, темным полотном следуя за хозяином, напряженные руки двигались четко и слаженно, повинуясь воле натренированных мышц. И он явно побеждал, если бы не разорванный лезвием бок, из которого хлестала кровь, падая тяжелыми каплями на протоптанную землю.
— Ройт! — закричала, призывая ящера к благоразумию. — Туда!
Послушавшаяся в кои-то веки животина взяла прямой курс на цель, поймав порыв ветра и скользя по потокам прямиком к месту битвы.
Крис сдавал.
Двое из напавших лежали на земле без чувств, но третий продолжал сражаться, атакуя вновь и вновь, осыпая ударами отбивающегося Криса, уже не так ловко отшагивающего в сторону.
Последний раз гаард просвистел в воздухе и ударил моего мужа по коленям, заставляя его упасть. С огромным трудом Крис все еще сжимал свое оружие.
Буквально вырвавшись из лап Ройта, я еще в полете замолотила ногами. Ударилась ступнями об землю и, не думая о боли, помчалась к ним, в последний момент вклиниваясь между Крисом и занесенным над ним лезвием.
— Нет!
Кимтарец опешил и замер, упершись в меня тяжелым взглядом.
— Не делай этого!
— Почему?..
Голос его был тихим и хриплым. Тяжело дыша, я отступила на шаг назад, почувствовав, как Кристин обессиленно утыкается мне вспотевшим лбом в поясницу.
Он пытался ладонями обхватить мои бедра, выталкивая из-под удара, но я впервые была сильнее, не сдвинувшись с места.
— Он мой муж.
— Он предатель. Отойди, маленькая госпожа, я не хочу марать свои руки твоей кровью.
— Я тоже предательница, потому что люблю его. Он мой муж, отец моих будущих детей, и если хочешь его убить — убей и меня. Потому что я этого не переживу.
Мужчина немного склонил голову к плечу и медленно отвел гаард в сторону, глядя на меня испытующе и пронзительно. В его глазах бурлило недоверие вкупе с сомнением. Спустя несколько мгновений кимтарец кивком указал на мой живот.
— Позволишь ему, дочь Аданы? Позволишь стать отцом?
— Да, — без сомнений ответила я, прикладывая ладонь к заболевшему животу. — И мне будет все равно, мальчик или девочка, это будут наши дети, я буду любить их так сильно, что горы задрожат от моей любви.
— Хм, — недоверчиво задрав подбородок, мужчина уцепился взглядом за мою ладонь, за то, как бережливо и испуганно я глажу ткань, пытаясь пальцами ощутить тепло.
Его губы дрогнули, и вопрос засветился в сером взгляде, похожем на лунный свет.
— Да, ты правильно понял, — подтвердив его мысли, я шумно втянула воздух. — У меня под сердцем ребенок от любимого мужчины.
— И ты готова, рискуя возможной госпожой в твоем чреве, отдать жизнь за своего раба?
— Он не раб! И никогда им не был! — прорычала отчаянно. — Но я не хочу, чтобы мой сын, когда вырастет, был отдан как скот, — голос задрожал, подкатывая горький комок к горлу. — Не хочу, чтобы моя дочь, если это будет она, никогда не познала настоящей любви, всю жизнь прожив в корысти и расчете. Я чужая вам, но они стали мне родными… Крис! Крис!
Мягкое скольжение по пояснице и глухой удар вырвал из тела душу и с размаху загнал ее обратно. Крис выскользнул из-за моей спины и упал, поднимая вокруг себя облако пыли. Его кожа побледнела, темные бездонные глаза без сил закрылись, а руки неестественно вывернулись.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Крис! Не-е-е-ет!
Я забыла о разговоре, забыла о бое, бросившись к мужу и пытаясь уложить его голову на свои колени. Дрожащими пальцами убирая налипшие на влажные лоб волосы, я бессмысленно гладила его, пытаясь вернуть.
К себе.
— Кри-и-ис! — рев рвал горло, из глаз, рисуя полосы, скатывались горькие и горячие слезы, пока я, склонившись, рыдала над бесчувственным телом любимого. — Не уходи от меня… Не оставляй меня… Эвердин, прошу, я сделаю все, что захочешь, только не умирай…
На внезапную тишину вокруг я не обращала ни малейшего внимания. Затихший звон оружия, крики и гул сошли на нет, погружая Кимтар в пронзительное скорбное утро, принесшее столько боли.
— Прошу, слышишь, не бросай меня! Я тебя люблю!..
Сорвавшиеся новым всхлипом слова прозвучали слишком громко и эхом разнеслись над замершим полем боя. Подняв голову, первое, что я увидела, — того самого кимтарца, который теперь стоял на одном колене, прижав к плечу шест гаарда и низко опустив голову.
Мужчины вокруг останавливались и поворачивались в нашу сторону, так же опускаясь на колени и прижимая к себе оружие. Это выглядело жутко, странно и пугающе, но мое сердце уже не обращало внимания, прикованное своей силой к Кристиану, который слишком тихо и слабо дышал, угрожая оставить меня.
— Мы никогда не видели, чтобы госпожа лила слезы по своему рабу, — говоря низко и хрипло, произнес кимтарец, минуту назад собиравшийся нас убить. — Никогда.
— Он не раб, он мой муж, — упрямо провыла я, заметив вдалеке бегущих к нам Тумана, Лиама и Аметиста. Они выглядели потрепанными, слегка побитыми, но главное — живыми.
— Я тебе верю. Он ввязался в неравный бой, выступив против самых старших мужей, — пояснил он. — Но теперь я понимаю, за что он так отчаянно сражался.
Спикировавшая с воздуха Ли в компании Софи кубарем покатилась по земле, каким-то чудом уговорив Еву спустить их вниз. Их мужья словно ждали прибытия: побросав оружие, бросились к девушкам, обнимая их и целуя в волосы.
Сестрички роняли слезы, но улыбались, не веря, что видят мужчин целыми и невредимыми.
— Мы больше не будем сражаться. Где твоя мать?
— Я не знаю, — прошептала, проведя пальцами по холодной коже Криса, не веря в происходящее.
— Я здесь, Маур, — Адана с помощью Марка, не отпускающего ее ни на секунду, приблизилась на дрожащих ногах и рухнула рядом со мной, прижимая окровавленные пальцы к своему платью.
Ее мужья также подтянулись в центр, окружая измотанную раненую женщину, не готовую отвлечься от своей цели и заняться кровоточащей раной, полученной в бою.
— Ия! — Раэль в прыжке подкатился ко мне, судорожно ощупывая тело Криса. — Давай, милая, отдай. Сейчас мы его подлечим, ничего… будет еще бегать.
Буквально вырвав из моих рук голову Криса, которую я отдала с боем и завыванием, Раэль разорвал единственную рубашку на Кимтаре, приложил ладони к холодной груди, закрыл глаза и что-то зашептал.
Тихо-тихо, словно молитву.
На плечо легла ладонь Тумана; свободной рукой он тут же прикрыл мой живот. Лиам опустился за спиной, согревая своим присутствием, а Аметист неожиданно крепко сдавил мои пальцы, повернул к себе лицом и грозно сказал:
— Не плачь, госпожа моя.
Слезы, как по команде, прекратили обжигать щеки, а прошедшиеся по позвоночнику пальцы Лиама отняли последние крупинки обреченности, забирая ее, унося от меня невыносимую боль, которую я могла бы не пережить.
Внутри поселилась дикая пустота, которая не отступала, цепляясь за закрытые глаза Кристиана. Эта петля душила, выворачивала остатки пустой души, угрожая навсегда оторвать от нее кровавый кусок, прижигая мясо кислотой скорби.
