не зря распиналась перед подругой, вещая о не такой уж и злой доли карьеристки. Не везет в любви — надо таранить следующие ворота. Я вполне себе могу построить карьеру и стать самодостаточной во всех отношениях, чтобы никакая надежная крепость мне была не нужна. Я уже сама себе тыл и защита, осталось только обеспечить материальную опору.
Ставлю честно украденную капсулу с ореховым латте в кофе-машину и бросаю взгляд в окно. Ничего конкретно не ищу, просто пытаюсь уйти от любых мыслей о взлетной полосе и небе над Питером. Хоть бы распогодилось и рейсы не отменили. Хоть бы он улетел.
Пока чудо-аппарат грозно чихает, нахожу взглядом окно бывшей работы. Мысль цепляется за какую-то соломинку. Что-то важное, тревожащее нутро было на повестке дня. Помимо увода крупного клиента. Точно, Державин же писал мне слезные смс.
Хотя слез там не было, скорее привычный пафос и легкая снисходительность, но я умею читать между строк. Он предлагал мне должность? Черт, нужно перечитать те дурацкие сообщения, я была в состоянии аффекта, запросто могло переглючить.
— Латте? — раздается удивленное прямо над ухом.
— Ореховое, — скупо комментирую я. Неприятный Денис все еще неприятный. Сегодня даже как-то по-особенному.
— И за какие такие заслуги, интересно. Отродясь ничего круче капучино нам не выделяли, — потряхивает пакетик сахара с многозначительным выражением на лице. И что бы это могло значить?
— Преимущества работы по выходным, — пожимаю плечами, забирая кружку из-под автомата.
— Так вот, как это теперь называется, — хмыкает этот плохой человек.
Вот честное слово, инстинкт самосохранению у него, как у болонки. Мелкая тявкающая тварь, не понимающая, что переехать ее на раз-два.
— Слушай, давай уже разберемся, — зло грохаю чашкой о столешницу, выплескивая часть содержимого на красивую салфетку. — Чем я тебе так не угодила?
— Ты серьезно спрашиваешь? — прищуривается Денис, нервно вдавливая кнопку на кофе-машине. — Думаешь, здесь все такие идиоты и не понимают, что ты засланный казачок? Просто эти, — кивает он на парней в уже полюбившихся мне свитерочках. — Боятся и лижут. Я не из таких.
— Ты обычно сосешь? — ох, зря он тронул палкой улей. Особенно в этот сложный, сложный день. Я же не только улыбаться умею.
Неприятный Денис багровеет на глазах. Понятное дело, что моя гомофобная шутка его не хило приложила. Но и меня с грязью мешать тоже дело неблагодарное.
— Эй, эй, Дэн, давай потише, — на помощь другу вызвался зал. Ожидаемо, это добрый Сережа.
— Что за странные фантазии на тему моих мотивов работы? — спрашиваю уже у него, потому что мозг Дениса наверняка покрылся испариной от напряжения.
— Согласись, все выглядело странно, — робко оттесняя друга с горячей чашкой в руках, объясняет он. — Плакат этот и тебя тут же берут на работу.
— Тут не ко мне вопросы, а к вашей начальнице, — складываю руки на груди.
— То есть сначала мы думали, что ты на конкурентов промышляешь, как раз “Новый дом” к ним перетек, как только ты устроилась. А потом Тарелкин… сам лично…
— Что?
— Карина Георгиевна без указки Юрия Константиновича бы не стала…
— Что ты мямлишь, Сережа? — раздражаюсь уже на него. — Намекаешь, что меня поставили к вам? Чтобы что? Следить, сколько кофе вы изведете? Ты сейчас серьезно?
— Г-готовилась же реорганизация, — начинает заикаться он.
— О, боже! — всплескиваю руками так, что он даже отшатывается. — Да я понятия не имела об этом всем. И Тарелкина вашего впервые увидела несколько дней назад. Все это просто дурацкое совпадение.
— Он с тобой на встречу поехал, — подает голос присоединившийся к нам Константин.
Встали в кружочек, окружили меня. Клуб мамкиных хулиганов.
— Отлично, давайте гнобить меня за то, что я хороший продажник и умею это презентовать, — разворачиваюсь на каблуках и прорываюсь сквозь их кольцо. — Может, стоит задаться другим вопросом: почему никого из вас он взять не захотел?
Злая и раздосадованная сажусь за свой стол и пять раз подряд обновляю почту. От нечего делать и раздражения, но, когда вижу новое письмо, не удерживаюсь от радостного возглас. Есть! Они согласны.
— А как вам это? — разворачиваю монитор к медленно бредущим на свои места парням. — Я вернула “Новый дом”! За три дня. А через несколько часов поеду за подписанными допниками к “Армадилло” на расширенную линейку поставки. Может, пора уже искать бревно в своем глазу? — впиваюсь взглядом в неприятного Дениса, презрительно сморщившего лицо.
— Ты извини, — на край моего стола приземляется чашка с кофе, который я так и не пригубила. — Просто реально странно все выглядело. Я не сторонник теорий заговора… но все к одному.
— Бред, — все еще раздраженно кидаю я, возвращаясь к экрану.
— Бред, — соглашается Сережа.
На этом наша живая беседа утихает. Все рассасываются по местам и особенно сосредоточенно начинают терзать клавиатуру. Понятия не имею, что они там делают, но уже и не интересно, честное слово. Они проявили себя во всей красе.
Подготовив договор на подписание для “Нового дома”, отправляю его на печать и несу экземпляры в приемную. Когда Тарелкин проверит, поставит печать и подпись, можно отправляться на встречу.
Возвращаюсь в кабинет и берусь за сумку. Пора сделать перерыв.
Спускаюсь вниз и перебежкой добираюсь до кофейни в соседнем бизнес-центре. Я заслужила немного покоя и сладкой комы от сырного Латте, раз уж попить кофе в кабинете мне не дали.
Пока жду свой заказ, достаю телефон и включаю. Пора. Он, ожидаемо, разражается миллионом оповещений. Выключаю звук и смотрю на время. Улетел. Все кончено.
Почему-то на языке собирается горечь. Нет, не потому, что ждала, что он все-таки найдет способ добраться до меня и все объяснить. Хотя да, мог, знает же рабочий адрес, мог у моей мамы спросить домашний, в конце концов, этой приоткрытой форточки было более,
