Дом Зальтнера был совсем поблизости. Когда он открыл дверь и зажглись освещающие комнату лампы, первое, что бросилось ему в глаза, была записка со следующими немецкими словами: "Я говорила в граммофон. Ла".
Зальтнер поспешил к аппарату, раздался мелодический, низкий голос Ла. Зальтнеру казалось, что он видит ее перед собой, что это она сама говорит ему с нежным упреком:
"Где же ты прячешься, мой милый Заль? Я тебе три раза звонила, искала тебя у госпожи Торм, - тебя нигде не было. Наконец, я сама заехала к тебе, и у меня есть время только для того, чтобы сказать тебе несколько слов в граммофон, чтобы ты не подумал, что твоя Ла уехала, не захотев с тобою проститься. Ну, так слушай! Через полчаса мы выезжаем в Мари, Зей 614. Мари лежит на югозапад отсюда, на восточном краю пустыни Голь. Я еду неохотно, я так хотела бы остаться около тебя в нашем прекрасном Кла. А во всем этом виноваты все-таки вы, злые люди! В Голь будут произведены опыты по противодействию наших воздушных кораблей обстрелу из человеческих орудий, и туда приедет с полюса мой отец. Мы едем туда, чтобы проститься с ним еще раз перед его отъездом на Землю. Приехать в Кла у него не будет времени. Там же увидим мы еще раз Зэ. Итак, прощай, мой милый друг! Мы можем каждый день разговаривать друг с другом. Завтра между тремя и четырьмя я буду звонить тебе - будь непременно дома. Я не жду тебя сейчас в Зей, так как твое появление там было бы встречено с большим неудовольствием. Но потом, когда межпланетные корабли улетят, у нас будет спокойнее, и ты сможешь нас посещать. Мы задержимся в Мари, так как там прохладнее, а это привлекает мою мать. Еще раз прощай до завтрашнего разговора. Твоя Ла".
Зальтнер заставил аппарат повторить еще раз прощальные слова Ла и задумался. Он вспомнил, как Ла показывала ему пустыню Голь, когда они приближались к Марсу на межпланетном корабле. Это было большое светлое пятно не очень далеко от южного полюса. Астрономы земли называют его островом Туле I. Его путь от полюса в Кла проходил недалеко от пустыни Голь, так как прямой путь был в то время года еще неудобен из-за снегов. Насколько Зальтнер помнил местность, виденную им из окна экспресса, ее характер очень подходил для опытной артиллерийской стрельбы. Но почему же Ла так поторопилась со своим отъездом? Она говорит, чтобы проститься с отцом. Значит, Фру ожидается там очень скоро, может быть, уже завтра - а отсюда следует, что межпланетный корабль отправится тоже очень скоро. Ему, следовательно, нельзя совершенно терять времени, если он хочет поговорить лично с Ла до отбытия корабля. Зачем же только снялись они со всем своим домом, если уехали только для свидания с Фру? Еще рано спасаться так далеко на юг от летней жары. И почему он не должен ехать к ней?
И что значит это мельком брошенное замечание относительно Зэ?
Зальтнер непоколебимо решился немедленно ехать. Кроме всего прочего, он обещал Исме прибегнуть к помощи Ла и должен был сдержать свое слово. Однако, сам он был озабочен еще более важным делом. Он считал своим долгом предупредить государства Земли о марсианских намерениях. Он помнил слова Грунте, что они должны быть разведчиками, от которых может зависеть судьба цивилизованной Земли. Он должен предупредить человечество не столько о правительственных мероприятиях, сколько о взглядах, царящих в партии антибатов. сделать еще попытку послать на Землю письма, не прошедшие через руки марсиан.
Ла сказала:
- Я не жду тебя сейчас в Зей, так как твое появление там было бы встречено с большим неудовольствием. - Он заставил аппарат повторить еще раз эти слова. Ведь это могло быть личным мнением Ла, может быть, советом, но здесь не заключалось прямого запрещения. Почему она не выразилась с большею ясностью? Может быть, она следовала чьему-нибудь желанию? Кто это может встретить его с большим неудовольствием: правительство, марсиане, Илль... Элль? Нет, что бы там ни было - в Мари!
XXXIII
В ШТАТЕ МАРИ
Претерпев целый ряд затруднений, преодолеть которые помогла ему неожиданная встреча с Зэ, Зальтнер попал, наконец, в штат Мари и достиг Зей.
Когда он входил в комнату, Ла как раз собиралась звонить ему по телефону.
- Я сам здесь! - вскричал он. - Я должен был видеть
тебя!
Ла несколько секунд стояла молча. Затем она глубоко вздохнула и, крепко сжав руки, тихо проговорила:
- О, мой друг! Зачем ты это сделал?
- А почему бы мне этого и не сделать? Я по тебе соскучился, Ла, а потом мне нужна твоя помощь.
- Моя помощь!.. - Одну минуту Ла надеялась, что дело могло итти совсем не о том, чего она боялась. - Если только я буду в состоянии это сделать, с какою охотою я постараюсь тебе услужить. - Она потянула его к себе и усадила рядом с собою. Он крепко держал ее руку.
- У меня к тебе большая просьба, от госпожи Торм и от меня.
Ла откинулась назад. - Не высказывай ее. Я прошу тебя, не высказывай ее, чтобы меня не тяготила необходимость отказать тебе.
- Ты знаешь?..
- Я знаю, в чем дело.
- От Элля?!
- Через него. Ведь это же невозможно. Как ты, там, на северном полюсе Земли, стремился выполнить свой долг по отношению к своему отечеству, так не могу и я нарушать ради тебя закон. А закон воспрещает людям какие бы то ни было бесконтрольные посылки на Землю.
Зальтнер почти не слушал ее объяснений. Он мрачно смотрел вперед.
- Элль! - горько промолвил он, наконец. - Конечно, это все через него! Ты с ним говоришь, он всегда у тебя, ты его слушаешь больше, чем меня.
Ла вздохнула.
- Я знала, что это будет так. Ах, если бы ты послушал моего совета и не ездил сюда!
- Я тебе не буду мешать; как только Элль придет, я сейчас же уйду.
- Это почему? Он, правда, придет. Но на что ты сердишься? Разве ты заметил, что я тебя меньше стала любить?
- Но ведь ты его любишь?
- Как можешь ты спрашивать, - гордо сказала она, - о том, о чем не может, пожалуй, спрашивать даже собственное я? Но тут выражение ее лица вдруг стало бесконечно печальным и нежным. Она схватила его руки и наклонилась к нему.
- Но как я могу сердиться на тебя? - сказала она. - Я должна бранить только себя. Ведь я тебе говорила: не забывай, что я нумэ! Ах, а я-то забыла, что ты - человек и что ты не знаешь, что я тебе говорю, не знаешь и сейчас, что значит, когда я говорю: любовь должна быть всегда свободна! А ты хочешь сделать меня несвободной! Ты хочешь, чтобы я запрещала своему чувству?
- Я знаю, что ты нумэ. Я знаю, что ты мне не можешь принадлежать на всю жизнь. Но все-таки я не так представлял себе свою любовь. Ах, Ла, я не знаю, как я смогу жить без тебя, но делить твою любовь с другим, - - этого я не в состояний переносить. Я - человек, и если ты любишь другого, я должен разлучиться с тобою.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
