– Направление – к баскетбольной площадке! – скомандовала Марина. – Темп максимальный. На старт, внимание, марш!
Вдохновленные необычным приключением, ребята гурьбой кинулись вслед за шустрой Танечкой, возглавившей бег, последним семенил Саня, держась за Ванину руку.
– Что делаешь, курва, стой!
Марина обернулась. Из окна второго этажа на нее глядели двое в черном. Хорошо, на окнах решетки, а то бы прыгнули – и каюк! – подумала. Развернулась и помчалась вслед за своими, на бегу подхватив Саньку на руки.
За баскетбольной площадкой в заборе была дыра. Небольшая, взрослый не пролезет, но ребенок – легко. Администрация заделала ее «временно» липкой лентой, замаскировала ветками и на этом успокоилась. Спасибо администрации!
Марина вынула из подсумка маникюрные ножницы и взрезала преграду.
– По одному! Лезем-лезем! – торопила детишек. – Танюша, к дороге веди, на остановку!
Ваня, как положено, помогал – подталкивал отстающих. Пять лет пацану, а уже мужчина! – пробилась мысль. Телефон по-прежнему не работал.
Из-за угла дальнего лепестка показались черные фигуры.
И – слава небесам! – к остановке плавно подкатывал рейсовый автобус.
– Помогите! – заорала во всю силу легких выходящим теткам с сумками. – Детей увозите, садик захвачен!
Для пущего эффекта дунула в свисток.
Тетки оказались понятливыми и не из пугливых – принялись шустро подсаживать деток в автобус. Водитель тоже верно оценил обстановку – газанул, едва черные перемахнули забор и дернулись в его сторону. Тетки взбирались в дверь уже на ходу.
На остановке сиротливо лежали брошенные вповалку сумки… а вот все ли беглецы уехали – не просматривалось, кусты мешали. Может, и все… кроме них с Ванькой. Застрявших. Попавших.
Изловчившись, она вывернулась из захвата и впилась зубами в жилистую волосатую лапу, плотно державшую мальчишку за ногу. Получилось! Разжалась лапа! – успела осознать, прежде чем сознание померкло.
Империя ценила своих солдат, заботилась, регулярно проводила ротацию. Но и расслабляться не давала, тренировки, учения, занятия следовали непрерывным потоком.
Гуськом, в затылок друг другу бойцы размеренно трусили по едва заметной тропе, за спиной объемные рюкзаки, на груди автоматы. Внезапно лес оборвался в крутой песчаный склон, сбегающий в реку. Мутную, быструю. Отлепившись от стволов, бойцы рассыпались цепью и сиганули вниз.
И только собрались нырнуть, остудить разгоряченные тела, как командир взметнул руку со сжатым кулаком. Замерли, кто в какой позе.
– Накрылся пробег, приказано в пятый квадрат, – сказал, отнимая от уха рацию. – Темпу, ребята, темпу!
Чертыхнувшись, они развернулись и потянулись обратно, вверх по склону, меся ботинками песок.
– Вот засада, не окунулись! – отрывисто бросил Петр.
– Да, в водичку бы! – согласился напарник. – Семь пятниц… вниз, вверх…
– Случилось чего, как думаешь?
– Что может случиться в маленьком городке!
Послышался знакомый ревущий звук – за ними прислали вертолет! А вот это уже серьезно. Значит, случилось.
Когда в вертолете Петр услышал про захват детского сада – опалило жаром. На душе сделалось нехорошо, слякотно: сам, своими руками отвел сына в мышеловку, а ведь тот не хотел, прогулять предлагал…
Группа сработала ювелирно. Но вхолостую: ни одного бандита не захватили – те покинули территорию, приказав персоналу с детьми лежать и не двигаться. Они и лежали, не смея шевельнуться, пока спецназовцы силой не вывели.
Робот накрыл стальной полусферой тикающий предмет. Оказалось – муляж. Отвлекалово. А если б муляж оказался бомбой? Петра передернуло, накрыло ознобом – его, закаленного и прожженного, одних горячих точек сколько прошел! А тут… Порвал бы.
Но порвать довелось не ему, а коллегам – группе, брошенной в помощь полиции. Грамотно рассредоточившись, полицейские заслонили собой гражданских, но долго не продержались бы… военные подоспели вовремя. Отсекли, нейтрализовали. Но части нападавших удалось уйти, будто растворились в пространстве. Очевидно, воспользовались заранее подготовленными путями отхода.
Как потом установило следствие – в один кулак собрались бандиты и наемники-профессионалы. Удивила упертая ярость – до безрассудности! – с которой они раз за разом атаковали, пробиваясь к автобусу. Ни денег ведь, ни значимых лиц – обычные садовские дети! Зачем? Кроме федералов, к расследованию подключилась военная разведка.
Командование, в целом, осталось довольным итогами операции: из заложников пропало лишь двое детей и тренер – результат хороший по любым меркам.
Но Петру от того не легче: одним из пропавших оказался Ванька, сын. Внутри будто гнойная струна натянулась, палила яростью до звона в башке. Словно у первогодка! – усмехнулся он на себя. Негоже. Постараться расслабиться, иначе отстранят, командир – вон поглядывает изучающе. Ребята – с сочувствием. Нервы убрать, войти в рабочее состояние: представить, будто перед ним обычная миссия по освобождению народов, горячая точка. Обычная. Миссия.
И ждать. Колесики крутятся.
По стране ввели режим ЧС. Активировали все возможные системы слежения, от спутника до вышек, любые разговоры прослушивались. У врага имелся в распоряжении глушащий генератор, если вздумают его снова включить – будут отслежены, все «мертвые» зоны подлежали немедленному досмотру.
Тук-тук, тук-тук… мерно стучали молоточки. Слушала завороженно, таращась в пространство, не осознавая – кто она и где. Внезапно прямо перед собой Марина увидела берцы. Легкие, ткань с замшей, качественные… дорогие, наверное. Хозяин ботинок стоял напротив нее. Наклонился. Бандана, жесткий взгляд прищуренных глаз.
Вспомнила: садик, захват. Она в плену?!
– Очнулась? Хорошо.
Заныла скула, которой он коснулся. Дернулась куснуть – и голову пробила резкая боль; она вновь потеряла сознание.
Следующий раз очнулась уже в одиночестве. И опять от стука молоточков, тук-тук, тук-тук. Лежала на полу возле стены, над ней полка. Людей нет, сумки какие-то, ящики… Огляделась – и дошло: это колеса стучат, она в поезде! Скотчем залеплен рот. Руки. И да, ноги. Скручена-связана и, словно ковер, сложена в угол. Замечательно.
Подергалась туда-сюда. Перекатилась в проход. Превозмогая тошнотворную слабость, уселась, привалившись к стене. Перед глазами водили хоровод мерцающие звездочки. В тусклом свете ртутных ламп. Хоть бы одно окно – сплошь стены. Да ведь она в багажном вагоне поезда!
И тут услышала… что это? Будто кто-то плакал! Тихо, горестно. Чем дальше, тем жалостливее. Изогнулась и, вихляясь по-змеиному, поползла на звук.
В соседнем отделении привязанные, словно собачонки, веревкой к шесту, лежали ее мальчишки – Ваня и Саня! Маленький спал, раскинувшись на одеяле, а старший, свернувшись калачиком, рыдал. Грязный, в ссадинах, футболка порвана.
Она подползла, замычала. Он поднял голову и уставился на нее округлившимися глазами. Плач сам собой прекратился, губы разъехались в улыбку. Руки мальчишке связали, гады!
– М-марина… С-серге…
Она подползла и ткнулась лицом в его ладошки.
– Чего? А-а, скотч снять?
Покивала – молодец, мол, дотумкал. Он подцепил пальцем липкую ленту, зажал кончик…
– Ф-фу, хорошо-то как. Чуть не задохнулась. Спасибо, Вань.
Вывернулась ближе к нему, легла напротив, чтобы глаза в глаза.
Запинаясь, Иван принялся объяснять: до автобуса добежать не успевал, кинулся вдоль ограды, по кустам… его и догнали. И тяжко, протяжно вздохнул – сплоховал, мол. Виноват.
– Били?
– Нет! – помотал головой. – Толкнули. А потом того, кто толкнул, ругали за это.
Досталось малышу, бедному… им всем досталось.
– Расскажи, что в садике утром случилось, я ж так и не знаю… – попросила.
Иван, хоть и всхлипывал временами непроизвольно, довольно связно обрисовал ситуацию. Говорили тихо, опасаясь разбудить Саню.
После завтрака в группу пришли дяди в черном и всех отвели в зал. И из других групп тоже, просторное помещение на втором этаже было битком набито, воспитательницы еле справлялись. Детей по одному подводили к столу, где сидел доктор в белом халате, и после отправляли на другую половину. Но некоторых, очень немногих, уводили из зала. И его увели. Намазали лоб зеленкой и вниз отправили – «грузиться». А внизу… внизу чего было – она знает.
Когда в машине потом ехали, он слышал, как главный бандит ругался нехорошими словами. Потому что «погрузка» сорвалась. Что за «погрузка» – не понял, зато понял, что автобус они не догнали.
Она прикрыла веки, в носу защипало. Спаслись детишки… Не зря, значит…
– Марина Сергевна, ты плачешь?
– Да нормально все, продолжай. Опиши, что доктор конкретно делал?
Доктор смотрел голову, щупал тело, руки. И брал кровь. Да, именно кровь, Ване недавно такую же процедуру в поликлинике делали, он не путает. Штучку к пальцу прикладывают, будто комарик кусает… нет, не больно. Потом эту штуку – на стеклышко. И палочкой… Доктор обрадовался на его стеклышко, похвалил – «гут» сказал. И еще что-то не по-русски.
