смотрел на озеро, миссис Стоун молча стояла рядом, в ожидании возможных распоряжений. Постаревшая и помрачневшая миссис Стоун, чей счастливый билет только что превратился в тыкву.
– Квартира оформлена на вас? – поинтересовался Козицкий.
– Вам не всё равно?
Вместо ответа дознаватель поджал губы, продолжая изучать гуляющих горожан.
– На меня, – ответила миссис Стоун. – Они сказали, что я смогу оставить её себе.
– Вы купили её на деньги Жарров?
– Да, но сделала всё по закону. – Женщина выдержала паузу. – В конце концов, я ведь и в самом деле единственный законный наследник Жарров. Как вдова Гарольда.
– Удачи в борьбе за свои деньги.
– А вы не смогли бы мне помочь?
– Миссис Стоун, я и так сделал для вас очень много, позволив провести на свободе ближайшие двадцать лет.
– Я понимаю. – Женщина опустила голову.
– А пребывание на свободе поможет вам разрешить вопрос с наследством.
– Надеюсь.
– Вот и хорошо. А теперь, пожалуйста, позвольте мне оглядеться.
– Извините, мистер… – И только сейчас до миссис Стоун дошло, что она так и не узнала имени второго агента. – Мистер…
– Вас ждёт агент Кардиган, – сухо произнёс Козицкий, подходя к письменному столу Сандры. – Вы должны подробно описать мужчину, который к вам приходил.
– Да, конечно.
Миссис Стоун вышла, а дознаватель взял лежащую на столе авторучку и поднёс к глазам. Авторучка. Не стилус, а старомодная авторучка. А рядом – бумажный блокнот. Козицкий раскрыл его и улыбнулся, увидев то, что ожидал – чистые листы: собираясь на Луну, Сандра либо уничтожила, либо спрятала исписанные блокноты, оставив на видном месте новый. Нетронутый.
«Интересная привычка…»
Обыкновенная комната обыкновенной ученицы старшей школы. Большой монитор на стене, не виртуальный, объёмный, а обыкновенный, но дорогой, с хорошим разрешением. К такому монитору обычно предлагают встроенный в стену системный блок – чтобы не мешал и не портил вид. Дорогое удовольствие, учитывая, что приходится подводить систему вентиляции и охлаждения, однако многие богачи на это соглашались. Но не Сандра. Её системный блок стоял под монитором, и быстрый взгляд показал Козицкому, что кожух снимали, и, видимо, неоднократно.
«Все хакеры ковыряются в железе…»
Аккуратно заправленная кровать, несколько подушек, в прикроватной тумбочке неинтересная мелочовка. Встроенная гардеробная. Одежда не оставляла сомнений в том, что комната принадлежит старшекласснице: яркие цвета, модные принты, стиль даже не молодёжный, а ультрамолодёжный. Вещей много, но подавляющее большинство – новые, купленные, если судить по степени износа, в течение последнего года.
«То ли тебе не подошёл размер настоящей Кассандры, то ли не понравился вкус…»
Классическая одежда тоже присутствовала, но в небольших количествах – Сандра профессионально играла избранную роль, а джинсы, брюки, жакеты и неприметные куртки оставляла на те случаи, когда ей требовалось заняться тем, чем не пристало заниматься старшекласснице. А она занималась, но тайно, стараясь не привлекать внимание, о чём свидетельствовали обнаруженные в ванной комнате парики – шесть разных, и набор профессиональной косметики. В наличии хорошей косметики не было ничего странного, как и в париках, но в сочетании с тем, что Козицкий успел узнать о Сандре, эти предметы наводили на мысль о прогулках под маскировкой.
«А ещё у тебя наверняка есть липовые удостоверения под каждый образ. Не такие крутые, как документы Кассандры Жарр, но способные пройти стандартную полицейскую проверку».
Но в целом ничего необычного дознаватель в комнате не обнаружил. Возможно, криминалисты, которых вызвал Кардиган и которые просмотрят каждый сантиметр квартиры под микроскопом, окажутся удачливее, но Козицкий в этом сомневался. Девушка была профессионалом и ошибалась только в том случае, если ей по каким-то причинам требовалось допустить ошибку.
Например, сделать оговорку о возрасте…
Козицкий покинул ванную и подошёл к последнему «украшению» комнаты Сандры, которое оставил на сладкое – к полке с бумажными книгами. Весьма необычному для американской старшеклассницы элементу декора. Подошёл и внимательно просмотрел корешки. Манн, Воннегут, Фолкнер, Кафка, Достоевский, Есенин, Сэлинджер, Хэмингуэй…
Стоп!
Он вздрогнул, потому что едва не пропустил важное.
Есенин.
И дело вовсе не в том, что этот автор оказался единственным поэтом на полке. Гораздо важнее то, что книга была напечатана на русском языке. Стоящий рядом томик Достоевского – на английском, а Есенин – на русском. Козицкий взял книгу, внимательно оглядел, после чего аккуратно раскрыл и пролистал страницы, машинально узнавая знакомые строки. Сборник избранных произведений. И его, без сомнения, читали.
На русском языке.
И короткая надпись на форзаце: «Поздравляю и очень люблю. Папа».
На русском языке.
И дознаватель замер, разглядывая короткую фразу, написанную шариковой авторучкой много-много лет назад. Очень короткую фразу, которая очень о многом говорила.
Сандра была профессионалом и понимала, что от книги необходимо избавиться, не могла не понимать. Она обязана была сжечь эту ниточку, возможно, единственную, которая способна привести к ней настоящей. Но не сожгла, не выбросила. И даже почему-то не спрятала, возможно, не успела или закрутилась и забыла… Не важно. Важно то, что не избавилась, хотя знала, что книга приведёт к ней. Знала, потому что она – профессионал. И он, дознаватель Козицкий – профессионал. Он знал, что обязан упаковать книгу в пластиковый пакет и направить на экспертизу. А он почему-то замер, вновь и вновь перечитывая короткую фразу. И представляя, как большой профессионал Сандра открывает томик Есенина и смотрит на эту строку. Потом читает стихи. Закрывает книгу, заложив нужную страницу пальцем, смотрит на озеро… или на город – ведь она жила не только в Чикаго, смотрит и думает… думает о том, кто подарил ей книгу и сделал надпись. Вспоминает отца и себя, ту, настоящую себя, которая ещё не запуталась в бесчисленных фейковых личностях и не считается соучастником главного террориста планеты. Вспоминает нечто очень дорогое и важное.
Томик Есенина был ниточкой к настоящей Сандре. Но не только для Козицкого – для неё тоже.
Поэтому дознаватель обернулся, убедился, что за ним никто не наблюдает, и быстро спрятал сборник в папку.
И поправил стоящие на полке книги так, чтобы скрыть пропажу.
///
Меньше чем через час прекрасная квартира с видом на озеро Мичиган стала напоминать оживлённый муравейник, однако эта суета не радовала… не могла радовать чету Стоунов, чья жизнь совершила очередной крутой поворот. На этот раз – неприятный. Повсюду работали эксперты-криминалисты. Козицкий не видел необходимости в их присутствии, особенно в таком количестве, но поскольку его никто не спрашивал, держал своё мнение при себе. Нравятся американцам подобные протоколы – пусть следуют им. Кроме того, помимо непосредственной цели – поиска чего-нибудь запрещённого, тотальный досмотр производил очень тяжёлое и незабываемое впечатление на тех, против кого был направлен, морально подавляя их и таким образом подготавливая к последующим допросам. А пока мистер и миссис Стоун со слезами на глазах наблюдали за тем, как сотрудники Министерства внутренней безопасности крушили их дом: вспарывали подушки, одеяла и матрасы. Вспарывали даже подкладки пальто, курток и пиджаков – зачем ощупывать, если можно сразу вскрыть и посмотреть, что внутри? Выламывали ящики шкафов и
