на шею. В кабинете было очень тихо, из лаборатории доносилось тихое побулькивание. Наверное, зрело какое-то зелье.
* * *
Темно. Очень. Только звучит песня. Странный голос, не определишь сразу мужской или женский, выводит:
Хотел найти я для любимой
Рубин, что ярче крови голубиной…
Глаза привыкли к темноте. Низкие своды пещеры. Но вдалеке отблеск света.
Искал везде, но не нашел
И в голубятню я пришел…
Руки раздвинули завесу черного плюща. Тут горел магический светильник, отбрасывая ровный розоватый свет. На полу толстый слой соломы, в которой копошились странные мохнатые существа размером с небольшую собаку. Морщинистые лапы с прозрачными, еще мягкими когтями, слепые, мутные глаза полузакрыты.
И в голубятню я пришел…
Тра-ля-ля. Тра-ля-ля.
На низенькой скамеечке сидела красивая девушка: тонкое лицо, точеные скулы, пухлые губы и волна золотистых волос. Розовый магический свет окутывал ее нежным облаком. И эта красавица кормила грудью монстра, который нетерпеливо терзал ее сосок, жадно причмокивая.
Тролль, который пел странную песню, очень быстро заговорил на своем родном языке. Звуки сливались в бесконечные «ар»-«ша»-«дар» в различных сочетаниях. Я не могла вычленить ни единого слова.
Девушка кивала и мягко покачивала существо.
Потом она тоже что-то ответила на тролльем и указала в угол. Тролль подошел провел рукой с неестественно длинными и тонкими пальцами по камням, принюхался, а потом достал мешочек с каким-то порошком принялся натирать стену. Часть зеленых кристалликов затерялась в соломе.
Спустя немного времени девушка положила монстра на пол и взяла следующего.
Тролль снова что-то сказал, и они оба засмеялись.
Из стены словно начал выделяться туман, постепенно укрывая копошащихся уродцев. Тролль кивнул и вышел из пещеры.
Хотел найти я для любимой
Рубин, что ярче крови голубиной…
* * *
– Хорошо, Мальта. Очень хорошо. Дыши спокойнее, не хватай так воздух, а то голова закружится.
Я села и встряхнула головой, как будто это движение способно было отогнать увиденные образы. Да еще песня застряла в памяти. Навязчивая, глупая мелодия.
– Что это было? – спросила я, очертив рукой в воздухе круг.
Я старалась уместить в этот вопрос весь шок от увиденного.
– У тебя было видение, – как маленькому ребенку принялась объяснять Кьяра.
Но я ее перебила.
– Знаю. Я имею в виду, что я видела? Что это за монстры?
Магичка была взбудоражена не больше меня.
– О, думаю ты проникла в питомник, где выращивают самых лютых и породистых златоглазов. Они ценятся троллями очень высоко. Мерзотные твари, столько крови нам попортили. Знаешь ли, после их когтей и зубов раны очень плохо затягиваются, даже мои зелья с трудом справляются.
– Нам о них рассказывали в Башнях Пепла… Твари, что приходят с туманом.
– Тролли заботятся и лелеют их точно младенцев. Насколько мне известно, нам никогда не удавалось захватить питомник. Теперь понятно, почему. Они прячут их под землей или в горах. Ты слышала легенды о том, что тролльи колдуны сидят в горах?
Я кивнула. И с содроганием спросила:
– А девушка? Она выглядела как человек… но почему она вскармливает златоглазов? Может быть, ей нужна помощь, поэтому она явилась?
– Хм… Она выглядела несчастной?
– Нет, – я задумалась, прокручивая воспоминания, – она выглядела умиротворенной. И… даже счастливой.
Это открытие меня поразило.
Кияра постучала кончиком пальца по подбородку.
– Ведьма, – презрительно выплюнула она. – Я почти уверена, что это была ведьма. До подобной низости могло опуститься только такое существо. Мерзкие предательницы. Прислужницы нелюдей.
В ее голосе сквозила страшная ненависть.
– Их бы следовало сжигать на костре, а не пытаться вернуть на путь магии. Бальтазар при всей его прозорливости не видит в них опасности.
Она взглянула на меня и, видя, что я не разделяю ее возмущения, решила пояснить:
– Вскоре, Мальта, ты начнешь лучше разбираться в мире магии и поймешь, что не все способные к колдовству являются магами. Не все маги разделяют одни и те же принципы. А некоторые идеи могут быть опаснее яда. Эх, знать бы еще, о чем ведьма говорила с троллем. Мальта!
Я даже вздрогнула, так резко Кьяра произнесла мое имя.
– Неужели ты не понимаешь их языка? Это же абсурд! Как Захария мог допустить подобный промах.
Она взглянула на меня с укором и покачала головой. Я почувствовала себя виноватой за невежество и попробовала оправдаться:
– В школе наш учитель говорил, что с троллями невозможно договориться.
– Тебе и не нужно. Ты же очевидец, ты должна понимать, узнавать секреты, а не болтать с ними. Да, мы поговорим об этом с Бальтазаром. Есть у меня одна мысль… А пока можешь подниматься.
Я встала с кушетки, взглянула на стену, на пронзенное солнце.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо поинтересовалась Кьяра.
– Хорошо. То есть как обычно.
– Прекрасно. Так и должно быть. Несколько дней твои видения могут быть не совсем обычными, но потом все снова станет хорошо.
Я постеснялась спросить, что значит «не совсем обычные видения».
Но вскоре мне предоставилась возможность испытать это. Они были больше похожи на мутные и тяжелые сны, граничащие с кошмарами. В них ведьмы плясали и отрывались от земли, летали над костром. Ворона ударялась в витраж с плачущим солнцем, разбивая его.
Я видела госпожу Нокс, она шла по полю и пела про рубин и голубятню. Она подняла голову вверх, подставляя морщинистое лицо ветру и крикнула:
– Не влюбляйся! Никогда не влюбляйся. От этого одни несчастья.
А потом лицо госпожи Нокс помолодело, седые космы стали смоляными, а глаза – зелеными:
– Бедное сердечко, оно еще будет разбито. Со временем.
Глава 31
После праздника приглашенные маги разъехались и дворец Айль опустел.
Коридоры отзывались гулким эхом. Я пользовалась положением «восстанавливающейся после тролльего заклятия» и каждый день ходила в библиотеку в надежде встретить Мадса, но он не появлялся. Видимо, верховный маг отослал его на задание.
Несколько раз мне хотелось использовать кристалл, чтобы посмотреть, где он, но каждый раз я отчего-то не решалась этого сделать.
Зато в библиотеке обнаружилось весьма занятное чтение: «Гербы магических орденов и правила их составления».
Стоило открыть книгу, как стало ясно: увиденное мной солнце было не простым изображением. Для чего Кьяра мне соврала, я не понимала.
В книге было несколько гербов с «солнцами», но ни одно из них не плакало, и его не пронзали пики. Так что я пролистала в конец и принялась читать геральдические правила.
Оказалось, каждый
