элемент имел свое значение: «пика» означала служение и благочестие, а «солнце» – символ истины, мудрости, правды, ясности духа.
То есть получалось, что девиз ордена можно было расшифровать как «Служение превыше истины» или «Служение превыше мудрости».
Я хотела найти, что означают «слезы», но меня прервал Корин. Он вошел в библиотеку и огляделся.
– Прорва книг. Вот понаписали.
Он плюхнулся рядом и сунул нос в мою книгу.
– Хорошие картинки.
– Я думала, ты уехал из дворца, – сказала я, закрывая книгу.
– Нет. Я теперь состою в специальном отделе канцелярии верховного мага.
– Повезло.
– Да, справедливость все-таки существует, – глаза Корина блеснули. – Захария тоже во дворце, только на несколько уровней ниже.
Он злобно ухмыльнулся.
– Прогневал Бальтазара Тоссу. Вел игры за его спиной, вот и угодил в подземелье.
– Какие игры?
– Тебе это знать не полагается, – Корин изо всех сил старался показать, какой он теперь влиятельный и важный.
– Да просто ты сам не знаешь.
Мгновение чернокнижник решал, что может мне выдать и наконец весомо произнес:
– Он в таком положении частично из-за тебя. Не хочет рассказывать, как заставлял тебя вещать. Но все, с сегодняшнего дня им займется Мадс.
У меня подпрыгнуло сердце. Значит, кристалл не понадобится, мы вскоре встретимся.
А Корин понизил голос до шепота:
– Ты знаешь, кто такой Мадс? Это палач верховного мага. У него лед вместо крови, его боятся. Не я, конечно. Мы с ним накоротке.
Он бы еще говорил, но меня спасла Ремма. Она появилась, чтобы пригласить меня на беседу с Бальтазаром Тоссой.
Корин кивнул мне и бросил:
– Еще увидимся, Мальта.
После разговора с Корином осталось чувство неловкости и скрытой угрозы.
* * *
Из окна кабинета верховного мага открывался вид на котлован. В столице строился первый Дом Магии.
Бальтазар Тосса позволил мне рассмотреть миниатюру этого грандиозного сооружения, выполненную с тщанием и кропотливостью.
– Мое наследие, – сказал он. – На потомков, Мальта, нельзя с уверенностью положиться. Кровь может быть разбавлена или вовсе выплеснуться в пустоту, но то, что простоит тысячи лет – вселяет надежду на бессмертие.
Я рассматривала крошечные статуи, расположенные на балконе, опоясывающем купол. Это были очень старые маги в нарядных мантиях. Художник умудрился придать их лицам выражение легкого презрения.
– Сколько же времени заняло создание такого макета?
– Я начал думать о Доме Магии задолго до того, как принял пурпурную мантию. Знал, что настанет день и час, когда люди поверят в магию.
Об этом же мне говорил Захария, о вере в магию. Но это же абсурд. Магию можно увидеть, почувствовать ее результаты. Это все равно, что верить в яблоню. Вот она растет и дает яблоки.
– Люди и так знают, что магия существует.
– Да, знают, – легко согласился Бальтазар Тосса. – Но мне этого мало. В Доме Магии они будут поклоняться ей. Просить о милости, о чудесах. Матери будут молиться о том, чтобы в их детях обнаружилась искра, купцы будут молить об удачном исходе переговоров, а маги будут просить усиления своих способностей.
Верховный маг тихо усмехнулся:
– Ты выглядишь удивленной, дитя. Думаешь, что за ерунду несет этот старик.
– Нет, я бы никогда не посмела…
Он лишь махнул рукой, мол «знаю, знаю».
Бальтазар Тосса внезапно переменил тему:
– Знаешь, Мальта, меня беспокоит, что тролли не проявляют себя в последнее время. Казалось бы, король Этельред умер. Разумеется, он снова с нами, но я предполагал, что нелюди попытались бы проверить, так ли он силен, как был прежде. Но они прячутся в своих туманах и совершают лишь мелкие вылазки, которые язык не повернется назвать даже пакостью. И тут Кьяра рассказала мне, что ты не понимаешь их языка.
Он скорбно покачал головой.
– А я хотел попросить тебя подумать о троллях, но, боюсь, для начала нужно устранить это досадное препятствие.
– Обещаю, я буду усердно заниматься.
– Не сомневаюсь в тебе, дитя. Но с тобой будет магия.
Бальтазар Тосса извлек стеклянный флакончик, в котором плескалось розовое зелье.
– Кьяра, моя яркая звездочка, приготовила для тебя специальный состав. Это поможет тебе стать восприимчивой к языку. Не знаю, сможешь ли ты оценить широту замысла.
– Я постараюсь.
– Дети так легко осваивают язык, они просто слушают. Рядом с тобой будет неотлучно находится маг, который прекрасно говорит на тролльем. Он будет говорить. Слушая, ты обретешь понимание. Конечно, будет перерыв на сон и на беседы со мной.
Он посмотрел на меня очень пристально.
– Пей, Мальта, не медли.
Под тяжелым взглядом верховного мага я выпила зелье.
– Молодчина. А теперь познакомься со своим спутником на ближайшие пару недель.
Верховный маг замер на полуслове, комната качнулась перед глазами.
Мне показалось, что я падаю, проваливаюсь, хотя мои ноги прочно стояли на полу.
При этом я видела то, что происходит этажом ниже.
– Мальта, твои глаза побелели, дитя, – голос верховного мага. – Говори со мной! Где ты сейчас.
А меня тащило вниз… прямиком в темницу дворца Айль.
Я оказалась в камере, погрузившись в страшный полумрак, полный мучений и тяжких стонов боли. Скудный свет магических светильников очертил четкий профиль Мадса. Чернокнижник был без мантии в рубашке, расстегнутой на груди. Он склонил голову на бок.
Широкий замах безжалостной руки, и на спину прикованного узника обрушиваются языки плетки.
Мужчина дернулся и зарычал.
Мадс шагнул ближе, схватил его за волосы, вынуждая откинуть голову назад. В пленнике я с трудом узнала Захарию.
– Чем больше ты упорствуешь, тем веселее, – холодно сказал Мадс. – Признайся, ты готовил заговор, чтобы самому стать верховным магом?
Захария что-то неразборчиво промычал и мотнул головой, насколько это позволяло его положение.
– Верховный маг хочет знать, кто из лидеров «капюшонов» тебя поддерживает? В какие ордена ты внедрил своих вещательниц?
Окровавленные губы зашевелились:
– Я верен магии. Верен мейстеру Тоссе.
Мадс вздохнул, отошел и снова занес плеть…
Я с ужасом смотрела на верховного мага.
Внешне он не выглядел расстроенным или разозленным моим видением.
Он сложил руки на объемном животе и тихо сказал:
– Захария сам навлек на себя страдания. Но мне не доставляет удовольствия отдавать подобные приказы, Мальта. Меня искренне печалит, что приходится проливать магическую кровь. Но каждое дело должно быть тщательно расследовано, и решение, даже жесткое, должно быть принято. Захария не справился с властью, которая была ему доверена, начал злоупотреблять ею, плести интриги. Действовал для себя, забыл, что мы лишь слуги магии. Он хотел использовать тебя, дитя, вовсе не на благо Миравингии, а для удовлетворения жажды власти.
Бальтазар Тосса позвонил в колокольчик. В кабинет вошел пожилой маг в зеленой мантии целителя. Он поклонился и
