РОМАШКИ
Балтиец приехал, балтиец уехал. Неполные сутки он пробыл дома.
Сходил на могилу к родителю. Вместе с соседом Юхимом Задорновым поставил дубовый крест. Полушалок накинул на плечи матери. Бросил Мите пару белья и тельняшку.
- Ну, братишка, недобрый нам выпал час, - сказал он, прощаясь с Нютой. - А всё же голову выше держи, братишка. По-морскому гляди - вперёд!
Проводили матроса.
- Значит, Нюра? - спросила старуха.
- Нюта, - ответила Нюта.
Деревня, в которой осталась девочка, была небольшой - дворов тридцать. Большинство изб покосившихся, с подгнившими дощатыми крышами. Жались они к реке, к спокойной в этих местах и уже довольно широкой Луге. Кроме главной улицы, шло два или три проулка. Один из них спускался к самой реке, когда-то здесь был паром через Лугу. Однако с самой германской войны паром куда-то угнали.
Леса поблизости не было. Приходилось идти версты три. Однако рядом с селом находился саженый парк и в нём имение графа Щербацкого.
Деревня раньше считалась вроде бы как при этом имении. Однако в семнадцатом граф бежал. И роли теперь поменялись. Вышло как бы наоборот. И парк и господский дом оказались теперь при деревне.
Мужики дом не разрушили, парк не порубили. А после долгих споров и пересудов около года тому назад образовали в имении трудовую коммуну, или, как называли её сами крестьяне, коммунию.
Деревня называлась "Ромашки". Название поэтическое, красивое, редкое в этих местах.
Одни, молодые, говорили, что произошло оно от тех самых ромашек, что так буйно цветут по весне на луговой стороне реки.
Другие, старики, утверждали, что дело вовсе не в этом, а в том, что первая на этом месте изба была поставлена озорным мужиком Романом Задорновым. И, мол, раньше деревня называлась по его имени просто Ромашка, а потом уже стали Ромашки.
Возможно, это и так, ведь половина села носила фамилию Задорновых. А все Задорновы, и мужики и особенно девки, и вправду были в Ромашках самыми озорными.
Впрочем, это был давний спор.
ПЕРВЫЙ БОЙ
Нечастое диво в Ромашках - девчонка в морской форме.
Бабы на неё удивлённо глазеют. Мужики и те глазеют.
- Вот бы и нам штаны, - хихикают девки.
Зато мальчишки ходят за ней табунами.
- А ну, покажи тельняшку.
- Стрижену голову, стрижену голову нам покажи.
- Дай поносить бескозырку!
Нет жадности в Нюте. Идёт бескозырка из рук в руки, перепрыгивает с головы на голову.
С завистью смотрят из окон девчонки. Разбежались от них кавалеры. А мальчишки и вправду, как женихи. Волосы стали причёсывать, шею и уши мыть. Целый день неотступны от Нюты. Расскажи им про то, расскажи им про это. Морскому делу давай обучи.
Приступила Нюта к делам морским. Облюбовала старый без крыши овин, стоявший у самой Луги. Заберёшься на чердачный настил - словно стоишь на палубе. Стрехи, если иметь фантазию, могут сойти за мачты и реи. И если стоять не у стен, не у края, а чуть отступить и глянуть теперь на Лугу, то берег совсем не виден, и сдаётся, что река обтекает стены овина. И сам овин теперь не овин, а эсминец, идущий по морю. Наделали ребята верёвочных лестниц. Соорудили трапы и переходы. Укрепили бревно на манер трубы. Положили несколько брёвен, словно это орудия. Колья стали у них пулемётами. В самом овине, внизу, нагородили каюты и кубрики. К длинному шесту прикрепили красного цвета тряпицу - революционный флаг.
Ну скажите, чем не боевой корабль! Отправляй хоть сейчас в Кронштадт.
Заспорили о названии. Нюта предложила считать "Гавриилом". Однако другим ребятам такое название мало о чём говорило.
После долгих споров назвали эсминец "Стремительным". Ромка Задорнов, сын Юхима Задорнова - того, чей дом по соседству с Вировыми, принёс кисть и на стенах овина с одной и с другой стороны "по носу" аршинными буквами вывел название.
Теперь Нюта взялась за подбор команды. Тут споров не было. Все выполняли то, о чём говорила Нюта.
В комендоры попали Задорновы Сенька и Пашка.
Минёрами стали Задорновы - Филька и Илька.
Торпедистами тоже Задорновы - Авдей и Агапка.
Этих Задорновых в этих Ромашках не ошибёшься, куда ни кинь.
Братья Нефёдовы попали в котельные. Братья Лини в пулемётчики. Неелов Христоня назначен марсовым. Агей Горемыка (и здесь невезение!) всего-то и навсего палубным.
Смотрит Нюта. А Ромка? Ромка остался без места. Назначила Нюта Ромку старшим над всей орудийной частью. Назначила и чуть покраснела.
Было неясным, что делать с Митей. Митя тут же, вместе со всеми. Взрослых парней горбун сторонился. Да те и не очень Митю к себе приглашали. Вот и крутился он всё с ребятами. В ребячьи игры с ними до этой поры играл. Обижали, правда, Митю порой мальчишки, бывало, и зло дразнили. Да то забывалось, и горбун снова и снова к ним приходил. Даже скучно как-то ребятам без Мити. Митя ходит теперь в тельняшке. Из всех, кроме Нюты, у горбуна самый матросский вид. И телом он шире, и руки сильнее, и скулы резче, чем у других, торчат.
"Пусть будет Митя у нас за Ванюту", - решает девочка.
- Пусть Митя боцманом будет, - произносит девочка вслух.
- Согласны! - кричат ребята. Хотя, что такое боцман, пока и не знают, впервые слышат.
Ну, а кем же быть Нюте? Кто догадался?
Конечно же, Нюте быть комиссаром.
И вот эсминец отправляется в дальний поход. Вот уже виден корабль противника. Крейсер, а то и линкор.
- К бою! - кричит Анюта.
- К бою, - повторяет Митя-Ванюта.
Все бегут по своим местам.
Жерла свои поднимают пушки. У пулемётов залегли пулемётчики. Торпеды готовы к пуску.
- Пли!
Слышится первый залп. Дым повалил по палубе. Грозен огонь на "Стремительном". Не выдержал враг, трусливо даёт разворот.
- Не уйдёшь! - надрывается Нюта.
- Не уйдёшь! - голосят ребята.
- За нашу Советскую Родину из всех орудий - огонь!
- Огонь, - повторяет Ромка.
Бабахнули пушки. Рассеялся дым. Смотрите, тонет! Ура комендорам! Окончен тяжёлый бой.
- Благодарю вас, братишки, - произносит с достоинством Нюта.
Переглянулись ребята, моргают от удовольствия. Однако не знают, что отвечать.
- Отвечайте: "Служим трудовому народу!" - наставляет их Нюта.
- Служим трудовому народу! - в восторге кричат мальчишки.
А как-то перед игрой, на манер комиссара Лепёшкина, Нюта среди ребят проводила политбеседу. Рассказала о положении дел на фронтах. О Колчаке, о Деникине. Об англичанах и американцах, что лезут к нам, на Советский Север.
- И этим, смотри, не сидится дома, - повторила слова Лепёшкина. - Да только нет такой силы, чтобы скинуть Советскую власть.
- Верно! - кричат ребята.
Потом рассказала о партии и растолковала, что такое есть РКП. И опять повторяла слова Лепёшкина:
- Партия - это не просто толпа людей. Это есть боевой отряд. Цвет трудового класса.
И снова ребята кричали "верно!".
А в самом конце Нюта рассказала о своей поездке в Москву и о встрече с товарищем Лениным.
- Ленин мне руку вот эту пожал, - показывала она на свою ладошку. - И всё обращался: "товарищ Нюта".
Никто такому, конечно, не верит, а всё-таки слушают - здорово врёт девчонка!
ОТЕЦ КАПИТОЛИЙ
Не заметили мужики и бабы, как в Ромашках морские пошли слова. Оказались они переимчивы и даже очень и очень прилипчивы. Конечно, всё от ребят пошло.
Не говорят теперь в Ромашках о лестнице - "лестница", а обязательно скажут "трап". Бревно над колодцем теперь зовётся "брашпиль"*. Кладки, с которых бабы в луге стирают бельё, называются пирсом*.
_______________
* Б р а ш п и л ь - лебёдка для поднятия якоря.
* П и р с - пристань, расположенная перпендикулярно к берегу.
Редкий мужик теперь скажет, как раньше:
- Марья, подай армяк.
А скажет:
- Подай бушлат.
Не скажут: держи уздечку, а по-морскому:
- Держи бакштов*.
Даже сам батюшка Капитолий и тот морскими словами теперь заражён. Ризу свою называет робой, звонницу - марсом*, колокол - рындой.
_______________
* Б а к ш т о в - верёвка, за которую обычно привязывают причалившую к кораблю лодку.
* М а р с - "гнездо" на вершине мачты для наблюдения.
А главное в том, что слово "братишки" к нему, как репей, пристало. Не прихожане теперь у него богомольцы, а только "братишки".
- Ну, братишки, помянем усопших.
- Братишки, господу богу дружно помолимся.
Он даже бога как-то назвал братишкой. Да, правда, тут же опомнился.
И вот то ли от скуки, то ли от зависти вдруг взбрела ему мысль и себе раздобыть тельняшку. Стал обхаживать Митю. Митя отдал. Надевал её отец Капитолий важно под рясу. В тельняшке рыбу ходил удить.
Отец Капитолий прожил в Ромашках немало лет. Он и в эти бурные годы здесь усидел.
Раньше служил:
"Долгие лета царю-императору..."
Потом, когда скинули вдруг царя и правительство стало Временным, пел эти же самые "долгие лета" правительству Временному. А теперь так же исправно пел про Советскую власть.
Поп любил горькую, любил приношения. Был он не то чтобы очень в селе почитаем, а всё же терпим крестьянами.
