Паника застилала всё вокруг, не давая сосредоточиться ни на одной из мыслей.
— Фея, умоляю! Я тебя люблю! Я тебе люблю! Слышишь? Пожалуйста, пожалуйста, не уходи… — Ник не отдавал себе отчет, где он и что происходит, слезы лились градом, мир вокруг раскололся на до и после. И в этом «после» не было ничего, кроме бескрайнего ужаса и боли.
— Ник! Ник же! — раздался откуда-то со стороны чей-то голос, и, словно огнем, резко ожгло щеку.
Зрение стало проясняться. Он в комнате, в лазарете. Селена. Это она рядом. Что-то пытается объяснить и тычет пальцем в экран капсулы. Ее губы двигались, но смысл слов ускользал. Парень постарался сосредоточиться на экранчике. Тот транслировал какие-то цифры, периодически сменяемые кривой линией кардиограммы. Звуки стали складываться в слова и приобретать значения.
— Она жива! Жива! Просто в глубоком обмороке! Теперь слышишь меня, да?
Ник невнятно кивнул.
— У нее очень низкие пульс и давление, но капсула определила их как неопасные для жизни. Просто это результат сильного стресса. Сейчас ей капаются успокоительное и стабилизаторы. Понимаешь?
Ник снова на автомате кивнул, но, в его сознании действительно что-то стало проясняться. Фея жива. Жива. Разверзшаяся черная дыра начала скручиваться назад. Тело Ника вдруг налилось тяжестью, и он, не в силах удерживать себя на ногах, осел на стоящий перед капсулой стул.
— Пристегивайся, — скомандовала Селена. — Мы пошли взлетать, а то эти монстры всё прибывают и прибывают. Я могу вас оставить, ты уверен?
Ник сконфуженно кивнул, и Селена вышла из каюты. Рэд к этому моменту проделал все процедуры, необходимые для запуска, и ждал только девушку. Ему уже пришлось врубить силовое поле, так как назойливые растения пытались со всех сторон взобраться на корабль, поглотить его и переварить.
— Сделай вид, что ты не знаешь о его истерике, — тихо попросила девушка, пристегивая ремни.
— Неужели ты думаешь, что я стал бы его осуждать?! — так же тихо возмутился Рэд.
— Я не думаю, но уже вижу, как он сам себя начинает грызть. Пусть Рейвен придет в чувство, и всё быстрее забудется.
Привычно скрипнули убирающиеся опоры, и «Виктория», в этот раз удачно закончив миссию, устремилась вперед, к Валинору.
…Когда Рейвен открыла глаза, Ник сидел рядом и, казалось, не моргал.
— Что со мной? — вяло спросила она.
— Ты потеряла сознание. Как себя сейчас чувствуешь?
— Слабость какая-то. И… надолго?
— С того момента, как я тебя поместил в капсулу, — восемь минут тридцать четыре секунды.
— О! — хохотнула Рейвен. — Такая точность! До секунд!
— Да, — совсем не улыбаясь, подтвердил Ник. — Потому что каждая из них была моим личным филиалом ада. И… Я люблю тебя, фея.
Его голос охрип и дрогнул на последней фразе, но он смог. Сказал.
— О… — повторила Рейвен, но в этот раз растерянно. — Значит, мне это не померещилось…
— Что?
— Словно слышу издалека твой голос. Вокруг был черный страшный лес. Но твой голос звал меня и просил остаться. И я пошла за ним. Потом свет… и вот я тут. Я тоже очень люблю тебя… Ни-ик…
Парень счастливо рассмеялся и опасливо глянул на входную переборку.
* * *
Из-за Фиравела и его сопровождения отряд разросся почти до сорока человек. Но обратный путь в Аэркарас тормозило то, что на часть лошадей закрепили урны с прахом. Незначительно, но на скорости это сказывалось. Впрочем, с телегой было бы еще хуже. Анарион нервничал, однако оставить павших тоже не мог. Хотелось верить, что Вестеле несколько сгустила краски и по возвращении ситуация еще будет поправима. Опять же, теперь на его стороне точно плюс один — Фиравел, кажется, с таким обожанием смотрел на принца после событий в Сиянии, что Анариона это даже слегка раздражало. Парнишку надо будет подготовить к заседаниям Совета. Ближайший ожидался вскоре после бала, и принц всё же лелеял надежду протащить закон об аэрокарах. Ну немыслимо же при таких размерах королевства мотаться на лошадях! Столько ценного времени в буквальном смысле коню под копыта!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
При этом Анарион понимал, чего боятся другие князья: кардинальных изменений в устройстве их мира. Дескать, сегодня аэрокары, а завтра что? Плазменные пушки и нефтеперерабатывающие заводы? Слово-то какое — принц был готов побиться об заклад, что девяносто процентов его подданных о том, что такое нефть, даже не слышали. Ну и хорошо. Если он взойдет на престол… Нет! Когда он взойдет на престол, Анарион сумеет дать эльфам Валинора больше, при этом сохранив всё, что они уже имеют. В конце концов, дворец освещается с помощью солнечных панелей, а в ряде княжеств для выработки электричества используют энергию водопадов или ветряки — значит, можно аккуратно впустить прогресс, при этом не меняя образа жизни и не вредя планете. Вот только идея Тиадры с нефтью… Да, она сама по себе крамольна! Но цель! Космическим кораблям нужно топливо для разгона. Другие ухищрения не помогут. А тут, если месторождение действительно есть… Если поставить маленький заводик в Чуждых землях, так ли он навредит Валинору?
С одной стороны, от этих мыслей становилось как-то совестно. Постулаты, вбиваемые с пеленок, имеют свойства превращаться в неоспоримые истины. Но что если здесь польза всё-таки перевешивает вред?
— Мой принц, разрешите задать вам вопрос? — выдернул Анариона из раздумий поравнявшийся с ним Фиравел. Парнишка отлично держался на лошади, хотя, вероятно, было бы странно, если бы наследник пограничного княжества этого не умел.
— Уже задали, но так и быть, продолжайте, — бросил принц, не склонный вести сейчас светскую беседу.
— Я знаю, что мне теперь предстоит быть голосом Сияния в Совете, однако отец не спешил меня привлекать к решению государственных вопросов. Не могли бы вы… хотя бы в общих чертах ввести меня в курс дел и моих обязанностей.
Хм… А вот об этом Анарион заранее не подумал. Принц устало, зато как-то по-новому оглядел новоиспеченного князя. Невысокого роста, хотя, быть может, еще и подтянется, подростково угловатый, взгляд, открытый миру, сразу выдающий в нем святую простоту без жизненного опыта… Нет, придется серьезно им заняться. Такого никто не примет в расчет.
— Со всеми формальностями, нормативами и правилами вас познакомит первый советник. Что же касается остального… Правило номер один, запомните, как вечернюю молитву: доверять нельзя никому. Вас сразу возьмут в оборот и будут стараться использовать.
— Даже вы? — несколько растерялся от такого «крутого» первого урока Фиравел.
Принц ухмыльнулся и приподнял бровь.
— А чем я отличаюсь от других? У меня тоже есть идеи и требуются союзники.
Юный князь смутился еще больше, но ответил:
— Но ведь союзников можно получить и без манипуляций: заразив их своими идеями. Подружившись, наконец…
— А вот вам второе правило: в политике друзей не бывает. Если кто-то вам говорит обратное, он еще больший манипулятор, чем те, кто действует в открытую.
— Так… как же тогда поступать?
— Многократно проверяйте любую информацию. Никому не верьте. Думайте только своей головой и руководствуйтесь ей, а не чувствами. Помните: всегда в первую очередь вы должны думать о благе Валинора. Во вторую — о вверенной вам провинции. Всё остальное по остаточному принципу. Ах да, и еще тщательно прячьте свои слабости и пороки. Любой член совета, нащупав их, сразу обернет себе на пользу. И вырваться из этого «плена» может оказаться вообще невозможным.
— У меня вроде бы нет ни того ни другого, — неуверенно произнес Фиравел.
— Да что вы говорите, — рассмеялся принц, и уже серьезно добавил: — Они есть у всех. Относительно вас то, что лежит на поверхности, — это возраст и отсутствие опыта. Но это легко компенсируется, если вы прислушаетесь к моим первым двум советам. При этом мало говорите, чтобы никто не мог понять степень вашего реального опыта и осведомленности. А уж если говорите, то всегда уверенно. Никто не должен видеть сомнения, колебания и растерянность. Вторая ваша слабость вытекает из первой — вы наивны. О нет, не пытайтесь протестовать. Я сам… до определенного момента в ваши годы таким был. И тут снова возвращаемся к тому, что я сказал раньше. Никому не верьте. Ну и третья слабость — это всегда близкие люди. В вашем случае это, хм… нареченная, если она у вас уже есть. Сестра. И оставшиеся в Сиянии друзья. Всегда можно манипулировать человеком, зайдя через его родных. В особенно тяжелых случаях даже угрожая их благополучию и жизням.
