— Но ведь ты же не станешь отрицать, что живешь с Морозовым?
— Не стану. Но это касается только нас.
— Это я к тому, что ты могла бы что-нибудь сочинить о поездке в Белгород.
— Это не ко мне. Я не Андерсен, чтобы сказки писать. Да и неприятности мне не нужны. И так забот хватает.
— Честная журналистка? Можно подумать… — Алина ухмыльнулась.
К чему она затеяла этот разговор, ни я, ни Димка не поняли. Ясно было одно: в дальнейшем надо быть аккуратнее, чтобы не попасться под горячую руку или, того хуже, под «репрессию». Я думала, как в этой ситуации пропихнуть «джинсовый» материал. То, что Алина будет пристально следить за деятельностью нашего отдела и особенно за моей — сомнений не вызывало. Но и деньги к Новому году не помешали бы. Вечный вопрос: что делать?
Вечером позвонил Морозов:
— Что нового?
— Звонил Андреев. Зовет тебя снова в свой проект.
— А почему об этом он говорит с тобой?
— Видишь ли, он заранее знает, что у вас разговора не получится, а я ненавязчиво за ужином смогу тебя уболтать.
— И откуда же у него сведения о наших отношениях?
— Из прессы, дорогой.
— Видишь, как все повернулось. Раньше надо было думать. Теперь разгребай все это.
— Повторяю еще раз, четко и внятно: я к этой публикации никакого отношения не имею. Более того, ее заказал Андреев.
— Зачем?!
— Чтобы ты занервничал, отвлекся от своего фильма на эту лабуду.
— Но ведь писала твоя подруга.
— Бывшая подруга. Не думаю, что нам теперь удастся сохранить прежние отношения. Более того, Андреев сказал, что в случае отказа он не даст тебе снимать кино.
— Вот поганец! А откуда он узнал, что я снимаю кино?
— Я об этом говорила только Гансу.
— Понятно. А что с Антоновым? Ведь из-за него я остался не у дел.
— Он в Штатах, по словам Андреева, надолго.
— А что же Игорь так суетится?
— Очевидно, надо запускаться, время идет. А Антонов вильнул хвостом, и делай что хочешь. А Михалыч церемониться не станет, ты знаешь.
— И что ты предлагаешь?
— Прищучим Андреева.
— Как?
— Его же методом.
— Заказной текст в прессе?
— Надо будет доступно объяснить, что они с Михалычем не святые. Иногда случается, что в номер ставить нечего. Пусть они теперь нервничают.
— Не связывайся с Михалычем. В лучшем случае будешь опровержение писать.
— Может, еще и не придется ничего писать. Главное — намекнуть, что тебе кое-что известно.
— Как знаешь. Кстати, у прессы есть еще один повод порезвиться. В конце недели вручение премии. Приглашение на два лица.
— Пойдем вместе?
— Конечно. Теперь-то чего?
— Теперь, наверное, будут смаковать развитие отношений и наряды.
— Разве вас, журналюг, поймешь.
— И не пытайся. Ты Гансу по поводу своего проекта звонил?
— Завтра собирался. Он как раз приезжает.
— Хорошо, созвонимся.
— Целую, пока.
— Пока.
Как же я устала от этих нудных, утомительных разговоров с редакторами, бестолковыми заказчиками! Вроде бы все так просто и понятно, дальше некуда. Но почему-то люди предпочитают усложнять жизнь и себе, и, что самое неприятное, — окружающим. Как иногда хотелось бросить все! Но потом я понимала, что больше ничем я заниматься не хочу. А главное — не могу. Да и не умею.
В один из таких дней, рискуя остаться «без крыши», я поехала к Толику и Анюте, моим давним «кровельщикам». Другого варианта вернуться к нормальному существованию в нашей несуразной действительности у меня просто не было.
— Ырка! Проходи. У нас тут небольшая туса. Это Вовка, это Маша, — представила гостей Анюта, — а это — та самая Ырка-журналюга, чьи записные книжки мы вам иногда цитируем, — щебетала она. Я как-то сразу ощутила свою значимость, стала на сантиметр выше. Меня цитируют! Живой классик, блин!..
— Не люблю я журналистов. Вечно суют свой нос, куда их не просят, — отозвался Вовка.
— А куда надо?
Он пробурчал что-то невнятное. Но больше меня не цеплял.
— Что у тебя нового? — поинтересовался Толик.
— На днях приехала из командировки. Шефиня отправила в ссылку. Приехала — получила по шапке. На этой почве была устроена масштабная «строительная компания».
— Дачу строишь?
— Если бы я строила дачу, всем бы жилось гораздо проще. Подчиненных и редакторов других изданий, с которыми сотрудничаю. В колонну по двое.
— Глядя на тебя, не скажешь.
— Многие «ведутся». Но внешность часто бывает обманчива.
— Ты мне народ не пугай, — вступилась Анюта.
— Не собираюсь ни разу.
— Ладно, давайте по пиву, — прервал ее Толик, — все перемелется, не переживай. Они еще пожалеют, что с тобой связались.
Три часа пролетели незаметно. Я хотела уехать пораньше, но еще ни разу у меня не получалось приехать от них до полуночи. Иногда «зависали» так, что приходилось оставаться у них, бессовестно пользуясь гостеприимством. В этот раз я тоже осталась.
Утро наполнило комнату слишком ярким светом. Я пыталась сориентироваться во времени и пространстве. Потянулась за часами. Рядом с ними я увидела крокодила. Синего. С желтыми пузом и пятками. Вот где кошмар и ужас!
— Ребята, там крокодил, — сказала я вместо приветствия, зайдя на кухню.
— Зеленый?
— Желто-синий.
Вся компания дружно отправилась смотреть на невиданную рептилию, по пути отпуская шутки типа: «Это не мой, это алкашей с пятого этажа». Крокодилом невиданной окраски оказалась мягкая игрушка, упавшая с полки. История до сих пор гуляет в нашей компании как анекдот.
— Ладно, буду собираться.
— Посиди еще.
— Гости, не надоели ли вам хозяева? Ты хочешь, чтобы до этого дошло?
— Ты так редко у нас бываешь.
— Приезжайте сами ко мне.
— Тебя еще дома застать надо!
— Это верно. А что делать?
— Были рады тебя видеть.
— Взаимно.
В просторном театральном холле негде было повернуться. Такого количества звезд на квадратный метр я не видела давно. Встретила знакомых, которых не видела чуть ли не полгода. Каждая встреча сопровождалась восклицаниями: «Привет! Какие люди! Ну и куда же ты пропала?» Я с удовольствием общалась с Килеевым и Велесовым, примкнувшим к нашей компании. Там же я встретила Романа Медникова, который, конечно же, помнил, как я его «не узнала» и как Морозов объяснял мне, что это за «знакомое лицо». Медников смотрел, как я общаюсь с Морозовым, оценил, что за люди собрались в нашей компании, кто подходит к нам поздороваться… Смотрел и не понимал, почему я их всех знаю, меня знают многие, а его я и в тот раз не узнала, и сейчас не обращаю на его персону внимания, несмотря на звания и регалии. Он прошел со своей спутницей мимо нашей компании, как мне показалось, нарочито медленно. Но я не стала на этом зацикливаться. Наш разговор потек своим чередом. Морозов вспомнил очередной анекдот. У него было хорошее настроение. Он блистал. Но было едва заметно, что он нервничает.
